III. Простите, ваша светлость, за мой стёб

 (предыдущий фрагмент "II. Отчаянно спасать любимого из пекла":
     http://www.stihi.ru/2017/08/25/5750)

– ...Зачем же пред собою нам лукавить?
  Де Варда нет в живых     наверняка    ведь.
  При случае под сенью темноты
  рискнём за телом выбраться. Лады?

  Ан нет! Уж если вы, как кошка зрячи,
  для вас нет актуальнее задачи,
  чем в эту ночь побыть проводником
  для тех, кто с Ла-Рошелью незнаком.

  В ночь к ним нагрянем в гости и заначим
  для них побольше пороха тайком.
– Нельзя ли отказаться?                – Нет! Иначе
  назначу вас к тому ж подрывником!

  А вам ходить милей порожняком?
  Тогда и не напрашивайтесь сами
  в сапёры с недовольными глазами.
  Ищу     проводника     я. И на ком,

  по-вашему, резон остановиться?
  Естественно, мой выбор пал на вас.
  Не надо строить     буку,     чаровница!
  Пятьсот пистолей! Это лишь аванс.

– Вы так щедры? Ну, право,   безрассудность –
   выдаивать казну!                – У вас есть блат…
   И вдвое больше будет совокупность,
   причём вас поощряет сам прелат!

   Моим посулам свойственна ли скудность?
   Надеюсь, больше нет для вас преград.
   Черпайте, в пику блажи глупой, мудрость.
   Опять  не так? Я что-то не     пойму     вас

    Нужны вам принужденье и пригляд? –
спросил с недоумением прелат.
– Сполна я с вами горюшка    хлебну    враз! –
чуть вымученно дама улыбнулась,
душевный подчеркнув лишь свой разлад.
– Беспечно улыбаетесь?! А     ну    вас!..
   Я ж искренне всерьёз за вас волнуюсь
   и просто так под пули не пущу.
   Враг рад поднять в ночи     вслепую     шум,
   но днём он посылать начнёт в вас пули с
   гарантией попасть. Так что, не пудрясь,
   готовьтесь к экспедиции ночной.
– Смеётесь по-козачьи надо мной?!
     Куда мне в    холод    жалкой, доходной?!
     Достаточно по     карте     лишь весь     путь      раз
     нам с вами проследить – все до одной

     тропинки всё равно ведь я не знаю.
      И, холода боясь не по годам, –
пыталась увильнуть опять мадам. –
     я ночью на болотах замерзаю,
     Туда    дам дуба и    обратно    дам...
     всем встречным-поперечным по мордам.

– И     я     далёк от подвигов Мазая.
    И для     лягушек     я – не командарм.
– Я против лье без пищи. С кормом  –   за    я.
   Хотя к воде я женщина незлая,
    болота обхожу я, не влезая.
– И     мне    болотный дух не по ноздрям!
      Его бы к инквизиторским кострам!..
       Но жижа питьевая. Не морская, –
с намёком, что затея не пустая,
что всюду путь проложит волчья стая,
позволил (как заправский ветеран)
себе побалагурить не тиран,
но лидер войска, будучи прелатом
(научен крыть козачим добрым матом. –
    Вовек бы не дышать болотным смрадом!
    Вот вам дано шуршать и тут и там,
    а    я    бы предпочёл по комнатям

    натопленным ходить и править штабом,
    но ратным не  гнушаюсь  я трудом
    и меряю войну любым масштабом,
    чтоб выиграть её любым путём…

    Главнее бросить силы все в сраженье.
    Не всякие уместны одолженья,
    когда вождь и стратег – не разгильдяй.
    Я вижу ваши слёзы, напряженье…

– Мне здешних впечатлений – через край!
   Скучаю по Парижу.                – Неужели?
   Чтоб не был на душе у вас раздрай,
   лицом к Парижу… пятьтесь к Ла-Рошели.

