Как горько и обидно!

Как горько, больно и обидно,
Когда теряешь веру в человека,
И даже перед совестью своею стыдно,
Что ты в теченье собственного века

В нем видел красоту и идеал во всем,
Кумира - в музыке, пример - в делах серьезных.
Казалось, нет никаких изъянов в том,
Как жил и мыслил в буднях очень сложных.

Да и могло ли как-то быть у нас иначе?
Почетный гражданин, артист Народный,
Лауреат Госпремии и знаменит впридачу,
В искусстве – Мастер, в науке – небесплодный.

Казалось, Родину он любит, как и я,
И дорожит её советскою основой:
Ведь воздала она ему сполна,
Вела дорогою красивой, светлой, новой.

Трудился целый век не покладая рук,
И приносил своим искусством людям радость,
Но прозвучал антисоветской пропаганды звук -
И под сомнение поставлена святая наша младость.

Критерий жизни подменил подонков круг,
Идеология обругана, в цене поднялся доллар -
И изменились мысли, ровный сердца стук,
С капитализмом, подлостью вступила жадность в сговор.

Святое стало вдруг не до души,
Америка во сне и наяву мерещится.
С её девизом: «терроризируй, грабь, круши»…
Нескоро это, может быть, у нас излечится.

Сейчас Отчизна – вся в руинах, тяжело больна -
И не поются песни о Гагарине, о Ленине, Москве …
Пускай без них «карабкается» как-нибудь страна,
Иные сочинения сегодня с Музою в родстве!

Влечет непатриотов «недикий» капитал,
Где жизни «красота» достигла всех «высот».
Иной своим там человеком уже стал,
И больше нравится ему бездумно отдыхающий народ.

Стал доллар вожделенной путеводною звездой,
Померкли все социализма достижения…
К богатству рвутся дорогой новой, непростой,
Плюют на заповеди Бога и его учения.

Зачем же молятся ему и ходят в церковь?
Замаливать всё грешное и в мыслях и в делах?
Из Храма, как святые, в свет они выходят,
Чтоб в бесконечных новых увязать грехах!

Кто верит искренне, конечно, понимает:
Всевышний видит всё, за всё воздаст!
Пока ещё он тихо, но серьезно наблюдает,
Науку равенства и бескорыстия он скоро преподаст!

Увековечены уже Муслим, Иосиф, Анатолий, Лановой…
Хотелось видеть Вас нам рядом с ними в мире,
Но, видно, так назначено изменчивой судьбой,
Чтоб не Россия воздала такую славу вашей лире.

В Москве Муслим на пьедестале высоко стоит,
Он слышит звуки Бухенвальдского набата,
Предупредить весь мир о грозном зареве спешит,
О неминуемой беде - убийстве братом брата!

Шагает с гордостью Кобзон по улицам донецким
И славит мужество и вдохновляет песней земляков.
А у Театра оперы-балета Соловьяненко советский
На постаменте, как на сцене, поет дончанам вновь!