Позапрошлые века ч. 2

Святослав не смог решиться
Вслед за матерью креститься:
Над могилой христиан
Возводить нельзя курган.

В этом князь позор увидел.
Он и греков ненавидел
Князь, отважен и суров,
Тут и там искал врагов
И носился ураганом
По Кавказу и Балканам.

Он на Волге в краткий срок
У хазар столицу сжёг.
Волей князя на Кубани
Русской быть Тмутаракани.

А под Киевом беда –
Печенежская орда. (968)
День за днём в блокаде город.
Угрожает лютый голод.
Но спасает киевлян
Неизвестный мальчуган:
Днепр герой переплывает
И своих предупреждает.

Вскоре прибыл Святослав,
Супостата отогнав
За днепровские пороги.
И опять смельчак в дороге.

Летописец говорит:
У Днепра он был убит. (972)
И ещё скажу, не скрою:
Череп витязя-героя,
В золотой одет покров,
Стал посудой для пиров.

Дальше речь пойдёт о сыне
Святослава и рабыни.
Встал над Русскою землёй
Князь Владимир молодой.

Верховенство над державой
Он добыл войной кровавой:
В той усобице подряд
Пали шурин, тесть и брат.

И вознёсся брат рабыни,
Дядя княжеский Добрыня,
В чём-то, кратко говоря,
Прототип богатыря.

Но, читатель, всё ж учти ты:
Он отнюдь не сын Никиты.
Славянин, коль не крещён,
Не носил таких имён.

С дядей, верным воеводой,
Князь пройдёт огни и воды.
Направляет он удар
На поляков и болгар.

А потом ему желанна
Стала вдруг царевна Анна.
Но язычника не рад
За родню считать Царьград.

Разъярился князь. И вскоре
Сам с дружиной вышел в море
И средь крымских южных скал
Херсонес у греков взял.

Только знает Русь-держава:
Не за это князю слава.
Князя чтут за то, что он

Новый дал Руси Закон.
Все народы-грамотеи:
Греки, персы, и евреи,
И германский властелин –
Говорили: Бог един.

Только Русь понять не может:
Их суждения не схожи
И различен их обряд.

Князь послушал всех подряд,
И – по бабкину примеру –
Он избрал святую веру.
В херсонесском храме он
Перед свадьбой был крещён.

И едва вернулся – сразу
Со строжайшим князь наказом
Шлёт по всей Руси гонцов,
Чтоб не слушали жрецов,
Что не смел народ таиться,
А на реки шёл – креститься.
И Перун, властитель гроз,
Покатился под откос. (988)

А на месте истуканов
Вырастают своды храмов,
И благую весть в народ
Гулкий колокол несёт.

И на Русь из Византии
Имена пришли святые.
Прежде русичи звались
Милонег и Осмомысл,
Лебедь, Сокол, Волк, Вышата,
Лют, Забава и Путята…

Чуждым было для славян
Иоанн, или Иван.
И звучали столь же странно
Дарья, Пётр, Андрей, Татьяна,
Как и множество других

Не тотчас народ привык.
И Георгий очень скоро
Переделан был в Егора.
«Гюргий» – говорил варяг:
Получился Юрий так.

И ещё народ дивился:
Князь, крестясь, переменился.
Прежде лютый, будто зверь,
Добр и милостив теперь.

Был захватчик и грабитель –
Щедрый стал благотворитель:
На пиры свои зовёт
Вдов, убогих и сирот,
Всех бесплатно угощает.
И врагов своих прощает.

И – чудно для прежних лет –
Смертной казни больше нет!
«Грех губить живые души!
Можно ль заповедь нарушить?»
От политики такой

Умножаться стал разбой.
Лишь совет архиереев
Убедит казнить злодеев:
Для того поставлен князь,
Чтоб борьба со злом велась.

И заслугой князя стало
Просвещения начало:
Взял великий государь
Из Болгарии букварь.
Хоть не сразу и не мигом,
К нам пришли другие книги…

Изучению наук
Дал начало Ольгин внук.

И, потомкам в наставленье,
Есть монахам повеленье,
Чтобы летопись вели
О делах родной земли.

                Продолжение следует