– Ты  –   рак,    мол, Афродита, так и знай.
    Послушной оставайся, но мужай.
    Мерси, что хоть не приравняли к шельме…
– Не будем портить наших отношений,

   не то нас враг загонит за Можай.
– А   где   это?                – Неважно. Не допустим!
  Пусть недругам  самим  всем станет пусто!..
– А    кто     он, упомянутый Мазай?

    Вы даже     улыбнулись     на мгновенье.
– Да к     слову     тут… болотное явленье.
– Прославился в     болотах     он?                – Да, в них.
    Об этом из числа нерядовых

    легенда     есть – смешна до изумленья.
    Мазай был добрый некогда старик.
    Припомнилась легенда как знаменье.
    Вот самый занимательный в ней штрих.

    О     зайцах     речь. Да-да, о    них,    косых.
    В воде в разлив не только ведь - тростник…
    Как зайцам, так – сплошное невезенье.
    Кто б зайцев на своё взял иждивенье,

    блаженно возлюбив их, как родных?!
    Себя невольно спас дед от забвенья,
    спасая в лодке их от наводненья.
– Одних лишь зайцев?                – Может, и одних.

   Ему нужды нет в нашем комплименте,
   а вы, с кошачьим зреньем проводник,
   дадите жизнь совсем      иной     легенде,
   в историю внесёте новый крендель:

   поможете нам лично наводнить
   упрямый город нашими полками.
    Согласны  обождать вы с пустяками?
Ответ был дан кивком, мол,     на    вот нить –

проверь, марионетка или леди
особый для тебя, и не последний,
в ночь выпишет весьма занятный крендель.
Последствия не вместятся в горстИ.
Кто б выставил на том пути посты,
куда прелата может занести
его пренебреженье нынче к леди!
Но планы шефа жёстки и конкретны.

Мадам смекнула: слёзы не в чести.
Мелькнула мысль о тайне. С ней, последней,
проснулся интерес мадам к беседе:
– Проходы сквозь болото есть?                – Есть три.

    В ночи не разглядеть их без подсветки,
    но красться нужно тихо. Хрустнут ветки,
    к примеру, от ноги иль колеса –
    пусть хрустнут, а вот факел жечь нельзя.
    Но вы, как кошка или как лиса,

    по тропке незаметной проведёте
    тех, кто без вас увяз бы сам в болоте.
    Мы в пункт для гугенотов роковой
    доставим ночью груз пороховой.

     Вот только б мы  дорогу  проторили…
– Гостинцев  заслужил  их теремок.
– Получит     Ла-Рошель! А уж     дары     ли…
   Но, главное, чтоб порох не намок.

   В    руках     таскать даст, в     клюве     ли нам Бог
   заряды – лишь бы были не сырые.
   В больное место клюнем их врасплох.
   Пускай в уловках штурма я сам плох
   и город гугеноты осквернили,
   ночь эту проведу не на перине,
   и не снимая воинских сапог.

   Дай Бог, век помогавший мне доныне,
   чтоб к месту и моменту взрыва смог
   я     конницу     пригнать по луговине.
   Часть нашего успеха, половина,
   от     вас     зависит.  В рейде сбейтесь с ног,
   но всё-таки прибудьте сами в срок.

   Не то весь план не стоит и сантима!
   Шпионов разгоняя, как сорок,
   за год просрали планов     ассорти     мы…
   Но в вас я верю, хоть и не пророк.

    Вы  –   бриллиант    среди моих пройдох!
– Превыше ног     глаза     необходимы?
   Ну что ж, увижу     первой     дело ног.
– «При свете дня болота проходимы,
     но девку я б туда не поволок», –
     сказал так местный  житель  нелюдимый
     и выдал тайну тропок под залог
     того, чтоб с кобелём я не был строг.

