бесконечный переезд

каждый год и город — мартен и домна, мнут и рвут меня, жгут, формуют, плавят.
неизменна лишь боль моя — бездомность, все мои стихи — ей одной, шалаве.
сколько же еще, о Мария Мадре, мне чужих квартир разменять осталось?
запинаться, вслух вспоминая адрес, из лоскутных дней жизни одеяло
кропотливо шить, и снует иголка от беды к любви, от надежд к проблемам.
я стараюсь, но нет в попытках толка,

в шалашах моих нет ключей к Эдему.

и скрипят полы в старых страшных двушках под шагами тех, кто в них жил когда-то.
маркером на всём – «нужно» и «не нужно», мелких горсть купюр — работягам датым.
«погрузили, мать, отправляй машину».
отдохнуть, вздохнуть и опять работать, боль глушить вином, кофе, анальгином,
не смотреть уже – что за поворотом?
дверью прищемлять клочья съемных судеб, с треском в нитки рвать тонкий край привычек.

сквозняки времён хоть кого простудят.

перемены ждут, ластясь и мурлыча, зарываясь в снег брошенного хлама.
где найти бы путь на спокойный берег?

пусть в начале — мрак, но в финале — пламя,
пусть в итоге — «знать», но на старте — «верить».

переезды, сны, будни, книги, встречи,
мне не хватит дня посчитать потери.
где-то там — мой дом, по коробкам — вещи.
я ищу его.
и найду.

я верю.