Марианна. Сборка по А. И. Куприну

       Марианна
         ( по А.И.Куприну)
1

Ах, как глупа бывает юность,
На удивленье, господа,
Порой граничащая дурость,
В те наши юные года.

Как часто лезли мы на крепость,
Когда свободен вход с ворот,
Какая же была нелепость,
Нам городить весь огород.

А сколько раз имели шансы
Случайным счастием развлечь,
В отказах прятались авансы,
Себя в любовный рай вовлечь.

Так сокрушался наш хозяин,
На всю столицу знаменит,
Он настоящим слыл, как барин,
По женской части – плодовит.

Он знал столь множество рассказов
Про юность буйную свою,
Нелепых воинских приказов,
Что отдавались не в бою.

Обычно он после обеда
Пикантный нам дарил рассказ,
И длилась вся наша беседа,
Бывало, не один лишь час.

2

Давно, казалось, это было,
Уже окончил институт,
Но чувство вновь во мне, как всплыло,
Тогда не мог я «взять редут».

Служил, как все, в полку я энском,
Всё шло нормальным чередом,
Мечтали все о круге женском,
Играя в карты за столом.

Однажды командир наш ротный,
На вид свирепый, как гроза,
Мужчина видом всем дородный,
Пред мною встал, глядя в глаза:

-- Ефрейтор, ты после учений,
Отныне это мой приказ,
Ко мне домой без промедлений
Придёшь к обеду в этот час.

И будешь приходить в дальнейшем,
Ко мне к обеду каждый день;
Подумал я, о чём важнейшем…
Возможно, в чём-то моя лень?

С опаской, вытянувшись в струнку,
Я молча выслушал вердикт;
Подумал, что сыграли шутку,
Сработал воинский инстинкт.

Ответом: «Слушаюсь, Ваш-бродье»!
Без промедленья прозвучал,
Подумал, что же за «мелодию»
Мой капитан со мной «венчал».

Но я ошибся так чудесно,
Меня он принял хорошо,
Хотя признаюсь в этом честно,
Не знаю, чести мне – за что.

Прошло какое-то мгновенье,
Едва уселись с ним за стол,
Как словно бы по мановенью,
Мне будто бы «забили гол».

В гостиную вплыла богиня;
-- Знакомьтесь друг, моя жена,
С рожденья нарекли ей имя,
Вот Марианна счас она.

Ну, что за милое созданье,
Как трудно оторвать мне глаз,
Природы женской созиданье,
Жену представил на показ.

Лицо не матово, а бело(е),
Как в рамке пышных волн волос,
А цвет их – душу мне согрело,
Откуда только всё взялось?

Чуть рыжевато-золотисты,
Светильник яркий – голова,
И брови тонкие – пушисты,
И тёмно-карие глаза.

Глаза лучистые – прекрасны,
Но сама(я) яркая краса,
Так это губы её красны(е),
Что прежде бросились в глаза.

В губах её и заключалась,
По крайней мере для меня,
Вся прелесть женская, казалось,
Нас всех мужчин сводить с ума.

Таких изогнутых прекрасно
И свежих, выпуклых в ней губ,
Всю жизнь потом искал напрасно,
Хотя был с ними я не глуп.

Когда пленён ты красотою,
Постигнув меру красоты,
Так совершенна ли? Порою
В тебе живут её черты.

Она мне протянула руку,
Пожатия её руки,
Уже во мне родили муку,
И были вовсе не робки.

В пожатье рук мне видно чётко,
Каков собою человек,
Чем почерк, голос, лик, походка,
Он мне запомнится навек.

Пажатья разные: скупые
И вероломны, но крепки,
И равнодушные, наглы;е,
С презреньем поданной руки.

Пожатье крепкое и нежно
И обожгло меня теплом,
Им как бы сказано небрежно:
«Мой вид и есть мой женский дом.

Я никогда не обижаюсь,
Что видят женщину во мне,
Приятно мне, и я стараюсь
Быть женщиной внутри и вне».