      И     Бог    с ним. А чертёж болот мне дОрог.
– Путь Божьих слов к душе его был долог?
– Плут     денег     ждал и в том был начеку…
    Сегодня я – стратег, а не теолог,
    но план свой Божьим планом нареку,
    не уподобив хрупкому стеклу.
    Пусть кто-то слеповат во тьме, пусть олух –
    со    всеми    доберитесь, всех взяв в клюв.
– С сапёрами?                – С собой во весь      опор      их
  влеките к месту, где нас ждёт триумф,
  так чтоб в конце сказать им бодро «уф».
– Таскать вы предлагаете мне порох

   и бегать по ночам болотный кросс?!
– Ничем не обоснованный вопрос.               
   За два часа прогулочной разминки
   двуногий проведёте вы обоз.
   Нигде не изваляетесь! Не свинки!
   Вам с грузом ни к     чему     таскать корзинки.
   Когда бы я, как лошадь, ел овёс,
   вас лично на     себе     бы я отвёз,
   но я распоряжусь, чтоб  все росинки,
   как и пылинки, с вас сдувал Атос.
   Попутно же, собрав ночные росы,
   решит он в рейде общие вопросы.
   Смогу быть с ним уверен я, что взрыв
    в историю войдёт как эксклюзив.

– На облачке душевного позыва
    я с лёгким узелком своих грехов
    плыву с мечтой – дожить до эксклюзива.
– Мне Бог не шлёт агентов-остряков,
   иль все при мне робеют некрасиво…
– А я неотразима, особливо
     по     дерзости,     на фоне простаков?
Прелат ушёл от темы торопливо:
– И злоба наших войск, и злоба взрыва
    для крепости – не   пара   пустяков.
    Последствий  широта необозрима!..
    Талант агентов! Мой секрет таков!
    О, как я рад, что крепость уязвима,
    что можем мы     дожать     еретиков!

      Заварим кашу – сами и промаслим!
      Ведь нам не привыкать к ночной возне.
    Врагов мы запугаем и про     нас     им
    доскажут всё кошмары их  во сне.
    Война… привык к любым её гримасам.
    Есть шансы     крест     поставить на войне.
     Взрыв и – конец всей длительной резне.
– Вас нарекут за блеск победы Марсом.
– Заблудшим и голодным вражьим массам
  спасение несём с собой извне.
  Как только победим врага в войне,
  суп гугеноты смогут лопать с мясом,
  быть может, даже с нами наравне.

– Хотя сентиментальным лоботрясом
  Атос едва ли станет на войне,
  и пусть он ставит выше честь и разум,
  но, влипнув в кобелиную заразу,
  навязчивым со мной он станет сразу.
  Ко мне, чем ближе, тем самец вольней.
  Сдувать с меня пылинки по приказу
  он рад, бесспорно,     будет.     И вдвойне.
  При этом ни отчасти, ни вполне
  поверить не    смогу    я, что ни разу
  не вздёрнет кверху      юбки      он на мне!

  Не все мужчины явственно ублюдки,
  однако же за ними глаз да глаз!
– Да    бросьте    вы! Дались вам эти юбки!
– Мне главное, чтоб     я     не отдалась.

  Тем более обидна мне роль жертвы.
– Попасть боитесь что ли на    десерт    вы?
– Я лучше бы с де     Вардом     обжилась. 
  Бойцов    мне в помощь дайте! Вы же власть!

– Так это ж Ла-Рошель. Тут не     Париж     мне!
  Пусть хоть Аллаху молятся, хоть Кришне,
  безбожный     вообще     начнут разгул –
  я б не хотел, чтоб, дёрнувшись излишне,

  разбуженные     бельма     бы «разул»
  до времени ночной их караул.
  Вот собственно и всё. Какой    барыш    мне
  даст поиск графа, что навек уснул?

  Вчера был на     авансы     в битве  щедрый,
  на длительные     скачки     был горазд,
  теперь – он на том  свете  граф оседлый,
  а мы – ещё на     ЭТОМ     не балласт.
  И здесь у нас – в горячей  полосе  дни!
  Я     сам     нас за провал готов проклясть.

– Ах, ваша светлость, будьте милосердны!
– В вопросах смерти    груб    я, мужикаст.
    Смерть     выше    должностей, чинов и каст. 
  Да сами-то вновь     встретим     ли     рассвет     мы?!

