Сон девственной Богини

   
             ***
     (Сон девственной Богини
     или
     девственный сон Богини)

     На празднике богов, прекрасных нимф,
     Богиня Веста пребывала,
     И осушив вина ликиф,
     В лесу у древа задремала,
   
     У родника чистейших вод,
     Где отражался (окунался) небосвод,
     От шума праздника вдали
     Заснула девственно в тени.

     Приап – известный похотливый бог,
     Хозяин девственных садов,
     Невинную Богиню увидал
     И тут же страстью воспылал…
 
     Окреп, возрос, восстав, взбодрился,
     Могучей силою налился,
     И гордо голову подъяв,
     Подкрался, над Богиней став…

     Над Нею грозно наклонился,
     И метя под Её хитон (тунику),
     Уж сам не свой – так возбудился!
     Богиня спит! И сладок сон… (Подвластный сладостному мигу).

     Но прежде над Её лицом склонился,
     Чтоб лик божественной узреть,
     Её красою насладился
     И был готов уж напереть…

     Как вдруг осел. Да! Да! Осел,
     Что пасся мирно в стороне,
     Как закричит. Вот страж какой!
     И Веста пробудилася во сне…

     Приапа видит пред собой*…
     Пред Ней смутился наш герой.
     Его с позором Дева прогнала,
     Возблагодарив кричащего осла.

     P. S.
     И ныне в праздник сей Богини
     Осла собратьев – всех ослов
     Освобождали от работ,
     И те паслися себе мирно
     Средь тучных заливных лугов…

     *Хотя довольно странно,
     Приапа власть так манка!
     Коль женщины инстинкт пленен, -
     То в омут падает, в полон.

     Примечание. Вспоминается поэма Пушкина «Граф Нулин» (где граф ночью предстал в образе похотливого Приапа, а Наталья Алексеевна – в образе верной жены, чьей покровительницей является Богиня Веста).


         ***
    У Весты пепельный покров;
    Домашнего Богиня очага
    Хранит гостей и дома кров,
    Тепло углей, любовь огня.


     Примечание. Только не совсем понятно, почему по жестоким, противоестественным законам древнего Рима весталки должны были быть целомудренными? Богиня Веста в представлении римлян была целомудренна, а весталки были Её служительницами. Но что, тогда благочестивые Жёны, Матроны древнего Рима тоже должны были соблюдать целомудрие, блюсти девственность в браке со своими мужьями? И не зачинать вовсе детей? А ведь рождение детей является чуть ли не основным существом брака…
    Для служения Богине Весты отбирались девочки из самых благородных семей… И если вдруг они поддавались своему естественному желанию любить и быть любимыми, то карались лютой казнию, замуровывались заживо, обреченные на голодную смерть. Впрочем, они могли бы тайно заниматься и самоудовлетворением (что, наверное, тоже бы каралось). Но почему им не было дозволено, - как это и является естественным, как это и должно быть в семье, - найти себе достойных мужей и соблюдать благочестие именно в браке, и одновременно служить Богине Весте (Богине семейного очага!), а за прелюбодеяние, измену уже можно было и наказывать? Да, благочестивые жёны, хранящие чистоту огня (как и символ пламени любви), поддерживающие его горение в (семейном) очаге - это было бы достойно и естественно! В общем, жестокое отношение к весталкам и требование целомудрия является противоестественным и скорее свидетельствует о невежестве, недомыслии древних римлян.

