Визит 4

 

                «Наша машина выскочила на пригорок…»

                Л. Алейник

Пора читателю поведать,
кто Рая. Друг, читатель мой.
Жена Прыща. Что говноеду?
Что брату моему помой?
Ничто. - Жена, тащи обедать! -

Так прожили они всю жизнь.
Я помню, как он ночь проплакал.
Ну, плакался: - Ах, Левчик, кинь
- . Прыщ с мамой ночь всю пробалаокал.   
И слезки. Вот, и ты, прикинь,   

его мучительные свойства.
А слезки состояли в том,
что стало корнем беспокойства,             
одной из гнойных гематом,
что портило жизнеустройсво. 

Ребенок братика лежал
в животике у Раи. Скоро               
родиться он. А Прыщ - стонал.
В глазенках горя метеоры
взрывались, словно аммонал.

Что Рая сделала с собой?               
Она - профессор. Доктор в ВУЗ-е.
По-философии. Что ж, Прыщ? Всех россказней герой?
Всю жизнь бездарно промутузил.
И, явно, что-то с головой.

Все это было. Ясно помню.               
Прыщ был газетчиком. Страдал.               
как будто бы в каменоломне               
статейку жалкую терзал.
Он жил в каком-то фраерском Содоме.               

Мой братик жутко опозорил               
себя. Меня. Всех нас. Семью.
Он глупостей так нагуторил,
что видел я-то в нем свинью.
А, впрочем, просто я не спорил

с его дурацким миром грез.       
Что-ж, бездарь, в чем я убедился.
В газетке ахинею нес,
хотя он в дворники годился.
Но что поделаешь? Он слез,

покапавших, вмиг забывает.
Москва пред ним. Другая жизнь.               
На Раю бремя возлагает.
Куда идти? В Москву! Прикинь,
мирок убогий. Достигает

столицу. Комнатку в обмен
выменивает на квартиру.               
Дед умер. Бабушка, взамен,
переезжает к нам. Кумиру -
братану - вроде перемен -

семья решает. Он в квартире.
Тут все-то и произошло…
А слезки? Как в большом турнире.               
До них, со временем, дошло.
Я думал, что ему в сортире

конец придет. А, Прыщик? Жив!         
Засрал. Обмен. А, Лева? Хитрый.
С ребенком. Кучу, перерыв,
газеток, тяпнул место. Гидрой.   
И, знаете, он не плешив.