  Надеялся на это и де Вард.
– Усилья в помощь стали бы не тщетны.
  Пойдите мне навстречу! Будут жертвы,
  но подвиги мои вас удивят!
– Оценщики пойдут, как судьи… в ад!

– Граф     прИ    смерти, а вы вот так инертны?!
– Мы тоже, к сожаленью, с вами смертны…
  Нет… что-то отвечаю невпопад.
  Я б не хотел на просьбы все подряд

  вам отвечать молитвами да ложью.
  Де Варда жаль, но вы-то мне дороже!
  На ваше охраненье взяв подряд,
  его веду я истово, до дрожи.

– Ну да, от вас дрожит кругом земля…
– А с   вашей   головы… упал хоть волос?..
  Пусть вы кляли Атоса, хорохорясь,
  ночная пусть идёт работа спорясь.

– Пусть в ночь с Атосом     вместе     лезем, я
  не против проводить с ним ночи порознь.
  Атос – змея!                – Для вас – невинный полоз.
  Такой же, как на платье вот тесьма.

  Атос, неравнодушный к вам весьма,
  вас будет опекать не ради смеха.
  Настраивайтесь в рейд,  готовясь. Тьма,
  как раз-таки лишь вам и не помеха.

  Болотный рейд, пусть жизнь у вас одна,
  не что иное, как крутая веха.
– Шмыгнём по     мелководью     в ночь забега?
– Ага. По мелководью. Но до дна.

– Всю ночь не спать?! Пешком, как солдатня?!
– В болоте-то? Какая уж тут нега…
– Мне выпало страдать, а вам – потеха?
– Шанс подвиг совершить не западня.

    Блуждать полночи  хуже, чем полдня?
    Я на досуге с вами бы поехал,
      пусть пьёт меня  пиявка – типа лекарь –
    но, даже если тварь не голодна,

    боюсь,     вода     в болоте холодна.
    Нет, не досуг. Там, как живая, тина…
    Таится, чтоб     напасть     неотвратимо.
– А мне что ль живность водная – родня?!
    В подобном дело дамы – сторона.
– Тому виной, что вам так «подфартило»,
      ваш гений, ваша  инициатива.
      Идея ваша и, как встарь, она
       пусть вами и решается на диво.

Реснички возмущённо хлоп-хлоп-хлоп
и, словно выпив приторный сироп,
красавица скривилась неучтиво:
– Я с детства опасаюсь скользких троп.

     Вы монсеньор, столь противоречивы,
     что с думой, как   сберечь   меня, ретиво
     толкаете меня же прямо в топь!
     И тут хочу сказать я сразу стоп!

     Транзитом    до утра иль не транзитом,
     меня хотите сунуть в ночь!  Но чтоб
     ещё и в корм болотным паразитам?!
     Мол, пусть меня     пиявки     жрут досЫта!

      Простите, ваша светлость, за мой стёб…
– А вы из     несговорчивых     особ.
– Давно не приходилось нарочито
    мечтать о шишках. А уж   огрести-то…

– Ловлю на     недовольстве     вас я. Оп!
   Мне даже    улыбаетесь    сердито,
   как будто я не прежний ваш по гроб.
   Похоже, вы в обиде, Афродита,

   что план ваш с ла-рошельскою стеной,
   весь план, а не подобие огрызка,
   я вам же навязал уже как свой,
   в котором наделил вас долей риска.

   И что ж вы,    рыбка,    не эквилибристка,
   начнёте с жалоб и запроса на
   мои же    полномочия?!    Их триста
   с хвостом! На каждый день в году. Тернисто
   искать управу на меня – сома!

– Ни Богу, ни монарху, ни юристу
   на вас я не пожалуюсь сама.
   Но совесть ваша пусть… лишит вас сна!

– Вас подвергать бы и за     милю     риску
   я б не желал, но мне, премьер-министру,
   при мыслях «королевство» и «казна»
   нельзя иначе, иль слечу я быстро…

        (продолжение в http://www.stihi.ru/2017/08/23/7930)