Про патологоанатомов и детскую непосредственность

           В их болтовне было всё: и детская непосредственность, и лёгкий сдвиг по фазе от первых шагов во взрослую жизнь. Они веселились, как умеют веселиться в семнадцать лет. Наличие посторонних ушей в автобусе подружек ничуть не смущало. Впрочем, ничего предосудительного они не делали, просто беззаботно болтали и смеялись по любому незначительному поводу.

           - Ну и как тебе Питер?

           - Грандиозный город. Потрясающий! Я так счастлива, что буду там учиться. До сих пор не верится, что меня зачислили!

           - Да, здорово! А ты когда приехала?

           - Вчера утром.

           - Трудно было поступить?

           - Не очень, но понервничать пришлось. Особенно мама вся издёргалась.

           - Это понятно, моя уже теперь на взводе, хотя впереди целый год.

           - Жили в общежитии, к нам подселили девочку из Твери, кошмар какой-то. Она такая неопрятная, посуду за собой не моет. Полотенце застиранное всё в пятнах. А ещё тараканы, ужас! Я их оказывается так боюсь, к экзаменам готовиться надо, а я спать не могу. Днём ещё ничего, мы с мамой по Питеру гуляли.

           - Брр! У меня уже мурашки по коже.

           - Вот именно. Попросили коменданта переселить нас в другую комнату. Нас переселили и что ты думаешь. Пришли вечером, перенесли свои вещи, а там всё тоже полотенце висит. Её, оказывается, вместе с нами переселили.

           - Да, повезло, ничего не скажешь.

           - Мы хотели квартиру снять, но так дорого. Мама сказала, нет, я не потяну. Ещё и за учёбу платить.

           - Так ты не на бюджет.

           - А там бюджетных мест вообще нет.

           - Жаль. Тогда понятно. А я теперь на химию весь год налегать буду.

           - Уже решила куда поступать?

           - В наш мед.

           - На терапевта?

           - Нет. На патологоанатома.

           - Кошмар.
    
           Младшая из девочек заметив, что смогла ошеломить подругу не меньше, чем тараканы Северной Венеции, решила закрепить успех, сделав сногсшибательное признание, не заботясь о том, что её слова могут быть неправильно истолкованы:

           - Мне нравится. Я люблю трупы.

           - Фу, ужас. Я бы не смогла.

           - Нормально.

           На несколько секунд возникла пауза. Старшая решила сменить тему разговора, догадавшись, что несколько утомила подругу своими воспоминаниями. А поговорить было о чём.

           - В танцевальный ходишь?

           - Нет. Каникулы же. Пётр Петрович в отпуске.

           - Точно. Совсем замоталась с этими экзаменами. А Димку давно видела?

          - Звонил как-то, про тебя спрашивал, но твой телефон вне доступа, что я ему могла сказать.

          - Дорого, там роуминг, пришлось отключить. Мама симку новую себе купила, чтобы только домой звонить. Но вчера, как прилетели, я же тебе сразу позвонила.

          - Димка совсем не вырос. Переживает очень по этому поводу.

          - Помнишь, как в прошлом году Пётр Петрович заставил мальчишек взять девочек на плечи. Я ему на шею села, а у меня ноги на полу стоят.

          Они рассмеялись.

          - Помню, конечно, вот умора. Он бедолага пыжится, а поднять не может.

          - Петруша тоже молодец, догадался с чего занятия начать. Я сижу и от смеха слезть не могу.

          - Димка пунцовый весь стал. Жалко его. Он добрый.

          - Ага, добрый, потом мне так отомстил. Венгерский танец репетировали, он со всей дури мне на ногу наступил. Я упала, хорошо, что связки не повредила, но синяк целый месяц не проходил.

          - Мы с ним сегодня договорились встретиться на набережной. Теперь я с ним в паре буду. Ты не против?

          - Мне-то что. Я в Питер скоро улечу.

          - А Димка дома учиться будет. Он в наш универ поступил специально, чтобы ансамбль не бросать. Мы с ним одного роста, хорошо смотреться будем.

          - Ну и ладно.

           Теперь пауза длилась намного дольше. Кажется теперь младшая откровенно радовалась отъезду подруги, а старшая уже не испытывала прежнего восторга от предстоящих крутых перемен и смены места жительства. Всё-таки с Димкой они были парой целых восемь лет. Только последний год она внезапно вымахала и стала стеснять друга таким положением вещей. Оба мучились, не зная как быть. Детская симпатия переросла в нечто большее, а что с этим делать они не знали. Вот если бы Димка подрос, тогда другое дело. Может быть, и она отказалась от учёбы в Питере. В конце концов, что ей этот Питер со своими тараканами, но поборов досаду продолжила:
 
           - А потом к нам подселили другую девочку, хорошую. Она тоже с мамой приехала, у них в городе родственники и мама жила отдельно, а Нина, чтобы не стеснять родню в общежитии поселилась. Так удобнее. Все перезнакомиться успевают. Правда, тех, кого не зачислили, потом так жалко. Есть хорошие ребята, а баллов по ЕГЭ мало. А ещё, что мне понравилось, все так друг друга поддерживают и помогают. Подсказывают, хотя, кажется, конкуренция должна быть. Дружат. Телефонами обмениваются.

           Но младшая не поняла намёка или сделала вид, что не поняла. Дружба дружбой, а Димка ей давно нравился. И потом подруга сама решила в Питер ехать. Никто не виноват. Обстоятельства сложились так, глупо упускать свой шанс.