Брусничная шабашка - случай на БАМе

   В советское время, когда зарплата и возможности заработать дополнительно измерялись сильно отличающимися от сегодняшних финансовых возможностей размерами, а много зарабатывала лишь очень и очень ограниченная часть населения, многие молодые и не очень молодые  люди использовали отпуска и отгулы для того, чтобы заработать дополнительные деньги. Иногда весьма немалые. Этот способ заработка носил короткое и лаконичное название «шабашка».

   Герою нашего рассказа было тридцать семь лет от роду – сейчас в этом возрасте не только не берут на работу во многие места, но и частенько увольняют по достижении тридцати пяти лет. Москвич, бывая неоднократно в командировках и на шабашках на Дальнем Востоке, Чукотке и в Сибири, наш герой, которого звали Аркадий, знал многие способы добывания денег в отпускной период.
 
   Это сбор шишек в Уссурийской тайге, когда надо было: либо длинной палкой с перекрестием на конце сбивать с кедра шишки, ударяя по стволу, либо в «кошках» залезать на кедр с той же целью. Потом шишки просушивались на металлическом листе с разведенным под ним огнем, чтобы из них легко выскакивали орешки, которые собирали в мешки и везли сдавать оптом в Уссурийск, Благовещенск и другие не столь далекие от места сбора места. При этом встречи с медведем и другой живностью в тех местах были нередки.

   Это разбор завалов от упавших в реку деревьев на речках в окрестностях озера Байкал. Там платили за километраж. Можно было пройти по реке на резиновом плоту и двадцать, и пятьдесят километров за короткий срок, так как русло было чистым. А потом попасть на участок, длиной всего несколько десятков метров, где приходилось, орудуя мотопилой, а иногда ножовкой или топором, разгребать завалы. На это могло уйти несколько дней. За месяц с небольшим иногда удавалось пройти 300-400 километров, а иногда не удавалось пройти и 100 км.

   Это сбор водорослей под Владивостоком. Их специальным багром с крюком собирали, заходя в воду иногда почти по шею, наматывали на багор и затем раскладывали на берегу для сушки с последующей сдачей. Но все получалось хорошо, когда не было дождей, приливов или сильного ветра.

   Это покраска железнодорожных мостов под Свердловском (сейчас Екатеринбург). Подвешенные в люльке, подвергаясь воздействию всех погодных условий, а также страдая от укусов мошки и мокреца вперемежку с комарами, слепнями и оводами, ребята красили конструкции мостов. Из каждого проходящего пассажирского поезда на голову бедным малярам вываливалась значительная часть содержания поездных туалетов.

   Ну, и конечно, главные и наиболее прибыльные методы добывания денег в отпуске – строительство различных объектов с наружной и внутренней отделкой, прокладка всевозможных коммуникаций. За многие годы путешествий на строительные шабашки Аркадию доводилось строить жилые дома из кирпича, бетона и дерева, авиационные ангары, гаражи, прачечные, теплотрассы, канализационные отводы и колодцы, класть плитку и кирпич, штукатурить, работать сварщиком и бетонщиком. Часто это происходило в условиях вечной мерзлоты и отсутствия элементарных бытовых условий и технических возможностей. Но это тема отдельного рассказа.

   В описываемый нами период – вторая половина 80-х годов, Аркадий защитил диссертацию, которая дала ему повышение в должности и увеличение оклада. Но это было несравнимо мало, по сравнению с теми деньгами, которые можно было заработать во время отпуска.

   Когда Аркадий был в командировке в Хабаровске, друзья и коллеги по работе порекомендовали ему в конце августа поехать в район Байкало-Амурской магистрали на сбор брусники. Узнав расценки на сбор этих ягод, места, где можно было их собрать, упаковать в бочки, а потом сдать оптом, Аркадий в команде с тремя местными дальневосточными аборигенами отправился на много сотен километров севернее Хабаровска в район, где на сопках росла брусника, малина и грибы, а кроме того водилось большое количество бурых медведей, лисиц и зайцев.

   И вот, на второй день после прилета в Хабаровск, Аркадий, Виктор, Александр и Василий отправились на свою шабашку. Сначала ехали на одном поезде в сторону Еврейской АО, потом пересели на другой, идущий на Север. В нескольких десятках километров от цели они пересели в кузов грузовика, где по договоренности для них были приготовлены палатки, спальные мешки, консервы, сахар, соль и сухари, сухой и питьевой спирт, котелки, миски и ложки, заготовки для самостоятельной сборки бочек – остовов, собираемых из клепчин боковника; доньев, собираемых из клепчин донника и железных обручей, деревянные короба и корзины для сбора ягод. Также были выданы ножи, инструмент и один мощный карабин на всех. Оружие выдали на случай нападения диких зверей. Бригада подрядилась в заготконторе на сбор брусники с упаковкой в бочки по цене три рубля 40 копеек за килограмм.
Сборщики ягод прибыли на место, разгрузили грузовик, собрали две палатки – одну для сна и отдыха, другую для хранения запасов и инвентаря. С учетом возможного присутствия медведей и других зверей, припасы хранились в металлических бочках с прикрученной крышкой. Так что достать оттуда что-то дикому зверю было практически нереально. Отходы пищи также прятались в специальный закрывающийся металлический ящик, а потом вывозились и уничтожались.

