Слово за слово. Порцион

-Как наша родственница злая?
 Что с ней прикажешь делать, мать?
 Ест поедом, границ не зная?
 Да, нешто, как придёт, прогнать?
-Да нет, пускай её уж пучит,
 Сама себя она замучит,
 Молчи, не вздумай говорить,
 Ведь не придёт и хоронить.
-До похорон твоих не близко,
 Успею вас я помирить,
 Лет тридцать ей не дать мудрить-
 Блаженство, и не капли риска.
-Какой ты сроду баламут,
 Сто двадцать точно не живут.

-Ну вот, ты «што» не смотришь телек?
 Там долгожителей полно,
 Не диктор врёт там из-за денег -
 ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ кино.
-Ну да! Винцо там попивают,
 Пасут стада, забот не знают.
 На солнце фрукт и каждый лист,
 Здоровый харч и воздух чист.
-Сама ж шутила: харч полезный
  В Войну,  и сразу после, был,
-«Диета». Да. Никто не ныл,
 И ввек я не была болезной,
 От корки хлеба мало бед,
 Она, иной раз, весь обед.

-На корку было что намазать?
-«По-тихой», старшая сестра,
 Охотница по полкам лазать,
 Когда все разошлись с утра,
 Из пузырёчка с рыбьим жиром
 Чуть-чуть, чтоб кончилось всё миром,
 Намажет и себе, и мне,
 Преступницы мы наравне.
 Жир этот деду по рецепту
 Выписывал, конечно, врач,
 Но «сласть» хотелось, хоть ты плачь.
 Все «вносят», мы ж «на вынос» «лепту».
-За «малость» кто раскрыть вас мог,
 Похоже, в курсе был лишь бог.

 Но  рыбий жир, какая гадость!
 Я помню этот «препарат».
-А нам тогда казался в радость,
 Вкусней чем нынче во сто крат.
 Бывал вначале в нашем доме,
 И супчик на мясном бульоне.
 Вот, правда, мясо не про нас,
 Больному-то нужней как раз.
 Потом по деревням ходили,
 Меняли вещи на еду,
 Не есть же, правда, лебеду,
 В деревне всё ж получше жили,
-Куда как легче при земле,
 Хоть «всё для фронта» и в селе.

-С конца войны уж в институте.
 Меню всё также не полнит,
 Есть хочется всегда, по сути,
 Ну и грызём наук гранит.
 В просторах карточной системы
 Свои мне в помощь «теоремы».
 Продам талоны на еду,
 На новый фильм в кино иду,
 Разгрузочные дни, а как же.
-Я видел фото тех годов:
 Стройна, красива без трудов,
 Без фитнесов, там разных, также.
 Но помню фотку, а на ней
 Лицо твоё куда круглей?

-Да, это на «хвостах» разъелась,
 В каникулы в родных краях.
-Кому ты там на хвост уселась?
-Не те хвосты, что на костях.
 Картошки не было в те годы,
 Чтоб засадить ей огороды,
 Как было то перед Войной,
 Так сев был сахарной свеклой.
 Но не давали зреть породе,
 Есть надо – прерывали рост,
 Добычей был какой-то «хвост»,
 Полезней нет хвостов в природе.
 Тебе б поесть тот «фрукт»  «вкуснющий»,
 А то ты вон совсем худющий.

-Ты хлеб на зрелище меняла.
 Представить я могу с трудом,
 Чтоб ты вообще-то торговала,
 Хоть позже был и скот, и дом.
-Да, правда, редко то случалось
 И я всегда притом стеснялась.
 Вот с пайкой хлеба, например,
 Стою, подходит офицер,
 Смекнул, не спекулянтка вроде:
 «За что торгуешь калачом?»,
 Я робко бормочу почём,
 Даёт мне деньги и уходит.
 «А хлеб-то вы забыли взять!»
«Ты ешь сама, учись на пять».

-Какие же ещё изыски
 Знавал студенческий ваш стол?
 Имелись ли какие риски,
 Бывал какой-то разносол?
-Соль точно на столе бывала,
 Про разносолы вспоминала
 (Из довоенных погребов),
 Риск был бы - не было грибов.
 Вот «затируха» выручала:
 «Перетиралася» мука
 В неполной чашке молока
 Варилась в том же мало-мало.
 Ну, вроде клёцков в молоке,
 Гуляй подруга налегке.

-Ну вот, фундамент был заложен
 Здоровой жизни на года,
 Хоть тот период был и сложен.
 А чем всё кончилось тогда?
-Год «сорок семь» в календаре-
 Конец суровой той поре.
 Отмена карточек, мой друг,
 И поначалу был испуг,
 Все захлебнулись в кривотолках.
 Но в тот же день по всей стране,
 По ценам божеским вполне,
 Любой товар лежал на полках.
 Рублём платили напрямик,
 Люд быстро к этому привык.

 В тот год, проездом в Сталинграде,
 Пред автотрассой на пути,
 Стою, не ротозейства ради -
 Через неё не перейти.
 Сплошным потоком едут грузы,
 Забит машины каждый кузов.
 «Стройматерьял» со всей страны,
 Цемент и камень здесь нужны.
-«Как ОТСТОЯЛИ, так ОТСТРОИМ
 Любимый город Сталинград,
 На том же месте будет град»-
 Такая речь, как перед боем.
 Тогда на всё хватило сил,
 Никто отсрочки не просил.

-И эта стойкость и уменье,
 Привычное тогда терпенье
 Не прерывались ведь вообще,
 Потом всё «сбилось» при «Хруще»