Расставание с собой

Я так много отплакал красивых стихов,
Не наивностью, нет, чем-то страшным и бОльшим…
Презреньем своих очень милых грехов,
В грехах остальных восхищаясь хорошим.

Мне стыдно не раз за предательство веры
Другим, и унылым, мне быть приходилось,
Взамен я смеялся, любил я без меры,
И ангелов суть мне за это открылась.

Мне часто «спасибо» пришлось лепетать
За то, что собакам сказать было б мерзко.
Но тысячу раз я, сумев не предать,
Усвоил молитву колбасным обрезкам.

Я дружен с великой рукою несчастья,
И знаю, когда ее перст крепко жмет,
Не значит сей жест, нет…, слепого ненастья,
Отвергнет он счастье, и наоборот.

Я понял загадку ее вдохновенья,
Той, что за рукою стоит опершись
На слезы те самые, и на мгновенья,
Что в памяти нам не дано ворошить.

Той, что забирает, едва лишь отдав,
Что мнит себя выше любых отречений,
Той, что сладко мстит всем, кто это поняв,
Попался на хитрость ее развлечений.

Ей слезы – забава, а смех как награда,
Как вздох обреченного в том забытье,
Где все уж… И плакать над нею не надо,
Где доброй улыбкой он врет Пустоте.

Обманом он силится выгнать усталость,
Дрожащей ладонью к щеке прислонясь
Той, что он любил, той, что мало осталось,
И не от болезни… От страха понять.

Понять его слезы - меж строчками слиты,
Понять, чьей рукой теперь можно обнять
Себя, не его, его чувства разбиты,
Он вышел другой чьей-то жизни мешать.

И вот у порога. Простого порога,
Она понимает вдруг ценность слезы,
А он, не мечтая понять так уж много,
Рукою ведомый идет в рай грозы.

В сплетенье улыбок, а, может, насмешек,
В краю, где терзанье не совесть, но боль,
Не смог не спросить себя: в чем же я грешен?
Что должен понять был? В чем вся эта соль?

И в этот момент, словно плети тугие,
Откуда-то сверху меня обдадут,
И Голос, тот Голос, чьи слезы лихие
Заставили плакать над строчкой, солгут.

Меня унесут вдохновенье в печали,
Упрямые мысли – в безудержный гнев,
Меня бы и слезы куда-то умчали…
Но: «Милые, нно!!» прокричит этот век.

И вот уже звезды, лишь голову вскинуть,
Бескрайний простор не моей простоты…
А тот, чья рука, и чей мир не покинуть...
Слугой быть ему. Он – слуга пустоты.