Отголоски сельской старины-2

                Из цикла детских стихов:
                «Гремучие пятидесятые»

ГРОЗА

                Впечатления от грозы
                18 июня 1953 г

Повисла туча над поляной,
Накрыла мраком три села.
Блестела лишь, огнём пылая,
Слепящей молнии стрела.

Удары грома сотрясали
Луга, пригорки и поля.
Раскаты страшно громыхали,
Вокруг дрожала вся земля.

Тряслись, как в буйной лихорадке,
Ряды сараев, погребов.
Гремел удар – трещали хатки,
Пожар носился меж домов.



ДОРОГА

На дороге кусты,
Из тесинок мосты,
Вся дорога навозом изгажена.
И когда б ты не шёл,
Тррасса Болхов - Орёл,
Знаю, скоро не будет налажена.

По шоссейным камням,
И по множеству ям ям
Столько всюду тут грязи и пыли,
Что взгрустнётся порой.
Признаюсь, дорогой:
Мы ещё по таким не ходили.

Ты поверь: как назло,
Мне тогда  не везло…
Помню, ехал я в автомобиле.
Только вот что  - беда:
Мы с шофёром тогда
Про дорогу, как пить дать, забыли.

А шофёр, так поверь,
Лют, собака, что зверь,
Хоть попался на редкость не пьяный…
Это что! Ничего…
Только вот у него
Грузовик-то был, видно, с изъяном.

Ну, и был натюрморт!
Чуть не выбили  борт,
Кувыркались в машине, как черти.
Распроклятый шофёр
Все бока пообтёр,
Не убил чуть, бродяга, до смерти.

Кто истошно орал,
Кто узлы собирал,
Кто потешно стонал от ушиба.
Я приехал домой,
Признаюсь, чуть живой…
И на этом сказал бы спасибо.

                1953





















АЛИШЕР НАВОИ

Узбекский поэт Алишер Навои
Сказал очень просто и ясно:
Учитель, готовься к урокам своим,
Будь верен работе всечасно.

Учащимся ты навсегда прививай
К искусству любовь и к науке,
В их души прекрасные чувства вселяй,
 А знания – в цепкие руки.

Работай, учи, неустанно борись,
За равенство, счастье и братство,
И знанья свои продавать не стремись
 За власть, за большое богатство.

Наука – не мёртвый далёкий предмет,
А дерево сада живое.
И вывести так его надо на свет,
Плодов приносило чтоб вдвое.

                1953
               


СОЛДАТ ВЬЕТНАМА

Лю Чена взор был обращён на юг,
В суровом гневе мстительный, упрямый.
У ног его лежал убитый друг –
Одна из жертв  грабителей Вьетнама.

Держа в руках холодный автомат,
Прижав приклад его к смертельным ранам,
Бесстрашно пал в лихом бою солдат,
Расставшись с жизнью-молодостью рано.

Лю Чен сказал: «Мы отомстим врагам!
Расплаты время, чувствую, настало.
Пусть вспоминает в страхе мой Вьетнам
Наёмная прислуга капитала!»

                1954


 


       НАРОДАМ  - МИР!

Гремели взрывы. В рокоте моторов
По улицам ползли броневики.
Под грохот пушек крейсера «Аврора»
На Зимний шли рабочие полки.

Победное взвилось над миром знамя,
Зажглись во тьме Октябрьские огни.
Как лучший образ в жизни, перед нами
Встают живой картиной эти дни.

Нам не забыть те первые декреты
В листках газет, зачитанных до дыр.
Слова врезались в сердце: «Власть Советам!
Крестьянам – землю, а народам – мир!»

«Народам – мир!» Как дороги нам эти
С великим смыслом вещие слова.
Их свет пройдёт сквозь тьму десятилетий,
Их сила в мире и сейчас жива,

И в наши дни, когда мы в жизни новой
В своей  стране гиганты создаём,
Дороже всех нам эти вот два слова,
Рождённые  Великим Октябрём.

                1954












 




               СВОБОДА

 Придёт ли к нам когда то время года,
Настанет ли тот светлый, ясный день,
Когда за счастье нашего народа
Опустим мы рабочий бюллетень?!

