самый дерьмовый стих на свете

Я могла бы написать тебе самый дерьмовый стих на свете. Тысячи дерьмовых стихотворений. Брошу к твоим ногам – делай, что хочешь. Наступи, растопчи, не заметь и пройдись по живым строчкам. Я буду чувствовать каждой своей клеточкой, каждым своим атомом дыхание твоих подошв. Знаешь, иногда бывают такие минуты, когда я не хочу говорить, но это не значит, что мне хочется сидеть в тишине. Ты можешь включить самую дурацкую попсовую песню? Хотя бы наполовину такую же дурацкую, как мои волосы и привычка горбиться. Мне нравится видеть твою улыбку, но тебе не нужно улыбаться, если хотя бы чуть-чуть не хочется. Открою небольшой секрет: я просто могу закрыть глаза, чтобы в моей голове зазвучал твой голос и на экране старого кинотеатра мыслей появилась твоя улыбка. Иногда я не хочу разговаривать, но мне интересно знать, какой хлеб ты любишь и как звали твою прабабушку по материнской линии, где заканчивается тропинка из твоих родинок и почему ты не спишь в три часа ночи, глотая кофе, о котором всегда забываешь. Иногда я не хочу разговаривать, но по твоему голосу я скучала ещё задолго до своего рождения.
Я могла бы написать тебе самый дерьмовый стих на свете и сказать, что мы соулмейты в мире, где не бывает родственных душ. Клайд изменял Бонни, Ромео и Джульетта – выдуманные персонажи, а Есенин вообще любил девушку в голубом. Но я, к счастью, не Клайд. Надеюсь, ты тоже, потому что… ну потому что. Иногда я могу заканчивать предложения невесомой точкой. Она несёт в себе больше смысла, чем ты думаешь. Ты знаешь, что точка появилась примерно в тот же промежуток времени, когда Христофором Колумбом была открыта Америка? Я готова рассказывать тебе обо всём на свете каждую ночь, но всё-таки иногда я не хочу разговаривать, но могу в любой момент прислать точку. Каждый конец – это новое начало. Начало твоей улыбки – мой конец. Конец твоей грусти – начало моей радости. Я хочу заканчиваться чаще, обрываться на полуслове, как романчики в тонком переплёте. Кстати, спасибо за книгу. Спасибо за всё, что ты делаешь для начала моей улыбки, которая является концом неизвестно чего, но надеюсь, что не твоего. И прости за то, что я иногда не хочу разговаривать и могу заканчивать предложения точками. Они же всё ещё тебя пугают? Бу! В основе любого знака препинания лежит точка. Точка лежит в основе всего. На абстрактной картине жизни мы с тобой – лишь точки. Твоя улыбка – лишь точка на картине неизвестного художника. Выходит, мой конец – тоже. Мне приплести сюда Америку, или мои размышления и так достаточно абстрактны и запутанны?
Я могла бы написать тебе самый дерьмовый стих на свете. Могла бы напичкать его метафорами, неумело сравнивая твои глаза с запахом дождя. Нет, не с петрикором – сложные слова заставляют меня грустить, - а со сладкими от боли каплями свежего дождя, отрезвляющего, как острое лезвие в середине груди. Я бы хотела танцевать с тобой под водопадом слёз природы, даже если бы мы после свалились с простудой и мне долго не хотелось разговаривать. Мы бы переписывались точками, верно? Я надеюсь. Я хочу надеяться, но тебе не обязательно разделять мои желания. Ты всегда можешь наступить на каждую из моих строчек, и я никогда не буду против. Но ты не будешь, лучший человек на планете. Ты, наверное, знаешь – ты всегда всё знаешь, - но словосочетание «самый лучший» является языковой ошибкой, потому что «самый хороший» и «лучший» - это две превосходные степени одного и того же слова, но, глядя на тебя, смотря фильм из твоих улыбок и слушая симфонию твоего голоса, мне так хочется ошибиться и застрять под дождём из точек, не разговаривая вслух, но рассказывая теорию о существовании родственных душ одними глазами.

Я могла бы написать тебе самый дерьмовый стих на свете, но все мои глупые строчки складываются лишь в одну:
«Я так сильно тебя люблю».