11. Дети войны - продолжение

 

  Владимир Переверзев

На своей страничке продолжаю печатать
воспоминания о военном детстве своей супруги
Переверзевой(Долговой) Людмилы Васильевны

                "Дети войны" - 11
                (продолжение)
               
                *11*      
И мы снова поехали за хлебом, тем же путём и тем же способом:  где на подножке  вагона, где  на крыше, а где и в ящике под вагоном.
Уже вечерело, когда мы добрались до Починков. Пришли в дом дяди Саши. У них было всё по-прежнему. Тётя Наташа, увидев нас, обрадовано вскрикнула: «Я говорила – отпустит!». Я сказала, что мама плакала, но там ещё и маленький Валя. Они оба голодают: на один «синий талончик», что мама получает за ежедневную работу на ж.д., расчищая пути, жить очень трудно. Мы Сталину письмо послали, может быть поможет?  Но мама о письме не знает.  «Будем надеяться», - сказал дядя Саша, расспрашивая о житье в Ефимовской. Я  рассказала, что поезд, в котором был госпиталь, уехал, но в школе и в других  организациях – в больших домах – госпитали есть. Мы с Витей ходили туда: я помогала раненым писать письма , а вместе с Витей пели песни и частушки. «Ладно, ребятишки, - сказала тётя Наташа, - но до «зелёнки» вам надо ходить на ферму, знакомиться со своими подопечными. И они к вам привыкнут. Вот завтра с утра и пойдём».
Витя развязал котомку и вынул блокнотики, которые мы сшили дома. Они были сделаны из обрезков газетной бумаги, которую приносил дядя Володя. Он работал в  Ефимовской типографии на станке. Обрезки были на половину тетради. Мы сшивали из них блокнотики. Вот эти блокнотики мы и привезли. Нам Лёша говорил, что в школе нет тетрадей. Вот мы и подумали, что на наших блокнотиках можно будет писать. Дома Валя рисует на этих обрезках, ведь ему одному сидеть скучно. И я заплакала, мне стало жалко Валю.  «Не плачь, - сказал Витя, - а то  тебя коровы слушаться не будут, плаксу!».  «А  мы их попросим, чтобы они слушались, - сказала тётя Наташа, - давайте ужинать и спать, утром рано вставать».  Витя показал дяде Саше блокнотики.  На ночь мы разместились на лавке. Дядя Саша ещё долго сидел за столом, что-то читал и писал. Тётя Наташа ушла к себе в комнату.
Утром, попив парного молока с лепёшкой, мы пошли на ферму. На ферме доярки уже во всю работали. Тётя Наташа сказала: «Встречайте пополнение».  «Ой–ёё! Да им самим титьку давать надо! -засмеялись доярки. «Титьку ни титьку, а помочь надо, бабоньки, - сказал дядя Саша, - а вы, ребятки, не подведите меня. Ишь, какие строгие. Слушайте их». И ушёл.
Поначалу  было страшно. Все доярки заняты своим делом. Им не до нас. Коровы мычат, доярки перекрикиваются, торопятся: подвода ждёт, молоко надо в центр везти. У ворот стояли вилы и лопаты. Мы взяли по лопате, вышли на улицу, стали чистить дорожку. Доярки взад-вперёд носили бидоны. Мы им мешали. Мы встали в сторонку и почувствовали себя лишними. Было обидно и стыдно, что не умеем делать то, что делают женщины. Витя обиделся больше: «Могли бы показать, что делать, а то стой с лопатой, как на посту».
Откуда-то появился дед, который вёз нас на вокзал. «Вы, ребятушки, не стойте здесь. Им сейчас шибко некогда, - сказал он, - вы идите за двор, там дров надо поднести к котлу, сами увидите и котёл, и дрова». Мы пошли. За углом ещё здание. Мы увидели и дрова, и печь, на которой стоял большой котёл и стали носить дрова к печи. Перенесли все дрова, что были наколоты. Я взяла метлу и стала подметать двор в том месте, где были дрова. А Витя нашёл топор и начал колоть напиленные чурки.