Оно придёт. Я чувствую, я знаю…
Оно для нас, как давняя мечта.
Для той мечты предела нет и края,
Она для нас, как истина – проста!

Пусть нас бросают в душные темницы!
Пусть истощают голодом народ,
Но верю я, свободы той зарница
И в нашу жизнь когда-нибудь придёт.
    
                1954


ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ

НА ЮГ,  В  КРЫМ, К ЧЁРНОМУ МОРЮ!

Из дневника -  поэтические забавы.

Орёл-Курск. 19.07.54.

Пыхтя, паровоз по дороге просторной
В последний раз рявкнул и быстро пошёл…
Прощально мигнул мне огонь светофорный
И скрылся из виду родной мой Орёл.

Но вот показались вдали деревеньки,
За ними – луга, ещё дальше поля,
А леса не видно, деревьев маленько…
Я скорбно подумал: «Родная земля!»

 Видны мне поля из вагона, как с неба:
 Совсем никуда нынче год урожай.
Ведь сколько здесь гибнет хорошего хлеба
От засух, от ветра – поди сосчитай!

А поезд безжалостно дальше всё мчится,
Лишь только колёса на стыках стучат;
Лишь только дымок паровоза клубится
И быстро столбы убегают назад.

«До Курска не знаете, дедушка, сколько?» -
Спросил я у деда с газетным листом.
Ответил он: «Если до города только,
То будет,  пожалуй, кило;метров сто»…

А сёла мелькают то слева, то справа.
До Курска немного, спешит паровоз.
Сменился ландшафт, появились дубравы;
Ржи меньше, всё больше пшеница, овёс.

Вот Курский вокзал. Привокзальная площадь.
Сажусь я в трамвай и смотрю из него,
И издали кажется город, как роща.
Деревьев полно – не видать ничего!

И, сделав первичный осмотр из трамвая,
И тут же отметил ряд лучших сторон.
Я вышел к гостинице, снял себе номер,
Свалился в кровать и уснул, как барон.


Курск – Харьков. 19.07. 54. – 24. 07. 54..

И снова дорога: из Курска на Харьков.
Сухумский экспрессный летит, как стрела.
Летят деревеньки, мелькают хибарки…
На Юг, значит…Что же, была не была!

До Харькова сто шестьдесят километров.
Штук шесть остановок, и в этом числе
Прославленный  Белгород, город советский,
Оставивший крупный в истории след.

Здесь горы какие! Я диву давался…
Ну, прямо сугробы. И травка на них.
А где и лесочек… Откуда он взялся?
Стоит, зеленеет, и дел никаких.

В низинах,  по  речкам, раскинулись сёла.
Большие. А крыты соломой дома.
У всех есть сады, огород. Даже пчёлы!
У всех кукуруза – видать, на корма.

А поезд сухумский всё мчится и мчится
По тучной степной плодородной земле
Давно промелькнула с Россией граница,
Ещё остановка на ближнем узле.

Да, вот он и Харьков…Я сразу, конечно,
Прошёлся пешком километра под два.
Спросив у людей о гостиницах здешних,
Остался в отеле «Червоне Москва».

Куда лучше курской гостиница эта!
Ну, прямо скажу, номера первый сорт…
Как жаль, что нельзя тут остаться на лето:
Забудешь про всё: про учёбу, курорт.

Я в номере собственном слыл непоседой.
Что значит мне с центром знакомство в окно!
Был в Парке культуры, был в сквере Победы.
Был в здешних музеях, ходил и в кино.

Живу я в гостинице третьи уж сутки,
И стало мне скучно тут. Ясно - один!
Уеду отсюда! Остаться? Нет, дудки…
Привык я к дороге, как тот господин…

Вокзал мне, не скрою, понравился  очень.
Снаружи хорош и внутри ничего!
Хоть, правда, немного я был озабочен,
Что долго не мог я уйти из него.

УКРАИНА

Харьков – Павловград – Запорожье. 24.07.54. – 25.07.54.

