И ядрышко, и не орех..

Дома уродливых антен,
бродячих кошек и подвалов,
кирпичные провалы стен
собачьим лаем продувало.

Ну как? Скажите! Разве можно?
Чтоб в этом городе дерьма
любовь ещё была возможной.
Она была! Была пьяна.

Когда мы ехали дорожным,
и на душе веселья край,
и путь казался не тревожным.
Россия - матушка! Играй!

Пожалуй тех воспоминаний
лихвою лишнего, друзья.
Она была в тиши признаний.
И расскажу об этом я.

В том городе, проездом мимо,
да так случилось, кучер наш,
не уследили крепость пива,
надрался вдрызг его. Алкаш!

Машину бросил у обочин,
а сам, каналья, меж берёз
застрял свиньёй, сказать короче,
привязанный неволей пёс.

Журить не стали, пусть проспится,
и опосля на разговор,
не все ж такими носят лица,
Подлец конечно, но не вор.

С ума по всякому исходят,
и горя уйма на печаль,
и пьют, не счастие и водит,
Тоска им радость. Мне их жаль.

И ладно бы, да тропки робки,
дорог сполна у лабиринта,
и тупики сползают в пробки
надежд корсаровского Флинта.

Не подвожу, скорее блохи,
издалека яснее путь,
хорошее сбирает крохи,
и каравай кусками рвут.

Делиться, частное обратным,
производитель былью рад,
и посмотреть на то приятным,
и господин привычным раб.

Любовь была, её любили,
как будто осенью весна,
зимою лето проходили,
и щукам нравилась блесна.

Ярка, красива, блеск лаская,
ужам на зависть вёрткость волн,
моря у дна произрастают,
до океанов, до времён.

Тот круг порочен, друг короче,
обьятия, пространней миг,
прижмёт, бывало, днями ночи,
что и отдашь, сжимая крик.

Молчание. Чего же боле.
Слова под голос просто звук,
и кто не знает болью воли,
тому и другом вечным круг.

И за порожним непорожье
тревожить может пустяки,
была б любовь чуть - чуть построже,
ужель б не пили мужики.

Водитель - кучер, люди свечи,
и слесарь сан вскрывает сам,
телефонистка прячет речи,
природа вин - универсам.

В том городе, и в тех деревнях,
во скитах сетками москит,
теряются в чужих поверьях,
Любовь своя когда не спит.

И разбудить обычным жалко,
а не обычным простота,
и города большая свалка,
и раскопаешь. На! Не та.

Угода божеским твореньем,
поклоны нравам тяжкий грех,
таким моё стихотворенье,
и ядрышко, и не орех..