мотылек

Все эти дни пока он не говорил со мной я чувствовала себя ничтожеством. Я приходила к нему под дом и просто стояла глядя в одну точку - без мыслей, без волнения. Я ничего не ждала. Но с каждой минутой это огромное непонимание все больше и больше заполняло меня изнутри. Я хмурила брови и , как в детстве, сердито закусывала нижнюю губу. Почему его нет рядом ?  Так мог пройти час , а может и больше. В своём непонимании женщина может стоять на мысленном месте,  не двигаясь, чудовищно долгое время. Я вздрогнула от странного звука - мотылёк, со смешным усердием монотонно бился о белый шар фонаря. "Глупый, какой же глупый. Такой же глупый как и я", - подумалось мне. Мы с мотыльком действительно имели немало общего. Оба нашли свет и тепло , а теперь упрямо доказывали обладание ими, только у одного безумца они были за стеклом толщиной в пару сантиметров, а у другого за забором, где измерения перебегали в метры. Кем он был для меня? Нет... кем он стал ? Мальчик с зелёными глазами, которого я влюбила в себя на спор с другим парнем. Жизнь с нами оказывается настолько ироничной, что бывает в каменных джунглях охотник добровольно делается жертвой своей же добычи. Я проглядела тот момент , когда игра стала более чем реальными чувствами. Именно поэтому я стояла перед его забором вечера напролёт, перебирая в душе крохи того, что мне оставило время.
Он был какой-то другой. Я не хочу быть пафосной и ванильной больше всего на свете, да-да, именно поэтому я употребила это смягчающее "какой-то". На самом же деле эта фраза звучит у меня внутри без каких-либо вставок. Я бы хотела , чтоб он знал об этом. Я бы хотела рассказать ему какой он для меня, но у меня чертовски мало времени и чертовски не хватит слов. Я тот тип людей, который запоминает сущие мелочи, малейшие прикосновения и взгляды. Мои руки и плечи помнят его объятия , а губы -поцелуи. Господи , я целовала его всего один раз... как же так вышло ? Для него наши разговоры были куда важнее прелести вечернего сумрака. Он с широко раскрытыми глазами говорил , что я вовсе его не знаю, и я мгновенно соглашалась и говорила о себе то же. Он говорил мне, что я будто бы равнодушная ко всему происходящему, слишком спокойная что ли... но знал бы он, что только рядом с ним я обретала этот душевный тихий мир и переставала как ночное море бесконечно перебирать воспоминание за воспоминанием. Я любила его. Бог видит , я не любила никого нежнее и осторожнее. Той самой тихой мечтой, которая струящимся золотом пробивается из под ресниц, когда он целует со смехом тебя в щеку. Мне жаль, о , как же мне жаль, что я не схватила чудо за руки и , посмотрев в его медовые глаза, не сказала всего, что на душе. А смогла бы? Заикаясь, опуская глаза, закончив через мгновение и прижавшись к плечу. Знаете что ненавидит писатель? Когда эмоции и чувства бесполезны в написании. Они по-просту неприменимы, ведь в своей свежести и яркости не поддаются ни одному определению. Буквы и слоги жили и видели слишком много, чтобы переживать человеческие эмоции каждый раз. Поэтому я всегда выбирала язык прикосновений. Я хочу чтоб он помнил,  как я еле касаясь кожи проводила рукой по его телу, как дышала ,прижавшись к нему, как со смехом кусала его , да , пусть он помнит все...Ведь в эти моменты я кричала ему всем своим естеством : ты мне нужен , дорог, не заменим, ты мой крошечный августовский мир. Тот мир , который распадётся на такие мелкие части ранним утром , что я собирая осколки , исколю в кровь руки. Знаете , что страшно? Стоять за забором, через который можно перелезть, замечать его в тень в доме , в который ещё можно войти, и видеть, как твой мир, огромным стеклянным шаром падает из под неба в замедленной съёмке, а ты ничего не можешь сделать. Только стоять перед его домом и слышать,  как минуты в артериях отбивают своё вечное " тук-тук" , да мотылёк в истерике бьется к свету и воет на весь южный берег : "не оставляй меня , пожалуйста ".