3

Слегка игривы отношенья
Уже к исходу пары дней,
Простыми стали в обхожденье,
Что нравилось со мной быть ей.

В обед салфетку вокруг шеи
Всегда повязывала мне,
И руки душу мою грели,
Глаза закрыв, я был во сне.

При этом нарекла младенцем,
И даже хлопнув по рукам,
Со мной возилась, как всем сердцем,
Такой была женой мадам.

А дерзкие глаза смеялись,
И губы яркие влекли,
Её все прелести связались
И душу всю мою пекли.

Обедал с ними ежедневно,
И вскоре сделался, как свой,
Общались с нею мы душевно,
Но я-то потерял покой.

Держал мотки ей даже шерсти,
Посыльным у неё я был,
По лавкам с ней «носили черти»,
Носильщиком я ей служил.

Мы даже днями были вместе,
Но каждый раз, как капитан,
Домой вернувшись; как в насесте,
Чужой самец был в доме пан.

Краснел при этом, как мальчишка,
Пытаясь честь ему отдать,
Я вёл себя, смущаясь слишком,
Чтоб в руки как-то себя взять.

Ведь был же в этом не виновен,
Я выполнял его приказ,
Но взгляд его был столь суровен,
Он пожирал глазами нас.

При этом шевелил усами,
Он фыркал носом, сам весь злой;
Интима не было меж нами,
Держал я с честью этот бой.

Бой зрелого во всём мужчины,
С красивой женщиной вблизи,
В моей душе «взрывались мины»,
«За гуж коль взялся – то вези».

Когда частенько вечерами
Играли вместе с преферанс,
Игра другая шла меж нами,
И, может быть, давала шанс.

Всё время кончиком ботинка
Мне ногу жала под столом,
Она забыла роль инстинкта,
Случиться может что потом.

При этом дерзкое сиянье
Её влекущих, жгучих глаз,
Меня бросало в состоянье,
Ему название – экстаз.

Казалось, что со мной играет,
Как тот котёнок, мышь поймал,
Её он часто отпускает,
Потом вновь лапкой «обласкал».

И гибкость, грация, лукавство,
Повадок кошки много в ней,
Забавно ей вплоть до коварства
Меня так мучить много дней.

Она, как забавлялась мною,
Опасных избегая поз,
Ей удовольствие порою,
Мученья наблюдать всерьёз.

Свою считала безопасность
От посягательств «чужака»,
В интимном деле была ясность
У молодого дурака.

На мне испытывала когти,
Уверенная вся в себе,
Что мои руки, мои локти
Всегда останутся при мне.

Я шёл к ней будто на мученья,
Мученья взяли меня в плен,
Со мной ей было развлеченье,
Чтоб превратить влеченье в тлен.

Сносить всё было очень трудно,
Младая кровь так горяча,
Её все козни, что попутно
В меня вонзала, как с плеча.

С плеча «удар кокетства шпагой»,
При этом сильная рука,
Как будто вся полна отвагой,
Но не смертельный, а слегка.

Я шёл домой почти, как пьяный,
Шатаясь, думая о том,
Как в сердце, в душу ряд изъянов
Вселялось, посещая дом.

Я знал, что с мужем, капитаном
Законная наступит ночь,
А я в её глазах болваном,
Плетусь из дома её прочь.

Я вспоминал, как возбуждённый
Рассудок чуть не потерял,
В неё давно уже влюблённый,
За руки я её хватал.

Сжимал их крепко с восклицаньем:
-- Вы, Манечка, моя любовь;
Она мгновенно с отрицаньем
Меня разила прямо в бровь.

-- Что с Вами, дорогой мой, Лёва,
Мне кажется, что Вы больны,
Я ближе быть и не готова,
Холодной Вам подать воды?

4

Прошла зима, снимались с места,
Соединиться чтоб с полком,
Хлопот по сборам была бездна,
Я забежал проститься в дом.

Все вещи собраны к отправке,
В пустой квартире, на полу,
Где нет ни стула, даже лавки,
Сидит краса моя в углу.

Сидит, как бедная крестьянка,
Пучок соломы лишь под ней,
Но всё же гордая осанка,
В дорожном платье, хоть бедней.

