Авантюристка Анхен Монс

              Глава1
Изумлённую мордашку
За батистовым платком
Хитро спрятал Алексашка,
Монс ругая шепотком:
–Мать честная, бабы – дуры,
А влюблённые - втройне,
Перепортили фигуры
С мужиками в сладком сне.
Пусть сдобна  Анхен, но в меру.
Волос светлый, лиф тугой…
Изменить бы только веру.
И совсем была б родной.
Лишь одна во всём Кукуе
С пухлым ротиком. Она
Создана  для поцелуев,
Для утех и для вина.
Ну, конечно же,  красотка,
Обладает впрямь... умом.
Государь пред ней в потёмках
Ходит мартовским котом.
Алексашка о Петруше
Позаботился с утра.
Похмелился,  не покушав, –
Не отстать бы от Петра.
И Данилыч завалился
Впереди на облучок:
– Что ж, Петруша, зацепился
Иноземцам на крючок.
          
               Глава 2
Vater Anchen,* понимая,
(Дочь была не без  грехов)
Принимала, привлекая,
Именитых женихов.
Самым знатным иноземцем
(Монс-отец  разинул рот)
Оказался из женевцев
Благородный Франц Лефорт.
Понимал язык этрусский,
На Руси метнулся в знать,
Приютился среди русских.
А иных зачем и знать?
Был женат, но юбок много.
И жены с ним рядом нет.
В Киеве держал не строго,
Он свою Елизавет.
Но всегда в подарок другу
(Мог на всё глаза закрыть)
Даже лучшую подругу,
Словно трубку, подарить.
Дом с изяществом французским
У Лефорта весь  сиял.
По-немецки и по-русски
Он с друзьями пировал.
О весельях, кавалькадах
Анхен думает с тоской:
– Только здесь ей с «толком» надо
Удивить всех красотой.

Vater Anchen* (нем.) - отец Анхен
             
            Глава 3
Бунт стрельцов. Какие шутки?!
Власти нужен крепкий щит.
Не теряя ни минутки,
Царь бунтарство усмирит.
Но когда в Москву вернулся,
Бунт подавлен, усмирён.
– Крови много! – ужаснулся. –
Бог ты мой, я ни при чём!
Может быть, но всё ж в забаве
Он, Mein Gott*(других нет слов)
С Алексашкой обезглавил
Нескольких лихих врагов.
И не смог остановиться,
И боярам бросил клич:
– Есть указ. И не простится,
Если бороды не стричь!
Жаль их как. Им всем - расстройство.
Но для дела царь решил:
-На Руси переустройство
Заберёт немало сил.
Жизнь должна бы измениться
Непременно у царя.
Призывал жену склониться:
Постриг взять монастыря.
Обрести хотел свободу.
И уже гласил анонс:
–  Быть царицею народа
Из слободки Анне Монс.
Царь любил её всей страстью.
И, едва прибыв в Москву,
Позабыл про все напасти,
Поспешил на рандеву.
Ночь был с ней, в её постели.
На душе растаял лёд,
Ощутил истому в теле,
Рассказал ей, что гнетёт.
От Лефорта,как подарок,
По желанью Анхен брал.
День был светел, даже ярок,
И жасмин благоухал.
Но когда речь заходила,
Что ещё  немало  дел,
Он терял в работе силу,
В одиночестве тупел.

   Mein Gott* (нем) - мой Бог
               
              Глава 4
Не приняв любви так близко,
Красоты её лица,
Франц сказал:
-Авантюристка
разрушает всем сердца.
-Опустилась слишком низко,-
Меньшиков "подпел" как раз,
-Монс хитра, авантюристка.
Дай ей злато, дай алмаз!
-Захотелось ей земельки,-
Добавляет Франц Лефорт,-
Полюбились деревеньки
Душ, пожалуй, на пятьсот.
Не в пример простым, убогим
Напускала сер-туман.
Будто помогали боги
Класть ей золото в карман.

По Москве ходили слухи
О любовнице царя.
Балаболили старухи
У ворот монастыря:
– Фланк-портной носил ей шубу.
– Занавески на кровать.
Золотые просто любо
Как в раю им почивать.
В тюрьмах много говорили.
Ванька дёргал за карман:
– В среду мяса наварили.
Объедался басурман.
Ну а в пятницу с Анною
Иноземкой Монсовой
Жрал курятину с лапшою
На тарелке золотой.-
И народ, скрывая лица,
Своего жалел царя,
Говоря на всю столицу
Про Петра-богатыря.
Монс умело диктовала,
Напрягая цепкий ум.
Как она умом «блистала»,
Если царь был полон дум!
Но тем паче почему-то
Царь ответственным делам
Сам давал оценку круто,
Уделял вниманье сам.

