Мой Карсун написан светом

                СВЕТ  ПРОТИВ  ТЬМЫ (МОЙ  КАРСУН  НАПИСАН  СВЕТОМ)
В конце третьего десятилетия прошлого века была открыта девятая планета Солнечной системы, путешествующая по самым её задворкам: орбита её пролегает от Светила на расстоянии почти в сорок раз большем, чем земная. Согласно закону оптики, днём на поверхности этого космического отшельника в тысячу шестьсот раз темнее, чем  днём же на нашей Земле. Про ночь и говорить не стоит. Потому, наверное, «новорождённого» и нарекли Плутоном – Вседержителем подземного мира,  царства вечной тьмы. И хоть отражает он самую малую толику солнечного света, открыт был всё же с помощью фотографии – светописи. Увы, в ранге крупного космического тела пробыл не долго –  в 2006-м товарищи учёные перевели его в число комет.
Люди, как им кажется, вольны в своих определениях…
Карсун в своей жизни земной был когда-то пограничной крепостью на окраине государства русского, позднее городом стал уездным, а однажды оказался даже селом! Не ровен час, разжаловали бы его и в деревню. Но село от деревни отличалось наличием церкви. А храмов в городе-селе было целых пять! Теперь статус старого воина и труженика – рабочий посёлок или посёлок городского типа.
Но, слава Богу, остался он навсегда Карсуном – не сменил имя своё первородное, как многие города и веси, на какой-нибудь Преходящинск, устоял перед скверной тех лет, когда пафос разрушения и переименования всего и вся перехлёстывал через край.
А вот его старые улицы той печальной участи избежать не смогли – «перекрестились»: Дворянская стала Октябрьской, Воздвиженская – Лебедева, Земская – Советской… Истинный крест, негоже было городу уездному, в коем власть Советов установлена раньше, чем в губернском Симбирске, состоять из порядков, названия которых отдают дворянщиной  да  поповщиной… 
 Налаживался новый порядок. Во всём.
 Сброшен был с постамента памятник победителям в войне с Наполеоном,  воздвигнутый  благодарными  карсунцами, отцы и деды которых доблестно сражались с супостатом в той самой войне и гнали вражьи полчища аж до западноевропейских земель. Победителями были и храбрые воины-ополченцы конного полка, сформированного в Карсуне и экипированного на средства жителей города и уезда.
Освободившееся почётное  место заняло изваяние вождя революции.  Безоговорочно этим было определено, что деяния одного земляка-симбирянина  перед страной и народом более  важны-почётны, чем подвиг тысяч и тысяч других.
Люди вольны в своих определениях…
«Бога нет!..» - заглушала хула перезвоны церковных колоколов. И скоро храмы Карсуна были распнуты, и иконы сожжены в печах…
 В век безбожия  свет всеобуча мерк во тьме гонений, творимых инквизицией атеистов. Но «полностью и окончательно» построенному «раю земному» суждено было в одночасье рухнуть…
И вот в наши дни появились в Карсуне новые улицы – Языкова, Богдана Хитрово. Это по-настоящему справедливо – построить новое и дать ему достойное имя!  А в день празднования трёхсотшестидесятилетия посёлка был открыт памятник его основателю. Бюст Хитрово возвышается теперь на том самом постаменте, где когда-то был памятник героям Первой Отечествен-ной. Хочется надеяться, стольник и воевода «поселился» здесь навсегда!  А «Ильич» перебрался ближе к теперешней власти – на центральную площадь посёлка…
Открытие далёкого Плутона стало возможным благодаря применению фотографического метода исследования необъятно-го космоса. Она же, светопись, помогает нам заглянуть и в прошлое нашего Карсуна.
Вот почтовые открытки с видами уездного города начала двадцатого века, выпущенные издательством Подгорнова; в сопроводительных надписях  - «ер» и «ять».  «Привет из Карсуна!» - читаем  на одной из них, где запечатлена  русская женщина  в нарядном убранстве. Кстати, открытка цветная! В руках она держит свиток с четырьмя видами. Здесь - торговые ряды, которых теперь уж нет – снесены в запале новодела-новостроя;  здание Городской управы, где теперь расположилась библиотека имени поэта Языкова. А вот и полноводный ещё Барыш: сидя в лодке, смотрят на нас принаряженные барышни и дети, вместе с ними - мужчины.  А «на руле» - молодой человек в белой форменной одежде –  юнкер или, может быть, новоиспечённый офицер, приехавший погостить в родной город. На четвёртой карточке видим женскую гимназию, где, вполне возможно, училась одна из тех молодок, которые сидят в лодке, та, к которой больше всего, конечно же, стремился этот безусый ещё военный.