-- Пришёл проститься, дорогая,
Нам свидеться не суждено; --
Я грустен был, слова глотая:
-- Мне видеть Вас запрещено.

Она просила сесть с ней рядом,
Я на соломе, рядом с ней;
-- Была я с Вами Вашим адом,
Где пляшут тысяча чертей.

Достойна ль я воспоминаний
В дальнейшей жизни не простой,
Судьбы в подарок – расставаний,
Но Вы ведь, Лёва – молодой.

-- Конечно, буду, Марианна,
Я горд, что с Вами был знаком,
Вы мне судьбой в подарок данны…
-- Подарок мой, как в горле ком.

-- Ну, что Вы? – Взял её за руку,
Привлёк желанную к себе,
Позволив как-то сгладить муку,
Интим приблизить к той черте.

Раскрылись к поцелую губы,
Я жадно уже впился в них,
Но ласки были мои грубы,
Я к телу Манечки проник.

Она рвалась с моих объятий,
Но отпустить её не мог,
Считала, что для сих занятий,
Не подходящий сена стог.

-- Меня оставьте, -- прошептала,
Сейчас я позову слугу;
Она уже почти кричала:
-- Нет, Вашей быть я не могу!

Я оторвался от желанной,
Стряхнув с себя соломы след,
Простился грубо с Марианной,
Жалел, что я нанёс нам вред.

Шагая по пути в казармы,
Меня не покидала мысль,
Зачем нанёс нам вместе травмы,
Зачем нарушил её жизнь.

Зачем обидел Марианну,
Она мне до сих пор мила,
Хотел с небес поймать я манну,
Она ж чужой женой была.

Женой его же командира,
Уже об этом пожалел,
Он вёл себя, как тот задира,
Он Марианной заболел.

Возможно, скажет капитану,
И мне грозит простой позор,
Нанёс его семье я рану,
Возможен трудный разговор.

5

Мы строем вышли из местечка,
Часа четыре длился путь,
Но на пути попалась речка,
Была команда отдохнуть.

Привал прошёл в тенистой роще,
Сумел улучить я момент,
Чтоб мне бы было с нею проще,
И не возник бы прецедент.

Предстал пред ней уже с винтовкой,
Команда подана в поход,
Я по причине очень ловкой,
Вину решил «пустить в расход».

-- Решил пред Вами извиниться,
Что с Вами был я слишком груб,
Мне было стыдно, чтоб решиться
На Вашу честь «вонзить свой зуб».

Лукавый взгляд в её ответе
Меня сразил, как наповал,
Ох, эти дамы, все на свете,
Не знаешь, как найти «причал».

-- Я и не думала сердиться;
Я ждал упрёков, гневных слов;
-- Себе позволил я влюбиться,
Нарушив Ваш семейный кров.

Вы были мною недовольны,
Я слишком вольно вёл себя;
-- Мне вовсе не было «столь больно»,--
На смех подняла лишь меня.

-- Вы не решительны, мой мальчик,
Совсем не знаете Вы нас,
Вы только целовали «пальчик»,
Мужчины не нашла я в Вас.

-- Но как, позвольте, а зимою!
Вы дали мне лишь поворот;
-- Зимой пренебрегли Вы мною,
Боялись и смотрели в рот.

Блестяще-дерзкими глазами
Смотрела прямо на меня,
Что не случилось между нами,
Прямая в том моя вина.

Уже построены колонны,
Продолжить наш тернистый путь,
Усталость словно груза тонны,
Успели мы с себя стряхнуть,

И капитан подал свой голос:
-- Ефрейтор, ну-ка, быстро в строй;
А я стоял пред ней, как колосс,
Прирос, не двинуть и ногой.

Но вот и я уже на марше,
Бросал назад я часто взгляд,
Где из-за пыли, чуть отставши,
Коляска замыкала ряд.

Терзало поздне(е) сожаленье,
Что тот подаренный мне шанс,
Привёл к потере уваженья…
Не мог понять такой «аванс».