Итак, я решил пересечь Украину
От русской граница до моря – на Юг.
И вот уже поезд ползёт по равнинам
Опять полустанки, опять перестук…

Уж сколько назад унеслось километров!
Давно уж и Харьков из виду пропал…
Лишь только кустарник, колеблемый ветром,
Усердно ветвями вагонам кивал.

А сёла, действительно, здесь подходящи,
Теперь уж я верю – увидел их сам.
Бывают пробелы, но в больших, стоящих,
 Всё сделано прочно, на зависть и нам…

И вот уж пошли украинские степи,
Виднеется тень – лесополос стена.
Подсолнечник ярко корзинками светит,
Несжатое поле колеблет волна.

К двенадцати ночи у нас остановка:
Минут двадцать пять в Запорожье стоим.
Смотрю из окна я, темно и неловко,
Лишь видно, как город  огнями горит.

Состав приближается к крымским станицам.
Я спал, а проснулся – совсем рассвело.
Вдали промелькнула  у нашей границы
Последняя связь с приднепровским селом.


КРЫМ

Сиваш-Симферополь. 25.07.54.

Вода впереди засверкала от солнца.
Так вот оно «море гнилое» Сиваш!
Где грязь к горизонту, где высох до донца.
А сколько мостов тут! За  век не создашь…

Ещё остановка на этой дороге:
Последняя станция – город Джанкой.
Проехал тысчонку, теперь уж немного,
Теперь Симферополь достанешь рукой.

И вот Симферополь В гостинице «Южной»
Куда как приятно теперь отдохнуть…
Сперва познакомиться с городом нужно.
«Пойду-ка  на гору», - подумал и в путь.

Но солнышко было так дьявольски низко,
Что я до той горки не мог дотянуть.
Она хоть и издали кажется близкой,
А в деле солидным окажется путь.

Хоть я огорчён был прогулкой немало,
Но всё же,  не скрою, поход удался…

Я вышел за город, где речка журчала,
В которой вода почти высохла вся.

По склону крутому взобрался на гору,
Взобрался и сел на вершине её..
В большой котловине раскинулся город,
Будя красотою сознанье моё.

Вернулся с горы я опять в Симферополь,
В кровать завалился, проспал часа три.
Проснулся – уехать хотел в Севастополь,
Но так не уехал, вот чёрт побери!

Ведь наш Севастополь – запретная зона
(Одна из причин неудачи моей).
Без пропуска тут не увидишь перрона,
Не то, что причалы  больших кораблей.

А, в общем, унынья тут нет никакого.
Не быть в Севастополе – что за беда?!
Да разве же  нет здесь местечка другого?
Ведь есть же другие в Крыму города!

Я выбрал Алушту… Ближайший путь к морю.
Решил поначалу пройтись пешочком.
Ну, собственно, чем я себя опозорю?
Ничем! Даже лучше  шагать с ветерком.

И если б случилось идти мне у леса,
Тем боле, в машину совсем не полез!
Не ради бюджета, а для интереса –
Был в мыслях такой у меня перевес.

Ещё любопытство моё разжигало
На этом, как будто тяжёлом, пути,
Что мне по дороге такой предстояло
В Алушту, на юг, через горы идти.



   АЛУШТА

Я вышел за город, по-моему, рано.
Семи ещё не было! Вот в чём вопрос…
Долина, подёрнувшись дымкой тумана,
Пестрела кустами белеющих роз.

А рядом с дорогой – большие посёлки.
Бахчи кабачковые, есть даже сад.
Виднеются яблони. Тёрна иголки…
Растут абрикосы. Растёт виноград.

Стоят кипарисы столбами, как пики.
Зелёный отряд – красота ССР.
Могучие тополи в солнечном блике
Берут с кипарисов достойный пример.

Прогулка моя была славной, признаться,
А воздух здесь чистый… Хорош так хорош!
Прошёл я пешком километров пятнадцать.
По этой стезе далеко не уйдёшь…

Немного устал я. Ходить непривычно.
Присел, ожидая попутных машин.
Попалась – махнул я рукой, как обычно,
Забрался на лавочку в кузов приличный,
Где ехал на Ялту парнишка один.

