Вот поэт говорит про об...

Вот поэт говорит про обоссаный снег.
Вот эфир заполняет разбавленный мат.
Частота откровений исходит на нет.
И до горла дошёл откровенный разврат.
Каллорийное, жирное время моё
Углеводные формулы, меряя, жрёт.
И  сверкает прорехами духа бельё.
Голова вместо задницы наоборот.
И тяжёлого мяса густой аромат
Никакие парфюмы его не скрадут.
Тараканы по горнице духа шуршат.
Легкокрылые горлицы тут не живут.
Нефтяными разводами жижа блестит.
Наполняем продукты по баррелю нефтью.
И Пророк и Поэт в недоспросе забыт.
Всюду ненависть троллит с дистанции местью.
И закрылось открытое настежь допрежь.
Ссыт на снег, съэкономив на совесть, на рубль,
С инвалидностью смысла живущий поэт,
Богородицу спутавший в стаде из дур.
Таракан в темноте его страха сидит.
И от пуза бурдой заливает глаза.
А над проссаным снегом по душам грустит,
Чистоту постелившая нам бирюза.
Всё технически верно, блестит ярлычок.
Верно всё, на навозе жирнее цветы.
Только тянется тоненький в высь стебелёк,
В нём вибрации Жизни с рожденья чисты.