Английская булавка в форме...

Категорические утверждения, что можно четко провести грань между нормальной психикой и ненормальной - не могут быть восприняты как догма.
Потому что человек оценивает другого человека в рамках ему открытого множества миров. Сегодняшняя нравственность, безнравственная еще 100 лет назад, самое четкое разграничение принципиальной возможности дать резюме по каждому отдельному человеку.

Витрины магазинов и лотков пестрят телами женщин и мужчин, которых еще 40-30 лет назад на сознательном уровне в СССР люди определили бы как "проституток", а о мужчинах - просто потеряли бы дар речи. Такой вариант мужчин существовал только в тюрьмах и зонах, где было создано определенное ограничение на нравственное понимание взаимоотношений между людьми.

В сериале Homelend американская христианка возмущается переходом мужа в ислам на примере из жизни собственной семьи: нашу шестнадцатилетнюю дочь забили бы на Востоке камнями за то, что она занимается сексом со своим школьным товарищем.

Можно ли в таких разноуровневых системах ценностей проводить какие-то исследования психологического портрета человека?

- А это норма, - скажут и не ошибутся.

- А вы мракобесы и извращенны, как тот американский солдат, принявший ислам.

 «Если бы я нашёл для своих фотографий прелест­нейшую девочку в мире и обнаружил бы, что её смущает мысль позировать обнажённой, я бы почёл своим священным перед Господом долгом, как бы мимолётна ни была её робость и как бы ни легко было её преодолеть, тут же раз и навсегда отказаться от этой затеи».

Это из дневниковой записи джентльмена Чарльза Лют­виджа Доджсона, школьного учителя математики, известного в литературе как Льюис Кэрролл.

Запись сделана в конце XIX века.

Предлагаю знатокам русской литературы вспомнить наших писателей или поэтов, которым близка подобная установка.

Вам удалось?

Но вот прошло полвека и Россия осчастливила мир Нобелевским лауреатом (последовательность была иная, но это не меняет дела) В.В,Набоковым.

А это его оценка своего предшественника в узкопрофильной литературе:

Человек, имеющий представление о том, что такое педофилия, и по­святивший этой теме две книги - знаменитую «Лолиту» и малоизвестного «Волшебника», Владимир Набоков, писал: «Я воздержался в «Лолите» от намёков на его (Кэрролла. - Прим. ред.) несчаст­ное извращение, на двусмысленные снимки, которые он делал в затемнённых комнатах. Он, как многие викторианцы - педерасты и нимфетолюбы, - вышел сухим из воды».

Исследования психологов и психиатров упомянутой викторианской эпохи показывают следующий момент.

Викторианская эпоха - странное время в истории Англии. Тема обычного секса между мужчиной и женщиной была под запретом. В результате из всех щелей полезли всякие сексуальные извращения. Педофилия - не исключение. В стране широко распространилась дет­ская проституция, детей воровали или завлекали обманом в сексуальное рабст­во. Спрос на них был высок, а общество, полиция и юриспруденция закрывали глаза. Шизофренически не замечая этого, в образованных кругах (в них вращался и Кэрролл) детей считали абсолютно асексуальными в прямом контакте. И следовательно, никакого секса с ними не могло быть по определению.

Но секс в иных сверх полевого контакта, то что русские назвали НОО-сферой, сферой разума -  это и есть Алиса.

Девочка оказалась там именно в силу причин пуританского закона.

В том измерении фантазия, не реализованная в плотское обладание телом, не является извращением.

Детей во всех странах знакомят с фантазиями автора, даже не полагая (тема только для посвященных), куда заводят в дальнейшем прихоти авторского видения Зазеркалья.

Если я скажу, что современная аппаратура позволяет не вступая в тот же контакт в постели, провести половой акт с ребенком 3-х лет на высоком эстетическом уровне - на уровне, о котором только догадываются те, кто не имеет доступа к "машинам любви", - поверят ли мне. 

И когда ребенок подрастет - думаю, психика его буде сломлена. Все записанные на подкорке в прямом доступе к разуму картинки взаимопроникновения уже превратят человека  в обслугу, в служебное тело для Высшего Света планеты.

Мне больше нечего добавить.

Александра Китчен, 1874 год Фото: Public Domain/ Льюис Кэрролл