Охотская зарисовка

                Старшему брату Александру.
               
                (Камчатка, Усть-Большерецкий район, 1976 г.)


Октябрь дорОжит вслед за сентябрём.    (ДорОжит (авт.) - идёт.)
Мы на охоту
                мотоциклы вьючим.
Ружьё «двадцатку», «тозовку» берём,
Резинку-лодку
                с ушками уключин.
Мы ехали по гальке, по косе.
Под вечер море отошло сварливо.
И по прибрежной полосе отлива
Мы мчались, точно по шоссе.
Вода кидалась псом на колесо
И вновь в разбеге разгибала спину.
И гул стоял неимоверно сильный
От волн, поймавших материк в лассо.

          * * *
Я поясню.
Коса не широка:
Местами – метров сто.
В длину – так километры.
Наносит ил
У берега река,
А за рекой во мху
Разгуливают ветры.

         * * *
И вот река сомкнулась с морем.
Рука косы, по всей длине
С холодною водою споря,
Ладонью утопала в ней.
И здесь деревня доживала,
Давно не знавшая людей,
Разбитая теченьем дней.
Заборов расползались крабы.
У ржавых раковин дверей
Качался долгий вздох морей...

Мы развязали рюкзаки,
Набили тощие желудки.
Вздремнули в доме у реки,
А утром, только сквозняки
Взялись срывать покровы ночи,
Мы, выбрав место покороче,
Направив лодку в берег прочий,
Веслом трудились
                в две руки.
        * * *
По тундре – моха борода.
Озёр разлита голубика.
Всё мне здесь мило,
                всё  велико!
Но ты мне скажешь –  объясни-ка,
Ведь ты с ружьём пришёл сюда.
Да.
        Уток пострелять стада.
А разве в меньшей мере дико
Телка выкармливать в быка,
Нагуливать ему бока
И кровь собрать
             в  ведро
                брусникой?
        * * *
Люблю по Утру поджидать
В скрадке крякуху быструю
И глазом метким ей послать
Вдогонку пару выстрелов.
А после птицу в руки взять,
Вздохнуть и успокоиться,
Петлёй привычной привязать
За патронташ у пояса.
Люблю выпаливать в промАх
И думать – утке повезло.
Моё движенье
               иль крыло?..
Везенье – тоже ремесло.

        * * *
Я опустил палатки полог.
Октябрьский в тундре  день
                недолог.
Стеснил усталые тела.
Подушка моха подлегла
                и под меня.
И молодая тишина,
Движеньем вод возмущена,
Уже сдавалась понемногу.
И вот
              охотская волна
Теперь и в ней была вольна
И тихим сотрясала вздрогом.

Я тронул локтем брата в бок:
- Послушай,
       тот медведь, что плёлся
Вдоль речки, как большой мешок,
Он нас «проведать» не вернётся?
- Спи.
       Сало он наел под снег.
А так он не охотник праздный.
К тому же – трус, как человек,
Но только менее опасный.

        * * *
Глаза проваливаются в сон,
Успев в обратном порядке
Лентой видеомагнитофона
День прокрутить отснятый.
Подняв голенища болотных сапог,
Я мох сапогами плющил,
Уток в озеро плюхал,
Капли морошки рвал,
Стланик кедровый трогал.
Он, хоть и ростом мал,
Гроздьями шишек удал.
Я их на вкус попробовал…

        * * *
У горизонта
           даль вздымала
Гора. Немного и немало –
На вид – папаха генерала –
Природой там водружена.
И вот века стоит она,
Геометрически стройна,
Свитой туч окружена.
Они, примяв каракуль снега,
Придали вид ей неземной,
Связав две трети кручи с небом,
А третью часть её с землёй.
Две трети радовали глаз
Алмазной грани семицветьем
И дружно упирались в третью,
Привыкшую двоих держать.
Её я плохо разглядел:
Из тучной свиты великана
На ту, что держит груду тел,
Стеной сползала
                сталь
                тумана.
         * * *
Теперь домой.
Дорога нам знакома.
Ружьё – антенной за спиной.
Настроился на берег мой
И слышу дальний голос дома.
Протоки жилка потянулась скучно.
Прошёлся ветер по штыкам осок.
Взмах вёсел, плеск воды незвучный,
Резиновый лоскут плавучий
Подушкой вспучился
                у ног.

Опять деревня.
Мотоциклы наши.
При свете дня она всё та ж –
Судьбы и жизни абордаж -
Простой конец испитой чаши.
Какой-то взорванный пейзаж.

Здесь свадеб не звенят обряды.
Из города идут сюда,
Не к свадьбе закупив наряды,
А уток пострелять стада.
Здесь только ветер по привычке
Дверь открывает без отмычки.
И бродит долгая вода
У берега
                туда-сюда...

Размыто кладбище с угла.
Давно разрушены тела.
И черепа, где мысль гуляла,
Вода в песок перетирала…
А мысли утка собрала,
На лапках в тундру унесла
И в тундре где-то потеряла…



         * * *
Деревня.
В ней когда-то жили.
Ловили рыбу, нерпу били.
Песца следили на снегу.
Глядели вдаль на берегу.
Но вот
      в воде не стало рыбы,
Чтоб рыбаки её могли бы
Забрать сетями – и в завод.
И потянулся прочь народ.
Деревня, что звалась Опала,
Так запустела и пропала…

Я  мог воочию смотреть:
Здесь люди поселили смерть.
И оскорблённая природа
Ветрами, солнцем, непогодой,
ВалАми вспененной воды
Смывала бренные следы.
Природа о дитя немилом
Любовно память не хранила.


                1980 г.

* Опала – бывшее село  Усть-Большерецкого района Камчатки. Основано в 1911 году.
Располагалось в конце косы между одноимённой рекой Опала и Охотским морем.
Исключено из списка населённых пунктов в марте 1968 года.