Они были суковатые и почти не кололись. Очень устал. «Витя, ты бы отдохнул»,- пожалела я его. «Ладно, ещё поколю. Может быть, я не так колю?» - засомневался он.  «Витя, давай посмотрим, что в этом здании»,- сказала я, давая возможность Вите отдохнуть. Но двери были на замке, а за ними было слышно мычание. Мы ещё походили немного вокруг. Пришла женщина и говорит: «Вы что, все дрова перенесли?». – «Да», - ответил Витя.  «А у нас сегодня запарка, ребята, - сказала она, - доярок не хватает, а молоко нужно было быстро в центр отправить. А вы сейчас справились?». – «Справились, справились». – «Пойдёмте, я вам теляток покажу», - открыла двери. На нас пахнуло молоком и навозом. Телята замычали громче.  «Ой мои вы хорошие, сейчас я напою вас», - засуетилась доярка. За нами вошли ещё две женщины. Они несли бидон с молоком: «Татьяна, принимай молоко, воду подвезут. Ребята, вас Наташа ищет», - обратилась к нам женщина.  «А мы дрова носили», - сказал Витя. Я оглянулась и увидела тётю Наташу. Она только что подошла. За ней ещё две женщины стояли. Все вошли в телятник и начали чистить телят и под телятами. Татьяна нагрела воды, развела молоком, посыпала муки и стала поить телят. Она дала и мне полведра пойла и сказала: «Давай поить вместе», - и показала, как надо поить. А надо руку опустить в ведро и с руки давать телёнку пить. Он руку сосёт, а рука всё ниже опускается в ведро. Так и напьётся телёночек…   Напоили всех телят. Татьяна заварила отруби, чтоб мягче были к вечеру. Все ушли на обед, кроме тех, кто дежурит.
Тётя Наташа сказала, что мы – я и Витя – будем жить и столоваться у тёти Маланьи. «Сейчас у её коровушки нет молока. Телёночка ждёт. Молока вам выпишут, - сказала она. На сегодня с вас хватит, а завтра поглядим». - «Как это, поглядим?- тётя Наташа, - мы работать пойдём».- «Пойдёшь, пойдёшь, - повторила она и обняла Витю, - ты сегодня наработался. Полено-то расколол?». – «Ой, только одно и расколол, - сокрушался он, - я, наверно, не умею». – «Научишься, милок, научишься», - и повела нас к бабе Маланье.  Так прошёл наш первый рабочий день. 
У Маланьи изба не большая: печка с палатями, кровать,  две лавки, стол. В доме чисто. В избе стоял ещё станок, на котором ткали холст, и ещё один агрегат,  который сразу приметил Витя и стал его крутить. «Не так, Витюша, не так», - сказала тётя Маланья и показала, что и как делать. На этом агрегате навивали нити для челнока: на штырёк надевалась полая палочка, называемая «цевка».На неё и навивались нитки с веретена.
Тётя Маланья накормила нас щами и брюквенной кашей, а ещё она побаловала нас печёной репой. Вечером пришли «на посиделки» женщины и девушки. Они принесли с собой вязание.  Женщины вязали из шерсти носки, рукавицы. Эти вещи предназначались для фронта и от своего имени и от колхоза.
Они делились новостями, спрашивая друг у друга, кому, когда пришли письма с фронта, а кому долго писем нет. «А вы ждите, ждите, - попросила я и рассказала им, как я писала письма за раненых, - так вы ждите, и вам напишут». – «А мы ещё и песни пели, веселили раненых», - сказал Витя. – Какие вы молодцы! – сказала бабушка Маланья, и запела частушку, - подхвати, Витюша». И Витя спел частушку: «Сидит Гитлер на заборе, плетёт лапти языком, чтобы вшивая команда не ходила босиком». Все сразу повеселели и стали петь частушки про любовь.
Бабушка Маланья сказала: «Лезьте на полати, я вам  там постелила. Завтра рано вставать. Отдыхайте».
г. Пикалёво, Ленинградская обл.
***
(продолжение следует)
http://stihi.ru/2017/08/23/8326
***