Мальчишка лениво ко мне повернулся,
Курить попросил. Я сказал: «Не привык».
Но слово за словом, пока путь тянулся,
Нашли, наконец, мы с ним общий язык.

Машина спускалась уже с перевала.
Вдали, - я увидел, - стояла скала
Огромная туча на ней отдыхала,
Как будто устала,  и плыть не могла.

В Алушту в машине приехал я вскоре,
Шофёр тормознул для меня одного.
И тут-то впервые увидел я море
И, радуясь, долго смотрел на него.

Признаться, я моря не видел ни разу.
Оно было синим, как утренний дым.
«У синего моря», мне вспомнилась фраза,
И я согласился  с сравненьем таким.

Оно  волновалось в волшебном узоре,
Не зря мне пришлось прогуляться в Крыму!
И я, как впервые увидевший море,
С восторгом своим улыбнулся ему.

Остался, примерно, я здесь на неделю.
Остаться на две? Отдыхать не люблю.
Зажил я в «Магнолии», местном отеле,
Купаться хожу, загораю и сплю.

Однажды, от солнца устав не на шутку
(Как раз в это время я с моря пришёл),
Я выключил радио, лёг на минутку,
Как вдруг за стеною сообщил репродуктор:
«Внимание, - слышу, - включаем Орёл!».

Я прыгнул, как умалишённый с постели,
Не сразу в розетку я вилкой попал…
Хоть, правда, мне сводки и там надоели,
Но тут я, словам восторгаясь, внимал.



ЯЛТА

Мне в Ялту хотелось попасть, между прочим,
Но слишком уж было вокруг горячо.
Я малость прошёлся, устал, правда, очень,
Но всё  же поехал одним «Москвичом».

В машине мне ехать пришлось до Никиты.
Я слез и пошёл в Ботанический сад.
Прошёл я в то место, где клумбы разбиты,
И начал ходить по аллеям в подряд.

Растений в саду удивительно много:
Индийский бамбук, африканский банан.
Платаны  и пальмы в порядочке строгом,
Деревья, цветы экзотических стран.

Всё дьявольски так меня здесь поразило,
Полдня я осмотру деревьев отдал.
Мне вспомнилась фраза (как верно то было!):
«Не видел тот Крыма, кто здесь не бывал!»

Часов в восемнадцать я был уже в Ялте.
Прошёлся на берег, был в тире, в кино.
Два дня там прожил я, и - на-те, пожалте!-
Мне стало вдруг скучно, как бы всё равно…

Окончился путь мой… Обратной дорогой
Я еду от Чёрного моря домой.
«Прощай, моё море, и, может, надолго!»
На том завершу я  дневник небольшой.

                Июль-август, 1954 г.

НА КАВКАЗ!


Пролог

Кто в вокзалах не спал по ночам,
Ожидая дорожный билет,
Вряд ли может прочувствовать сам
Это сложный кордебалет. 

Кто прожил всю жизнь взаперти,
Никогда не поймёт меня,
Что такое – вперёд идти,
Что такое - кипенье дня.

Тот не сможет понять никак
«Пассажирской» души в груди,
Той, что рвётся в гущу атак,
Хоть не знает, что впереди.

Ты, волнуясь, идёшь на перрон,
Паровоз, недовольный, пыхтит,
Будто он неспроста удивлён,
И его тревожит твой вид.

Пункт билетом определён,
Там не встретит тебя никто.
И садишься ты в свой вагон -
 Втиснув тело в чужое пальто.

Будто ты на краю Земли,
Что обвалом тебе грозит…
Мысль не лезет из головы:
Ты теперь – пассажир-транзит.

Жар внутри до печёнки жжёт,
В голове не вода, а лёд.
Знаешь: этот верный расчет:..
Слово сказано – шпарь вперёд!


ОРЁЛ  -  СУХУМИ. 18. 09. 56. – 21. 09. 56.


На состав номер сорок семь
Точно так же и я попал.
Попрощался с орловским всем
И оставил вдали вокзал.

