В общем-то, мелкий случай

Из серии «Масенькие истории большой жизни».

     Не знаю, что творится на РЖД, но явно, что не в пользу пассажиров. За поезда дальнего следования не скажу (давно не ездил, хотя в свое время ездил от Москвы до Улан-Батора), а вот за электрички пригородные у меня до вас есть что сказать. Вот уже два десятка лет я регулярно пользуюсь ими для поездок на дачу. Сравнивая девяностые и настоящее, могу сказать, что в лучшую сторону практически ничего не изменилось. Те же, в основном, электрички, вот только ходить стали, хотя и ненамного, но медленнее. Правда, пустили экспрессы, но на нашем полустанке они не останавливаются. Как не было на нашей платформе билетных касс, так и до сих пор нет – отсюда всегдашние недоразумения с контролерами. Надо сказать, что не все так застойно в железнодорожном сервисе – вот цены на билеты выросли в несколько раз и стали такими неподъемными, что не всякий пенсионер рискнет теперь отдохнуть на природе. А чтобы не было у него соблазнов проехаться без билета, или только с входным билетом, резко увеличили число контролеров. По вагонам уже ходили взад-вперед по составу бригады контролеров в сопровождении ведомственной охраны. На месте тут же брали плату за проезд да еще и штраф. Поначалу они к пенсионерам относились снисходительно, старались особо не «щипать», но с введением ручных валидаторов в сочетании с кассовыми автоматами и пенсионеры попали под раздачу.

     Я поначалу сам был вовлечен в эти проездные истории, хитрил, чтобы уменьшить плату за проезд, но вот уже десять лет, получив ветеранские льготы в виде бесплатного проезда на пригородных поездах, только сочувствую пассажирам.

     Однако на днях довелось и мне побазарить с контролерами буквально на пустом месте. В эпопее по отлову безбилетников не так давно появилась новая глава и у контролеров новые возможности. Теперь каждую электричку обслуживали 10-12 контролеров – по одному в каждом вагоне, которые так и сопровождали состав по всему маршруту следования. Такая практика гарантированно исключала наличие безбилетников, а малоимущих пассажиров превращала в заложников своего благосостояния. Поездка без билета превращалась в самый настоящий узаконенный грабеж, практически исключающий для пенсионеров возможность отдохнуть на природе.  Собственно говоря, меня, живущего безвылазно по полгода на даче и имеющего, как ветеран, бесплатный проезд на пригородных поездах, это практически не касалось, но …. Но такая уж у нас удивительная страна и народ такой замечательный, что непременно сбывается то, чего в принципе и быть не может.

     Короче, сел я в вагон без билета (кассы-то  на платформе нет). Контролерша, дородная и в униформе тетя ждала уже в центре вагона. Конечно, так я и пошел на заклание – не дождетесь, и я устроился у двери. Надо было видеть, как борются у контролерши чувство профессионального долга и нежелание в конце долгого трехчасового маршрута покидать насиженное место. Долг уступил усталости, женщина махнула на меня рукой – езжай уж свои три остановки до конечной. Так что остался я необилеченным.

     Электричка должна была ждать в Шаховской по расписанию пятьдесят минут и отправляться обратно в столицу. Так что на все про все – рынок и магазины, у меня не было и часа. Я успел за сорок минут и честно поспешил к кассе, чтобы приобрести свой бесплатный билет, но …. Но очередь оказалась длиннющей, а отправление по измененному расписанию на шесть минут раньше. За оставшиеся четыре минуты я ну никак бы не успел приобрести билет, так что и в обратный путь я отправился без билета. Последствия этого вынужденного шага сказались незамедлительно.

     – Ваш билет, – передо мной нарисовался среднего возраста, высокого роста и повышенной упитанности контролер.

     – Пожалуйста, – я  протянул ему социальную карту москвича. Дядя аккуратно приложил ее к валидатору, убедился, что у меня бесплатный проезд, и, неожиданно для меня, опять потребовал:

     – Ваш билет, пожалуйста!

     – Но у меня бесплатный проезд.

     – Ничего не знаю, у Вас должен быть билет.
 
     – Не успел я его взять, в кассе очередь была большая.

     – Надо было придти пораньше и взять билет.

     – А электричка должна была уйти позже, но на сегодня изменили расписание.

     – Ничего не знаю, надо было за день поинтересоваться.

     – Да я же на даче. Как поинтересоваться?
 
     – Это не мое дело. Должен быть билет! Я могу его дать, но эта услуга стоит сто рублей.

     – Дурдом! Сам билет стоит 22 рубля, для меня он вообще бесплатный, а «услуга» его выдачи аж сто рублей. Смеетесь?

     – Нет, совершенно серьезно и все законно. За выданные билеты мы отчитываемся.

     Так называемая «беседа» ушла в фантасмагорические дебри положений РЖД, и не знаю, чем бы все закончилось, но электричка уже начала тормозить у нашей платформы    «141 км», и я, подхватив сумки, решительно двинулся к выходу. Контролер, не имея поддержки в лице ведомственного охранника, и, понимая шаткость своих аргументов, смирился с упущенной сотней и не стал задерживать неуступчивого и решительного седого ветерана.

     Так и закончилась эта, в общем-то, нелепая, но такая характерная для современной действительности история. Не уверен, что прав, но мне думается, что эта ведомственно узаконенная сторублевая «услуга» является на самом деле средством наличного поощрения активных контролеров. Отсюда и такая невероятная настойчивость и желание всучить мне билет. Понимаю, что то, что впиталось в плоть и кровь, застряло в мозгах переосмысленным отражением окружающей действительности, не так легко вытравить. И несем мы этот крест покорности по жизни. Покорности даже не перед законом, что вполне естественно, но перед всяким ведомственным уложением и словом начальственным. И будь на моем месте кто-то поскромнее и посговорчивее, то упорхнула бы из его кошелька такая необходимая по нынешним временам сотня.

     Конечно, дело не в сотне (хотя и в ней тоже), а в том, что по большому счету в стране сейчас с человеком, с его правами и желаниями мало кто считается, начиная с самой верхней и до самой нижней ступеньки административной лестницы. Но это уже серьезный и обстоятельный разговор вне рамок этого, в общем-то, мелкого случая.