    Примечание. «Институт весталок в Риме был официально учрежден вторым царем Нумой Помпилием (715 — 673/672 гг. до н.э.). «Выбрал он и дев для служения Весте; служение это происходит из Альбы и не чуждо роду основателя Рима. Чтобы они ведали храмовыми делами безотлучно, Нума назначил им жалование из казны, а, отличив их девством и прочими знаками святости, дал им всеобщее уважение и неприкосновенность.» (Ливий, I, 20).
    Более подробно об этом событии повествует Плутарх в биографии Нумы Помпилия. «Нума посвятил в весталки сперва двух дев, Геганию и Верению, а затем Канулею и Тарпею. Сервий прибавил к ним впоследствии еще двух, и это число остается без изменения до настоящего времени. Царь определил девам сохранять свое девство до тридцати лет. В первые десять лет их учат тому, что они должны делать; в другие десять лет они применяют к делу свои познания; в последние десять лет — сами учат других. После этого они могут делать, что желают, и даже выходить замуж или избирать себе новый образ жизни, не имеющий ничего общего с жизнью жрицы. Но этою свободой воспользовались, говорят, немногие, да и те, которые сделали это, не принесли себе никакой пользы, большинство же провело остаток своих дней в раскаянии и унынии, причем навели на других такой религиозный ужас, что они предпочли до старости, до самой смерти девство супружеству.» (Плутарх, Нума, X).
    Хотя весталкам по окончании жречества не было и сорока, они продолжали жить в  безбрачии: не смотря на  красоту и богатство мужчины не стремились   брать их в жены – считалось, что брак с весталкой приносит несчастье.  До нас дошли  сведения о весталке Аквиле Севеле, которая стала женой императора Марка Аврелия. Но то император, а то просто мужчины…
    История сохранила  немало  имен несчастных, погибших от любовного соблазна: Эмилия, Лициния,  Марция, Попилия, Опия…
    А однажды в годы правления Юлия Цезаря, молодой Клодий, изнемогавший от тайной любви к жрице, в платье сестры проник в дом императора на праздник весталок, но  был опознан.  Чтобы избежать казни, патриций  «признался», что пришел к … императрице. Юлий Цезарь, не вникая в дело,  тотчас развелся с супругой. И как ни оправдывалась самая знатная  римлянка, как ни заступались за нее сенаторы, великий полководец был непреклонен: «Жена Цезаря – вне подозрений!»
    Судьба весталок, не сумевших сохранить девственность, была ужасна.  У  городской стены, где хоронили преступников, выкапывалась  землянка.  В ней, проявляя уважение к Весте, а не к павшей весталке, ставили постель, зажженный светильник и небольшой запас воды и пищи. После обряда,  совершенного Верховным жрецом, весталка спускалась по лестнице в  землянку, и это место сравнивали с землей. Закапывали заживо потому, что кровь весталки проливать было нельзя.
    Но были и такие, кто смог оправдать себя. В списке имен жриц, погибших от  любовного соблазна,  имена  Туккии и Квинты Клавдии стоят особняком.   Когда их обвинили  в нарушении целомудрия, весталки присягнули богам, что докажут свою непорочность.  Туккия взяла решето и в нем принесла воду из Тибра. Другая весталка, Квинта Клавдия, убедила  всех в своей безгрешности, когда сдвинула вросший в ил корабль, чуть  потянув за трос.
     По преданию, Нума построил также храм Весты для хранения неугасаемого огня. Он дал ему круглую форму; но она представляла не фигурку Земли, — он не отождествлял с нею Весту, — а вообще, вселенную, в центре которой, по верованию пифагорейцев, горит огонь, называемый Гестией-Монадой. По их мнению, земля не неподвижна и не находится в центре вселенной, но вертится вокруг огня и не может считаться лучшею, первою частью вселенной.» (Плутарх, Нума, X, XI). Вот какими знаниями обладали древние и использовали их при постройке храма главного «очага государства»!
    Главной обязанностью весталок являлось поддержание священного огня на алтаре богини. Гасили пламя Весты лишь один раз в году — в первый день нового года; затем вновь зажигали древнейшим способом — с помощью трения дерево о дерево.
    Иногда происходило незапланированное угасание священного огня из-за оплошности зазевавшейся весталки. То было одно из двух самых страшных преступлений жриц почитаемой римлянами богини — ибо угасание очага Весты считалось дурным предзнаменованием. Виновную собственноручно наказывал розгами верховный понтифик.
    Постоянно горевший огонь довольно часто приводил к пожарам. Такое бедствие случилось около 241 г. до н.э.: «Пожар храма Весты, — сообщает Тит Ливий (Периохи, XIX), — великий понтифик Цецилий Метелл сам спасает из огня его святыни».
    И спасать было что; помимо священного огня в храме Весты находились многие реликвии, сохранность которых была для римлян залогом благополучия и процветания города. Цицерон утверждает, что в храме была «статуя, упавшая с неба». Скорее всего, речь идет о метеорите.
    Естественно, и враги понимали: что значит для римлян храм Весты. В 210 г. кампанцы (во 2-ю Пуническую войну они сражались на стороне Ганнибала) устроили пожар на римском форуме. «Одновременно загорелись семь лавок… и те лавки менял, что теперь называют „Новыми“. Затем занялись частные постройки...; занялись и темница, и рыбный рынок, и Царский атрий. Храм Весты едва отстояли — особенно старались тринадцать рабов, они были выкуплены на государственный счет и отпущены на свободу». (Ливий, XXVI, 27, 3).
    Консул особенно возмущался тем, что кампанцы «посягнули на храм Весты, где горит вечный огонь, а во внутреннем покое хранится залог римской власти» (Ливий, XXVI, 27, 14).
    Римляне все понимали о женском естестве и пытались оградить жриц любимой богини от соблазнов. «Для сохранения их чистоты принимались самые тщательные меры предосторожности. Ни один мужчина не мог приблизиться ночью к их дому; ни один мужчина, даже врач, не мог ни под каким предлогом войти в их атриум. Если весталка заболевала, ее отправляли к родителям или к какой-нибудь почтенной матроне, и здесь также ни на шаг не отставали от врача, который ее лечил. Чтобы удалить от них всякое искушение, им не позволяли присутствовать на атлетических состязаниях. Их начальник — великий понтифик не спускал с них глаз и заставлял шпионить за ними их служанок.»
    Но… одна за другой в античных источниках появляются вести о жрицах, нарушивших обет девственности...»

    Примечание. Этот Нума Помполий был легендарным «мудрецом», вначале до смерти жены добропорядочным семьянином, затем отшельником, аскетом, связавшимся любовно с нимфой Эгерией, а впоследствии призванным сенатом и народом Рима на правление, от чего в начале отказывался…

    Эгерия – точно Госпожа Нумы… Нума и Эгерия в гроте Любви, гроте Венеры…