Визит 2

Рая

Моя достойнейшая Рая,
когда с купанья, возвратясь,
сказала мне, в меня взирая,
что братик, просто, озираясь,
все ручки к Небу. Все, доя.

Он говорит, что он не брал      
все золотые кольца мамы.
Ну я то знаю, что прибрал.
Что лож его то - тарарармы.
Что, явно, он то, перебрал.

Вот так. Скажите вы то мне,
куда, они то, подевались?
В каком таинственном челне
уплыли? С мамой попрощалась?
Плывут в угрюмейшей волне?

Где мамы деньги? Сплыли. Все.
Хотя, в Америке, порядком.
А братик мой? Во всей красе.      
Все гонит маму. В сухомятку.
Ах, братик? Родненький гюрзе.   

Ну, мама? Милая моя.
Приехав, прожила без траты.
Жизнь здесь, как нужно, докрая.
За что-же ей платить? Уплаты
мой братик взял с нее, вкуя.
 
Она то деньги берегла.
А капали, они безмерно.
И, мама, просто, не могла
потратить их несоразмерно.
Ах, смерть - ему то - помогла.               

Она, по-крайней мере, сто
кусков за много лет скопила.
А братик мой - мой золотой,
до воровства, ты докатился.
И деньги, словно в решето,

свалились братику. Хоть - тресни.
Мне - ничего. Ведь все ушло.
Все спето в этой гнусной песне.         
Все братику и изошло.          
У братика они воскресни.      

Ах, братик мой, он лысый Прыщ.               
Он жаден. Подл. Сдает бутылки.
Он при деньгах. А с виду - нищ.
Что в лысеньком его затылке?
Не знаю. Но он явный хлыщ.