   Для полноты картины необходимо сказать несколько слов о членах бригады. Виктор был худой, низкорослый и сутулый юноша лет двадцати пяти, с иссиня-черными волосами и маленькими бегающими глазками. Он жил под Хабаровском на поселении после условно-досрочного освобождения из зоны за примерное поведение. В шестнадцать лет, получив срок за воровство с покушением на убийство, он сначала сидел в колонии для подростков, потом во взрослой колонии на Колыме.
   
   Александр тоже был из бывших зэков, работал на стройке в Хабаровске, жил в общаге. Ему было лет тридцать с небольшим. Это был загорелый блондин среднего роста с несколькими шрамами на лице и теле, сломанным носом и кривыми ногами. На лице шрамы были от ножа и кастета, на теле – следы борьбы с медведем в тайге, которого он каким-то чудом с помощью рогатины и гортанных выкриков сумел усмирить и заставить отступить.

   Третий шабашник, Василий, был коренастым крепышом лет сорока пяти с низким, лысеющим лбом и всегда нахмуренным лицом. Во рту у него оставалось всего несколько зубов, а голова как будто приросла к плечам, минуя шею. Точная копия персонажа из «Баллады о короткой шее» В.С. Высоцкого: «…На короткой, незаметной шее / Голове удобнее сидеть, / И душить значительно труднее, / И арканом не за что задеть…». Василий был уже несколько лет на пенсии по выслуге, как военнослужащий внутренних войск, прослуживший большую часть своей службы на Колыме, в колонии строгого режима, где и познакомился с Виктором. Жил он в центре Хабаровска. А с Александром познакомился непосредственно перед выездом «по ягоды», также, как и Аркадий. Он и был выбран бригадиром.

   И наконец Аркадий, новоиспеченный кандидат наук, москвич, интеллигентный шатен высокого роста с вьющимися волосами, большим носом и глазами навыкате, что немедленно выдавало в нем представителя нации, компактно проживающей на Ближнем Востоке, но волею судеб попавшего на Дальний Восток в такой «представительной» компании.

   Машину разгрузили, палатку установили, лапник под спальники нарубили, клепчины замочили в небольшом ручье, протекавшем рядом. Пока суть да дело, успели даже набрать грибов, белых и подосиновиков огромного размера и отменного качества. Места, где бригада должна была собирать ягоды, были поистине сказочные. Невысокие сопки, покрытые вперемежку хвойным и лиственным лесом, полянки, заросшие высокой травой и полевыми цветами, неповторимые ароматы, поющие в деревьях птицы, стрекочущие кузнечики, бабочки и стрекозы. Казалось, что голубое и чистое небо с вереницей кучерявых облачков – бездонное озеро. Лежа на траве и утопая в этой синеве, можно было уноситься в любые дали в полете фантазии. До ближайшей станции БАМа было шестнадцать километров, до заготовительного пункта на хуторе в тайге, где стояло несколько домиков с местными жителями - километров сорок. С заготовителями была договоренность, что они приедут через четыре-пять дней за собранной первой партией ягод.  Связи – сотовых телефонов или надежных раций в те времена не было, особенно для уровня этой бригады. Поэтому случись что, не дай Бог, помощи ждать было неоткуда.

   Несмотря на не очень высокий интеллектуальный уровень членов бригады (разумеется, не считая Аркадия), разговоры в первый вечер у костра велись на все темы. И о политике – это было время начала перестройки, и о судьбах людей, попадающих в различные жизненные ситуации, и об отношениях с женщинами. Кстати, все мужики были либо не женаты, либо разведены, без детей. Лишь у Аркадия была маленькая дочь, а развелся он за несколько месяцев до описываемых событий. Выпили спирта, разведя его холодной речной водицей, познакомились немного ближе, благодаря рассказам о себе, и легли спать.
 
   Надо заметить, что несмотря на конец августа, когда дневная температура еще держалась на уровне 10-12 градусов тепла, ночью уже были заморозки и по утрам лужи были покрыты свежим ледком. Проснувшись, умывшись в ручье и перекусив, чем Бог послал, мужчины начали собираться. Вдруг кто-то из мужчин рядом с палаткой обнаружил свежие следы медведя. Так как вокруг было много малины, протекала горная речка, медведи неоднократно встречались нашим работягам и потом, но, увидев их издали, люди, стараясь не шуметь и не привлекать внимание зверей, тихо уходили. Видимо медведи были сыты и это не был период гона, который бывает весной и заканчивается в июле, поэтому на счастье людей они к ним не приставали. Тем не менее, на всякий случай, приходилось таскать с собою на работу по очереди карабин. Еще необходимо ответить, что медведи редко подходят к группе людей, поэтому шабашники все время держались друг друга.