Этот поезд, как помню я,
В позапрошлом году, как раз,
Вёз до Харькова аж меня.
Ехал в Крым я тогда, а сейчас
Через Харьков – Донецк  - на Кавказ.

Путь на Харьков знаком всерьёз:
Время то же – природы курьёз,
Жаркий день в его долготе,
Тот же поезд, вагон в хвосте,
Тот же стук неустанных колёс,
Только люди в вагоне не те.

Хоть различный вокруг народ,
Но желанье у всех одно:
Кто играет, кто спит, кто поёт;
Всюду карты и домино.

Той же жизнью и я там жил.
Добродушный сосед-солдат
Свою полку мне предложил:
Самый верхний в вагоне ряд.

Этот ряд получил давно
Кличку «третьего этажа».
Ну, подумаешь, мне всё равно.
Лишь бы было где полежать..

Ночь. Не сплю, но заснуть готов.
Не видать в окно далеко.
Харьков – сзади. Вперёд  - Ростов.
Расстояние велико.

Время – ночь. Далеко Кавказ.
Лучше чем-нибудь я займусь.

Потому и в строках сейчас
Философии отдаюсь.

 Мысль в затылке, как тот орех.
Раскусить мне нужно её.
Даже в поезде не у всех
Одинаковое житьё.

Объяснять мне подобный стиль
Надоело, друзья, уже.
Я глотаю с мухами пыль
На студенческом этаже,

 А другой сидит королём,
Место в мягком купе купив.
Хлещет пиво, коньяк и ром,
Хоть от жиру сам еле жив.


Между нами сравненья нет,
Хоть в душе мы – один народ,
Нам железнодорожный билет
Характерный штришок даёт:
Я купил свой за сто монет,
Он себе отхватил за пятьсот.

Разве можно равнять людей,
Пока деньги имеют власть?
Нет теперь ничего глупей
Всех в одну выкрашивать масть.

Я не выдумал это, друг:
Факт и опыт, крути не крути…
Поезд с грохотом шёл на Юг,
Поезд шёл по стальному пути.

За окном ко дню перевес,
Воздух тёплый, уже остыл.
Вышел месяц, и лунный блеск
Терриконы шахт осветил.

 Еду я по донецкой земле,
За окном – городов обелиск.
Вся промышленность. В их числе –
Краматорск, Славянск и Харцизск.

Время с жизнью идёт на таран,
Цепь оставив новых ростов,.
В рань донецкую, в шесть утра
Мы покинули и Ростов.

Километры спешат идти,
Их теперь сосчитать нельзя.
Больше суток уже в пути
Поезд мой, мой вагон и я.

Вечереет… И наш паровоз
В Предкавказье ведёт состав
Средь лесных массивных полос
И среди огромных дубрав.

Прикрываясь густой листвой,
Путь не путь, а живой коридор.
И в туманной дали под луной
Серебрится орнамент гор.

Удивляет меня Кавказ:
Не дорога, а канитель –
Вот уж третий за этот час
Паровоз отсчитал туннель.

Сутки эти к концу идут,
Но не сплю я, сижу у окна…
Берег моря не очень крут,
В штиле лижет его волна.

Воздух с моря знаком мне был
Лишь в Крыму, но во всей красе.
Поезд к Сочи уже спешил.
Был уже позади Туапсе.

Луна баловала недолго нас:
Сменить погоду пора.
И дождик, чем славится весь Кавказ,
Хлынул как из ведра.


СУХУМИ -  БАТУМИ. 21.09.56. – 23.09.56.

В Сухуми я прибыл в шестом часу,
Вокзалу нанёс визит.

Нельзя не отметить его красоту –
Лёгкий и стройный вид.

Пробыл там, не скрою, не долго я;
Не всё осмотреть пришлось.
Билет до Батуми лежал у меня.
Не бросишь. Попробуй, брось…

Погода прескверная:сырость и мгла,
Совсем как во Мценске у нас.
Как будто бы этого дня ждала,
Так встретил нынче меня Кавказ.

