Хозяин

Я очнулся в постели со сбитой на пол простыней. Неужели такому, как я, не отказано в крове... Попытался привстать, но все тело сковало броней из рассыпчатых лат потемневшей запекшейся крови. По сосудам моим растекался горячий металл, голова превратилась в рабочую каменоломню...

Только в этот момент я сквозь дикую боль осознал: до последних минут я себя совершенно не помню.

От испуга я вскрикнул. Мой крик оттолкнулся от стен и вернулся обратно, оставив негромкое эхо. Что за черт… Две минуты назад я очнулся никем, абсолютно пустой, как скорлупка гнилого ореха!

Я услышал шаги, и в покои вошел человек: невысокий старик, деловой и опрятно одетый.

— Что сказать, эти стены видали немало калек. Господин мой решил сделать зал городским лазаретом. Не тревожьтесь, мой друг! Я обучен его ремеслу и могу исцелить даже самые сложные раны. Наш хозяин свой дар не скрывал от проверенных слуг — жаль, всего не сказал и отправился в путь слишком рано…

Я устало напряг свой единственный видящий глаз. Старичок протирал мои раны невыжатой тряпкой, то и дело макая ее в полированный таз.

— Раз хозяин в отъезде, я — местный хранитель порядка, — приговаривал он и кружил над соседним столом, все пытаясь найти между банок какие-то мази.

Вдруг старик погрустнел.

— Только он со своим ремеслом неизменно считал, что наш мир изнутри безобразен. Он не верил в людей. И, хотя мог за несколько дней безнадежно больных исцелить и поставить на ноги, говорил мне потом: «Может, тело их стало сильней, но внутри эти люди по-прежнему злы и убоги». Разумеется, я отвечал, что все это не так, но хозяин твердил, что наивность подобна отраве: «Если я буду ранен, лишь самый последний дурак не оставит меня умирать в водосточной канаве. Это правда, мой друг. Мы, наверно, с тобой дураки, раз готовы помочь лицемерам, ворам и убийцам». Ладно, сударь, оставим. Ну что, боль ушла из ноги?

Я с восторгом кивнул.

— Что ж, теперь не мешает побриться!

Старичок суетился. Плясали огни очага. Мой потерянный разум пытался смахнуть паутину. Удивительный дом. Если это всего лишь слуга, мне хотелось бы как-нибудь встретить его господина. Я подумал, что сам бы помог человеку в беде, как сейчас мне помог этот доблестный житель окраин.

Но, закончив свой труд, старичок на меня поглядел и внезапно воскликнул:

— О Боже! Простите, хозяин!