   Для работы в полевых условиях сзади вешался на шею и плечи продолговатый фанерный короб с крышкой, вместимостью около сорока килограммов и свисающий сантиметров на тридцать ниже поясницы. Из-за этого нагибаться по мере наполнения короба приходилось, не сгибаясь в пояснице. Спереди висела плетеная корзина емкостью килограмм на восемь-десять, в нее собиралась ягода с последующей пересыпкой в короб через голову самостоятельно, либо с помощью рядом идущего товарища. Собирали бруснику с кустарника, росшего вперемежку с зарослями малины, специальной лопаткой или ковшом, похожим на маленькие грабли. За день удавалось сделать две-три ходки на базу с полными коробами, чтобы освободить их от спелой ягоды.

   Выгруженную из короба ягоду необходимо было еще и просеять от веточек, листвы и прочих посторонних предметов. Для этого строился «телевизор», который представлял из себя поднятый на метр-полтора от земли, размером метр на два прямоугольник, сколоченный из тонких брусков с натянутым на них экраном из целлофана. Человек вставал в нескольких метрах от экрана, набирал в обычный пластмассовый или металлический совок, наподобие детской лопатки, ягоду. Затем ягода должна была после сильного броска долететь до экрана и упасть на заботливо расстеленный под экраном целлофан. Веточки, листочки и прочая шелуха, будучи по весу легче ягоды, не долетали до экрана, а чистая ягода падала вниз, ударяясь об экран «телевизора». После одного-полутора часов такого бросания рука начинала сильно болеть. Зато перебивалась боль в натруженной спине и ногах, прошедших десять-пятнадцать километров - до зарослей брусники и обратно, а также в процессе сбора.
   На пятый день, как и обещали, приехали заготовители и, взвесив, погрузили в свой грузовичок несколько собранных бочек с засыпанной в них ягодой. И тут наших шабашников подстерегала неожиданность. За эти пять дней работы, несмотря на то, что год выдался не самым урожайным на бруснику, цена за килограмм упала с трех рублей 40 копеек до двух рублей 50 копеек. Как понимает читатель, это была весьма существенная разница в цене – больше, чем на четверть. Мужики достали непочатую бутылку питьевого спирта, привезенную из Хабаровска, пригласили разделить трапезу заготовителей и вместе начали думать, что можно предпринять в сложившихся условиях.
   Заготовители рассказали про ближайшую станцию на Байкало-Амурской магистрали, до которой можно было добраться на машине за пару часов по таежной дороге в сопках. Поезда там останавливаются три – четыре раза в сутки на две-три минуты. Бригадир с бывшими зэками и новоиспеченным ученым быстро смекнули, что если приехать туда с ягодами и палаткой, то за несколько дней можно, продавая бруснику стаканчиками или банками-ведрами, несколько снизить убыток от понижения цены.
Представители закупочной компании за определенную мзду согласились привезти и потом забрать шабашников.

   Как уже догадывается просвещенный читатель, роль продавца досталась Аркадию, как наиболее представительному и не имеющему никаких связей ни с криминалом, ни с органами правопорядка человеку. Конечно, он отчаянно сопротивлялся отведенной ему роли, но приговор товарищей по шабашке был неумолим. Один человек – Виктор, оставался в базовом лагере, так как в случае появления милиции на месте продажи, ему грозил новый срок. Василий должен был стоять на стреме на случай появления милиции, будучи недавно в ее рядах, а Александр подавать Аркадию наполненные ягодами емкости в вагоны. За несколько дней шабашникам удалось стаканами, бумажными кульками и ведрами продать несколько десятков килограмм отборной и очищенной от листьев брусники, что позволило вместе с собранной и отданной оптом ягодой свести концы с концами. Сложнее всех было Аркадию, так как ему нужно было дополнительно еще окупить дорогу Москва-Хабаровск-Москва.

   Вернувшись в Хабаровск, шабашники хорошо, даже по меркам тех лет, посидели в ресторане, а прихваченную с собой ягоду сдали оптом по приличной цене на Хабаровский рынок. На вырученные деньги купили Аркадию билет в Москву и поровну поделили все оставшиеся доходы. На этой шабашке Аркадий заработал, конечно, меньше, чем на любой предыдущей. И она стала у него последней. Но был приобретен бесценный опыт общения с разными категориями людей, опыт продаж и надолго запомнились веселые приключения и встречи с косолапыми. О судьбе товарищей по сбору ягод ничего неизвестно. С Аркадием они больше не встречались, а в Хабаровск он больше не приезжал.

   Совсем недавно Аркадий узнал, что его хабаровские друзья, которые посоветовали эту шабашку, уже многие годы живут в Новой Зеландии и очень этим довольны. Так что последний повод побывать в Хабаровске отпал сам собой.

__________________________________
*)Байкало-Амурская магистраль (БАМ) — железная дорога в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Одна из крупнейших железнодорожных магистралей в мире. Основной путь Тайшет — Советская Гавань строился с большими перерывами с 1938 года по 1984 год. Строительство центральной части железной дороги, проходившее в сложных геологических и климатических условиях, заняло более 12 лет, а один из самых сложных участков: Северомуйский тоннель был введён в постоянную эксплуатацию только в 2003 году. БАМ является восточной частью Великого Северного железнодорожного пути, советского проекта 1928 года.

Иллюстрация из Интернета.