                Глава 5
Монс  во злобе поперхнулась:
– Вот проклятый дурачок!
Неожиданно споткнулась
И сломала каблучок.
И сказала:
– Что за притча?
Иль святых  какой сигнал?
Покрестилась для приличья:
– Может, кто наколдовал?
Только кто? Не Евдокия
Колдовство творит со зла?
И проклятия лихие
В жизнь спокойную ввела.
Приключились не на скачках,
В новоселье во дворце
У Лефорта в ночь горячка,
Бред с гримасой на лице.
А болел недолго впрочем,
В непрерывном был бреду.
Сокрушалась, но не очень
Анхен, встретивши беду.
Только царь воскликнул громко,
Лишь подал письмо гонец:
-Боже, как обидно, горько!
Он один был молодец!
На кого мне положиться,
Кто же будет верен мне?
Не смогло сие присниться
Даже в самом вещем сне!

                Глава 6
День прошёл, как нет Лефорта.
У царя полно забот.
Под Воронежем для фронта
Мастерил российский флот.
А вернулся - снова скука.
(Он отбыл немалый срок).
Знать с «Монсихою» разлука
Не пошла монарху впрок.
И опять он шлёт подарки,
Да каких не видел свет.
В золоте, алмазах ярких
Преподнёс ей свой портрет.
И влияние подруги,
Нет сомненья,  видел люд:
В новых платьях ходят слуги,
И челом в немецких бьют.
И звучит в указах странно:
-Чернь боярам не мутить!
По-венгерски шить кафтаны,
По-венгерски шубы шить.
И на праздниках публичных
В платьях русских не ходить,
Изменить своё обличье
Всем девицам не забыть.
- Царь неметится,- вздыхая,
Говорили все подряд.-
Знать «Монсиха»-то блажная,
Коль греховным стал наряд.
Только нет, она  не дура.
Прихотливый, цепкий ум
Вновь измыслил авантюру
Под напрасный робкий шум.

Словно царские палаты,
Посещали гости дом.
Иностранцы-дипломаты
Собирались в основном.
Привлекала обстановка,
Странный блеск распутных глаз
И красавицы – плутовки
Голы плечи напоказ.
Приспособиться умела
Под желания мужчин…
Из Саксонии для дела
Прибыл важный господин,
Невысокий и галантный,
Голос тихий, мягкий взор.
Обходительный и статный,
Вёл умело разговор.
И манеры, и одежда
Выше всяческих похвал.
Полюбил. Сбылась надежда:
Фаворитку он обнял.
Дважды близко посидели,
Кенигсека смех пленил,
Разговоры потеплели,
Ей посол приятен, мил.
А портрет, что без утайки
Монс готовила Петру,
Для саксонца стал подарком
В буйной страсти поутру.

                Глава 7
Но раскрылась тайна сердца,
Как верёвочку не вей.
Шёл посол от самодержца
По мостку через ручей.
И в забывчивости пьяной
О любви не раз взгрустнул.
Оступился, как ни странно,
И бесславно утонул.
Вспомнил царь, что сей избранник
Ел со шведского стола:
-Не предатель ли «посланник»?
Что тут скажешь? Вот дела!
Все проверены карманы.
Весь камзол, со всех сторон.
Письма в нём нашли от Анны,
Драгоценный медальон

Вновь Данилыч не сдержался,
И сорвалось с языка:
- Ей теперь не оправдаться,
Срамотища  велика.
На кого ж ты поменяла!
Да, проблема - то сложна…
И кому ж ты изменяла?
И какого же рожна?
Ну и  дуры бабы, дуры,
А влюблённые - втройне.
Им бы только шуры-муры.
Не бывает дел грешней.

Царь метнулся  ошалело,
Жуть взяла и холодок.
Вот такое это дело
Зацепиться на крючок!
Вспыхнул он,
                раскрылись очи.
Словно грянул жуткий гром.
Пётр задумался. И очень.
Только думал  о  другом.
Думал много о России.
За неё на всё готов.
И что будет в его силе,
Всё постигнет ум Петров.

    Примечание.
1. Кукуй-немецкая слобода, место поселения иностранцев в Москве между Яузой и ручьём  Кукуй.
2. Анна Монс – дочь виноторговца. Кукуйская царица, фаворитка Петра1 в течение 10 лет. В народе прозывалась «Монсихой»
3. Пётр1Алексеевич Романов (в переводе с греч. «камень») – последний царь и первый Император Всероссийский (с 1721 года).
4. Евдокия Лопухина – первая жена Петра 1.
5. Меньшиков Александр Данилович – русский государственный деятель, ближайший сподвижник и фаворит
Петра 1.
6. Лефорт Франц Яковлевич – русский государственный деятель женевского происхождения.
7. Господин Кенигсек – посланник саксонского курфюрста и короля польского Августа.
Третья глава поэмы.  В конце лета 1698 года весть о стрелецком бунте вернула Пётра 1 в Москву  из заграничного путешествия.