Ода Шиловской горе

Задвинув степь, стоит вальяжно холм,
Как богатырь в уверенности силы,
И смотрит на разрушенный мой дом,
И смотрит на заросшие могилы.
Причал у дома занял очерет,
И зимородков не видать на скатах,
Моей деревни на земле уж нет,
Чужие люди в уцелевших хатах.
И лодка дышит полусгнившим днищем,
И под мостом пороги не поют,
И вместо сердца словно пепелище,
Глаза застыли, ноги не идут.
А холм расселся, словно пан вельможный,
Камзол зеленый, елкой выгнул бровь,
И смотрит. Мне так невозможно,
Глядеть, как всюду вытекает кровь:
Из солнечного детства меж холмов,
Наивной  радости, стекающей по водам,
Из доброты и мудрости домов,
Из чистоты и веры небосвода.
Из солнца, что сияет над холмом,
Из мостика, что на два режет речку,
Из памяти, что я с таким трудом,
Бьюсь, чтоб забыть несчастную овечку.
Из дождика, что сквозь пастуший плащ
Я наблюдаю в запотевших складках,
Из пескарей, чей аромат хрустящ,
Из меда, что течет по ложке сладко.
Из молока отяжелевшей Зорьки,
Из хлеба с солью, что держу в ладошках.
Из памяти моей, больной и горькой
Что исчезает, тает понемножку.
А ты стоишь, и смотришь на меня,
Как будто жизни не было в помине…
Зеленая, надежная броня…
Ты будешь жить! А как же мне  отныне?