Когда вся жизнь - театр, люди - кто?

Всю жизнь КАЗАТЬСЯ кем-то, а не БЫТЬ.
Метаться в масках, в дебрях чистоплюйства,
Хотя, на деле, хочется завыть,
Когда твои никто не ценит чувства!

Идут года, и госпожа - в рабу,
А царь – в слугу невольно обратился.
И проклинает горькую судьбу!
А бег по кругу все не прекратится.

И где-то в глубине свила гнездо
В твоей душе грызущая обида:
Никто ж не любит! Боже мой, за что?!
И радости за грудой дел не видно.

Придут друзья – накрыть роскошный стол…
Перед свекровкой вылизаны миски…
Пред мужем – макияж и глазки в пол…
Перед клиентом - сладкие улыбки…

Тем нужен имидж, этим – идеал.
А совершенство все недостижимо!
И вот, в сердцах: «Да чтоб вас черт побрал!..»
Никто не слышит. Все проходят мимо…

А боль растет. И слез не удержать.
Уже не ты нужна, а роль и маски:
Востребована «героиня-мать»,
Дарующая лишь любовь и ласки,

Нужна всего лишь «верная жена»
И  днем в квартире «добрая хозяйка».
Но жизнь дана тебе всего одна!
Когда окончится – попробуй угадай-ка!

Она летит! И с грустью сознаешь:
Твоя карьера так и не сложилась,
Фигура в зеркале рождает только дрожь,
Куда ушли девичьи стать и сила?!

Все меньше станет бабьей красоты:               
Бессилен макияж на дряблой морде…
И вот уже к кресту несут цветы
И эпитафий дань последней моде.

Какой хорошей ты была для всех!
Припомнят враз заклятые подруги,
Под чопорностью пряча едкий смех,
Что пирогами славилась в округе.

Твои наряды шились на заказ,
А зубы делал лучший из дантистов...
И выжмут по скупой слезе из глаз
Безгрешные потомки атеистов.

Дождем зальет увядшие цветы.
Надгробие украсит эпиграмма...
А я спрошу: была ль счастливой ты?
Когда на стол опустят телеграмму.