Холст на мольберте Часть 4

«Холст на мольберте» (Часть 4)

«Счастья будет все больше. Все больше и больше.»
(Захар Прилепин)

Выходишь, чуть покачиваясь, из воды. За спиной – речка, не очень широкая: метров восемь-десять, но вот течение – почти сшибает с ног. Особенно, на середине реки, где вода – выше пояса. Хорошо, что на тебе – рюкзак, и идет вас несколько человек, взявшись за руки, плотненькой группой. Так легче. Хотя тоже – тяжело, да вот ещё – холодно. Вода ледяная.

Выбираешься на берег последним, «выпихивая» перед собой всех остальных ребят. Пару минут надо всем посидеть и подышать. Можно снять ботинки и выжать носки, хотя толку от этого – не много: впереди еще четыре или пять бродов, успеем вымокнуть не однажды. На ощупь, ступни – каменные. От мозолей и холодной воды. Но пока не болят, это хорошо. Например у меня болеть все начнет позже: на ночь я буду бинтовать ступни, наутро – снимать бинты с кусочками мозолей и полосками кожи. Но здесь – по своей глупости больше: где не доглядел, где перетянул шнурки на берцах – вот и расплачивался потом. Но это – позже, а пока – встали и двинули дальше.

Переправляясь по одному из бродов, Тамара расшибла коленку, налетев под водой на камень. Последующие несколько дней она топала маршрут, глотая обезболивающие. Когда таблетки вышли – топала без них. На тот момент до ближайшего поселка с аптекой нам оставалось чуть меньше, чем полсотни километров.

На крайнем по счету броду чуть не утащило меня. Оступился, вода сбила, стал заваливаться. Хорошо, что мальчишки вцепились мертвой хваткой – почти повисли на мне. Так, кучкой, и вышли из воды на берег. Мальчишки – одному двенадцать, другой на год старше. Вот такие дела. Лично я в седьмом классе себя на Алтае явно не представлял.

В общем: посидели, отдохнули, начинаем движение… - на этом месте я проснулся, отложив дальнейшие воспоминания на потом. За окном – солнце. Спал я на небольшой кухне, в спальном мешке. Рядом недопитый кофе и недочитанный Камю. Крайние два дня до поезда я жил у товарища в Новосибирске.

Новосибирск мне не понравился. Не понравился, когда я был там год назад. Не понравился и сейчас – люди хорошие, а город – нет. Красноярск – он спокойный, сидящий с газеткой на скамейке в парке. Расставляющий шахматы и потягивающий кофе из стаканчика. Новосибирск – это парень на скейтборде: задел старичка, даже не извинился. Шахматы – бух! - валятся все на землю, и кофе расплескался. Куда это годится? Нет, не нравится мне Новосибирск.

Помню, что стоял раз на набережной, глядел на Обь. Вот она, да – величественна. Одна из версий названия весьма банальна, но мне нравится больше всего: «Обь» - это русское «обе». Обе – это Бия и Катунь. А еще, если глядеть на место слияния Бии и Катуни, можно увидеть такое: Бия – она желтоватая, Катунь – зеленоватая. Когда они сходятся, то очень долго так и текут – половинка желтоватого оттенка, половинка – зеленого. Потом становятся одной целой Обью. Потом исчезают в Северно-Ледовитом океане….

Завершая один из дней, именно на берегу Катуни мы разожгли костёр. Сушили носки, одежду и обувь. Я досушил до дырки – потом клеил заплатку из брезента. Хорошо, что имелся с собой. Кипятили воду и жадно глотали горячий сладкий чай. Алюминиевая кружка обжигает – как целует. И больно, и еще хочется.

А потом можно было заползти в палатку, лежать и думать обо всем на свете. Или, когда рядом близкий друг или подруга – болтать обо всем на свете. Или молчать. Пожалуй, важнейшее качество настоящей дружбы, то можно просто молчать, перебирая в голове мысли.

«…а с неба снова скатилась звезда,
как будто слеза – с лица.
И к детям твоим, пришла беда.
Большая Медведица…»

Беда – не пришла. А вот счастье – да. Ощущение счастья от того, что есть такие вещи, как путь, усталость, дружба и верность. Ощущение счастья от знания, что путей еще будет много, а верность – понятие железобетонное, пропорционально связанное с километражем пути.

Я варил кофе на кухне. Камю был дочитан. А поезд, что увозил меня домой, отправлялся уже сегодня.

Нет, не нравится мне Новосибирск.

(август 2017-го…Михаил Чебунин)