На пляжах у моря нет никого.
Волна у причала сера и хмура.
Туманной дымкой накрыло его
Ещё, говорят, вчера.

Ползёт электричка за метром метр
У моря, а где и в горах.
Вдали торчит небольшой хребет
В разорванных облаках.

В вагоне полно: чуть не весь Кавказ –
Армян, ингушей, грузин.
И если считать, то выйдет как раз
На тридцать – русский один.

Всюду слышен язык чужой
С речью грубой, как трубный звук,
Будто я очутился вдруг
Где-нибудь за Луной.

Третьи сутки идут езды,
Надоело… Да и устал.
Горло жжёт от сладкой воды
Поскорей бы что ли вокзал…

Иссохнешь тут весь, как мумия.
Но, чу! Семафорный свет.
И вот, наконец, в Батуми я,
Впервые за двадцать лет.

В Батуми нет кварталов больших,
Но город прекрасен. Да!

Такие у нас, скажу от души
Редкие города.

Он с Турцией рядом почти стоит,
Тут – километров пять.
Отсюда на море прекрасный вид,
Есть где и погулять.

Удобства спешу использовать я,
А то от езды у меня
Плывёт под ногами кругом земля,
Как палуба корабля.

А тут и кстати окончен путь.
Хоть воздух в городе чист,
Куда как приятнее отдохнуть
В гостинице «Интурист».

Проснулся я в восемь часов утра
И посмотрел в окно:
Дождь лил так же, как и вчера,
И в номере было темно.

Ветер к трём часам возмужал,
Собравшись в один удар,
Тучи все почти разогнал -
Блеснул красотой бульвар.

За это время, часов до трёх,
Я город весь исходил.
Трамваев нет. Не жалел я  ног –
Кажется, всюду был.

Из центра я попал на причал,
Это – над морем стена.
Шумит у стены, и блестит, как кристалл,
Зелёная с синим волна.

Туман на море спустился с гор
Вдали – на дачный курорт.
На страже стоит, охраняя порт,
Величественный линкор.

Заходят в Батуми суда, кишат,
Со всех концов Земли.
В порту и сейчас дюралью блестят
Английские корабли.

Много в Батуми хороших черт,
Но кончим сейчас о том.
Сегодня я на большой концерт
Иду в офицерский дом.

Сажусь без страха на первый ряд,
Чтоб слышать всё до азов.
На сцене – дважды лауреат
Киноактёр Гурзо.

Насквозь изучив природу сих мест,
В Батуми прожил три дня.
В последний день, готовый в отъезд,
Прощаюсь с городом я.



БАТУМИ  -  ТБИЛИСИ. 23.09.56. – 29. 09.56.

Билет в кармане уже лежит.
Заранее уж достал.
Опять электричка. К Тбилиси мчит
Меня электросостав.

В столицу Грузии прибыл я
В десять часов как раз.
Лента времени тут своя,
Разница с нашим – час.

Город с виду красив и строг,
Проспекты не широки.
Катит по ним постоянный поток
Живой людской реки.

Проспект Руставели, мосты Куры,
Площади и дворцы,
 Это всё Тбилиси дары
Проходят во все концы.

Шестые сутки живу я здесь,
В туризм вошёл глубоко.
За это время город весь
Был мне почти знаком.

Горком комсомола, цирк и кино,
Парки, аллеи, сады
 Водная станция и заодно
Мутный простор воды.

Мост Челюскинцев, фуникулёр,
Пантеон и мечеть,
С моста Куры  Сионский собор
Мне пришлось осмотреть.

И даже, признаться по совести, был
На фабрике обувных мод
 С другом Степаном тогда посетил
Тбилисский металлозавод.

Молочный внутри осмотрел комбинат,
Полностью,  все цеха.
За технику, собственно, очень рад:
Техника неплоха.

Но обо всём рассказать не легко:
Так всё огромно и велико.

Закончил… Поездки зашла заря –
Растаял тут отпуск мой.
Двадцать девятого сентября
Выехал я домой.

                Сентябрь – октябрь, 1956 г.