Вран и лисица. Крылову И. А

Ворон с сыром в лапе(на сосне):

Память, Господи, где тут грехи?
В чаще сумрачной век коротая,
Я годами молю, я слагаю стихи,
Временами под солнцем витая.

Ты пером одарил меня, Бог и Отец,
Речью зычной и лапой приличной
И в награду за годы послал наконец
Дар Небес, изготовленный лично.

Мне? Как можно? Достоит ли птице еда -
Божьи милости смертному врану?
Каравану спасительным даром - вода!
Кладь бальзама - целителем в рану!

Грохоча, хохочи, незатейливый мир
Мерзким князям своим в услужение.
Просто сыр этот, он ведь , конечно не сыр,
Это чудо на Преображение!

Лиса (уныло бредя по лесу):

Рождённый быть кумиром на балу,
Роскошным одеяньем одарённый
Увы, не приглашён Создателем к столу,
А призван жить под основаньем трона.

В норе, как тать, как вор, искомый миг
Ловя, язык сгибая ложкой,
От изобилья царственной любви
Насытиться еды хотя бы крошкой.

Не в этом ли изысканный сарказм
Природы (мысль достаточно избита)
Чтоб, одарив творенье много раз
Ни разу не вскормить его досыта!

(Лиса видит ворона с сыром!)

Но, то ли это грезится во сне:
Как бы от солнца свет кругообразно -
Ничтожный вран сияет на сосне
И Божий дар сжимает клювом грязным!

Лиса (у подножия сосны):

О, спешите скорей, многообразье тварей Господних,
Посмотрите, раскройте на врана духовные очи!
О, спасительный миг приключился для мира сегодня -
Свет небес опустился на наши чащобные ночи!

Это боле не вран, это - Фенязь таинственной клади!
Он годами Спасителю мнил оказать попеченье.
Бог послал эту птицу на ветви просителей ради,
Чтобы нищим божественный Дар ниспослать в наученье.

Ни на миг не задумайся, Ангел, даруя усладу
Жизни тварям ничтожным Твоим в прозябении сущим,
А не станешь, по воле Всевышнего, то и не надо,
Оставайся как есть - на сосне, в этой царственной куще.

Только глас ниспошли, только звук, нам довольно и звука.
Тьма язычества губит, но глас в темноте распознаем.
Быть без слова Святителя нам - неподъёмная мука,
Как нам жить, благовествуй, спаси, погибаем!

Ворон (в раздумье глядя на сыр):

Глупо думать, что птица не падка на лесть,
Но и басня - известная тайна.
Если сыр этот Божий - крылатая Весть,
То уж точно, не мне в пропитание.

Триста лет славословья - известен финал,
Миг настал, на сосне умираю,
Но за-то я Божественной Вести познал,
Обоняя амброзию Рая.

Вижу свет, несравненный отверстых Небес!
Тело в перьях - ничтожное платье,
Выпал сыр, освещая собравшийся лес,
А душа устремилась в объятия

Горней радости, в вечных садах обитать!
Смерти временной - келья лесная,
Милой чаще моей - ликовать и рыдать,
Сыром праведный миг поминая.
(Ворон умирает на сосне. Сыр валится в толпу животных.)

Автор (утром 2 января, помахивая дырявым носком):

С тех пор стал Сыром освящённый лес,
Лиса отныне почиталась - Жрицей,
Вран погребён и вестником Небес
Провозглашён - первосвященной птицей.

Сыр, даже скромный больше не едят.
Ему ларец хрустальный  создан заточением.
Творенья в ужасе на этот сыр глядят
Друг-другу проповедуя учение:

"Вороне, как-то Бог послал кусочек сыра.
На ель ворона взгромоздясь позавтракать совсем уж собралась,
Да призадумалась. Но тут лиса бежала..."

Прости, Крылов, коль Весть не задалась
Двух слов в тебя вонзить немного жала.

Но, Сущий видит Бог : я - басней вдохновлён
И даже в сыр немножечко влюблён.