За грибами ходил Федот

За грибами ходил Федот.
Перестройка, развал и голод.
Хоть уж взор у него не тот,
Но пугали зима и холод.

Да, чтоб уголь к зиме купить,
Торговал он в сезон грибами.
Начинал в октябре топить
И скрипел до весны зубами.

Телевизор включал зимой,
Ельцин тупо смотрел с экрана:
Взгляд раскосый, хмельной, прямой,
От него в сердце ныла рана.

А как только сойдут снега,
Увлекался Федот сморчками.
Хоть болела теперь нога,
Но усилил глаза очками.

И в один распрекрасный день
Он увидел в лесу машину,
А за ней, где ложилась тень,
Изогнутую вниз вершину.

За вершину привязан был
Человек, завернув запястья,
А к ногам поднимался пыл
От костра, где горела Настя.

Эту девушку знал Федот,
Настя с детства жила с ним рядом,
Только парень висел не тот,
Что к ней ездил, казался гадом.

Настя бегала от него,
На неё навевал он трепет.
Знала: банда вокруг его,
Знала: он возглавляет рэкет.

А любила она, как свет,
Белокурого, озорного,
И общалась с ним восемь лет,
Обещал он ей счастья много.

Рэкетир дважды бил его,
Светло-русые кудри рвали,
Опускали в бензин всего,
И одежду его сжигали.

А любовь - или есть, иль нет,
И её не сдержать в запрете!
Настин парень сказал им: "Нет!
Ни за что не отдам на свете!"

Вспомнил эти слова Федот,
Как глядел: жив иль нет висевший,
Но в кустах вдруг поднялся тот
Рэкетир, по нужде присевший.

Замер в ужасе наш Федот!
Глянул в сторону - там машины.
Чуть не вскрикнул, зажав свой рот,
Начал пятиться от вершины.

Так ушёл бы Федот тайком,
Да нечаянно в ров сорвался.
Там ударил о пень носком,
Пень как старый снаряд взорвался.

Банда бросилась на тот шум,
А Федот к ним навстречу, левее.
У него был тончайший ум
Слыл, бывало, он всех смелее!

А здесь видно Господь помог:
Закричал с права, как ребёнок,
Барсук, бросившийся от ног,
И в него стал стрелять подонок.

А Федот номера списал -
И к дороге что было мочи.
Всё в полиции расписал.
Их связали ещё до ночи.

Всех троих, на пожизненный срок -
За насилие малолеток,
За убийства им сгинуть рок!
В "Белом лебеде!" В звоне клеток!