Даже спустя многие годы фотографическая открытка эта сослужила хорошую службу: при разработке эскиза платья для женской группы  хора Карсунского РДК  художники мастерских Большого театра, где был размещён заказ на изготовление костюмов, за образец взяли сарафан той самой карсунской красавицы. Сценическому одеянию хористок потом завидовали многие, даже профессиональные артисты!
 А вот фотография 1913 года, на ней – группа солдат и офицеров запасного пехотного полка, дислоцировавшегося в уездном городе. Среди них – Пётр Григорьев, крестьянский сын, недавно закончивший учёбу в Казанском университете  и направленный в Карсун учительствовать. Теперь, с началом войны, ему присвоено первое офицерское звание,  и он зачислен в штат запасного полка. Солдаты и офицеры расположились на отдыхе вперемешку. Видно, что отношения между ними вполне простые и дружеские. Может быть, это потому, что и остальные офицеры не голубых кровей? А может быть, просто людям того времени было присуще обыкновенное человеческое отношение друг к другу?  Разглядывая  портретные фотографии тех лет, всякий раз отмечаешь то, как открыто и с  достоинством смотрят с них на нас люди – простые работяги, разночинцы и аристократы. Не режут глаз  гламур и выпендрёжность, так присущие персонажам нынешних  фотосессий, портфолио и глянцевых журналов.
И снова – фотографическая открытка: запечатлел старый фотограф  Крестный ход на улице Дворянской, на которой тогда стояли два из пяти карсунских храмов, и главный из них - Крестовоздвиженский собор…
 Воочию представляю как это было: мастер светописи неспешно устанавливает на треноге свой фотоаппарат-ящик, нена-долго прячется под чёрной светонепроницаемой накидкой и «ловит фокус», вновь появляется и привычным движением руки снимает крышечку с бронзовой оправы объектива, картинно проносит её по воздуху и водружает на место: изображение, перевернувшись, вырисовывается, пока невидимо для глаза, на светочувствительной пластинке. Потом, в фотолаборатории, мастер заставит его стать зримым. Навека!.. Рукописи не горят. И благодарная память  человеческая неистребима! А фотография является материализованной памятью, застывшим мгновением прошлого, которое каждый потом оживляет по-своему.  Думаю, рассматривая  фотооткрытку «Крестный ход на улице Дворянской»: тогда, наверное, перед объективом успели пробежать вездесущие и любопытные карсунские  мальчишки, но на фото пострелы не запечатлелись, хоть  велика была выдержка, да мала светочувствительность  пластинки.  Но какая-то лёгкая их тень на карточке, кажется, всё же присутствует…
Потом вспоминаю, что к тому времени уже появились и ортохроматические пластинки, и фотоаппараты со скоростными затворами…  Но пусть всё останется так, как привидилось вначале!
Интересно рассматривать фотографии…
Вспоминаю вот такую. Заезжий титулованный фотограф запечатлел правобережную часть Ульяновска с Верхней террасы:  хорошо видны Мемцентр, гостиница «Венец», другие здания.  Над всем этим по-киношному красиво висит красный диск Солнца. И название фото: «Восход над Родиной Ленина». Обратимся к географии: снять так восход из-за Волги невозможно! Обратимся к истории: всё тогда должно было быть красиво и идеологически выверено! Это – закон тех лет! И только фотограф-самоубийца (или редактор) мог назвать в то время вещи своими именами, как то: «Закат над Родиной Ленина».
Фотография – инструмент астронома… фотография – идеологический лубок.  А многоточие вмещает многие и многие дру-гие её ипостаси. Философское «единство и борьба противоположностей» в фотографии  читается – «единство и игра света и тени».  Свет и тьма всегда были и будут неразлучны не только в фотографии. И борьба между Светом и Тьмой – нескончаема… 
А в Карсуне, на новом месте, теперь возвышается новый храм - Всех скорбящих Радость.
И снова, даже в названии храма: Скорбь и Радость! Свет и Тьма.
Наверное, слову «светопись» надо придать более широкий смысл. Писать, читай – созидать, можно только Светом! Тьма способна только к поглощению. Разрушению. Гниению.
В этом году исполняется сто восемьдесят лет с начала строительства в Карсуне по проекту архитектора Михаила Коринфского прекрасного ансамбля Гостиного двора. К сожалению, неоднократные пожары не пощадили его, уничтожив большую часть зданий. Но усилиями карсунцев этот памятник истории и зодчества был спасён от окончательного разрушения.
Используя современные методы монтажа, я попробовал сделать фотографическую реконструкцию главного фасада этого прекрасного сооружения, без преувеличения, ставшего визитной карточкой моего старинного города. Представил себе это прекрасное творение ума и рук человеческих плывущим по Реке Времени.

P.S. Машинка почему-то убрала красную строку в каждом абзаце.