В конце семидесятых

Как мы когда-то проклинали это -
Сплошных очередей столичных гетто
Для нас, провинциалов заводных,
Распятые у царственных прилавков, -
Тяряли силы в бесконечных давках -
Мясных, колбасных, рыбных да иных.

А продавцы казались королями,
Что нашими рабочими рублями
Оценивали бойко свой товар,
Отвешивали заданную дозу:
"Не напасешься вашему колхозу.
Ну ладно, был бы с этого навар".

Навар, конечно, был: устав до лёжки,
Мы черный ход искали, где в одежке
Невзрачной ждал нас благодушный брат.
О грузчики, вы всё могли за трешку
И облегчали разом нам дорожку,
Мешки заполнив с верхом в аккурат.

Многотерпенье то и примиренье,
Привычное тогда столпотворенье
За водкою, закускою, за всем -
Так часто я сегодня вспоминаю,
Хотя умом, конечно, понимаю
Ущербность ностальгирующих тем.

Но было там весомое, пожалуй,
Что в нынешней житухе обветшалой,
Где нищета и роскошь пополам,
Исчезло, - книга, за которой давка;
Ее не достают из-под прилавка,
Не видно спекулянтов по углам.

В чем смысл теперь - в разгуле и разврате?
И о каком же говорить возврате
Высокого, коль выбор столь пустой?
В какую бездну человек опущен,
Зачем вы столько натворили, Пушкин,
Тургенев, Достоевский, Лев Толстой?..