Альберт Хофман ЛСД

Когда я обнаружил действие лизергида и диэтиламида — еще до начала наших исследований, — я понял, что оно сыграет важную роль в психиатрии. Я участвовал в одном из первых экспериментов и принял небольшую дозу в лаборатории. Для меня это был жуткий опыт. Настоящий ад: все это лабораторное оборудование, снующие вокруг люди, которые задают тебе вопросы и тестируют тебя. Я попал в босховский мир, населенный навевающими ужас машинами и бесчисленными людьми в белых халатах. Но я чувствовал, что существует и другой подход к ЛСД. В ходе первого эксперимента у меня возникло чувство, что под воздействием ЛСД какая-то часть меня пытается быть счастливой, но не может. Это ощущение, как во сне, никак не могло всплыть на поверхность из-за внешних помех, которые порождала ужасная атмосфера лабораторного опыта.

Я понял, что должен попробовать еще раз, но при иных обстоятельствах. Вместе с другом, немецким писателем 3, я провел еще один опыт с ЛСД уже у себя дома. Моя жена подготовила для этого дом: украсила его цветами и фруктами, зажгла благовония. Я принял небольшую дозу, всего 50 микрограмм. И испытал прекрасное переживание — не очень глубокое, но исключительно эстетического характера. Мысленно я оказался в Северной Африке, в Марокко. Я никогда не бывал там прежде, но у меня было стойкое ощущение, что я в Марокко. Я видел верблюдов, бедуинов, потрясающий пейзаж. С этого момента я усвоил, как важны окружение и атмосфера. Я понял, что, работая с такими субстанциями, как ЛСД, необходимо всегда обращать внимание на обстановку и на тех, кто находится рядом с тобой или пациентом.

Тимоти Лири как-то навещал меня много лет назад, когда жил в Швейцарии. Это был очень умный и образованный человек, довольно обаятельный. Но он слишком нуждался во внимании окружающих. Ему нравилось их провоцировать, а это отвлекало его от первостепенных вопросов.

Глава 7. Сияние Эрнста Юнгера - Albert Hofmann, "lsd my Problem Child"
Сияние - это самое точное слово, чтобы выразить то влияние, которое оказали на меня литературные работы Эрнста Юнгера и его личность. И в свете этого сияния, которое, стереоскопически, охватывает вещи снаружи и изнутри, мир, который я знал, открылся мне в новом прозрачном величии. Это случилось задолго до открытия ЛСД и до того, как я лично познакомился с этим автором в связи с галлюциногенами.

     Мое увлечение Эрнстом Юнгером началось с его книги Das Abenteuerliche Herz (Смелое сердце). Вновь и вновь, на протяжении сорока лет, я беру в руки эту книгу. Здесь, больше чем когда-либо, в темах, которые мне ближе и значат для меня больше, чем война и новый тип человека (темы ранних книг Юнгера), красота и магия прозы Юнгера открылись для меня в описаниях цветов, снов, одиноких прогулок; мыслях о случайностях, будущем, цвете и других темах, имеющих непосредственное отношение к нашей личной жизни. Всюду в его прозе, в точных описаниях внешней и внутренней стороны вещей, становятся очевидным чудеса мироздания; всюду затрагивается то уникальное и вечное, что есть в каждом человеке. Ни один из писателей так не раскрыл мне глаза, как он.

     Наркотики тоже упоминались в "Смелом сердце". Но прошло много лет, прежде чем я сам заинтересовался этой проблемой, после открытия психических эффектов ЛСД.

     Мое первое письмо Эрнсту Юнгеру не имело ничего общего с наркотиками; я просто однажды поздравил его с днем рождения, как благодарный читатель.

    ^ Боттмигнен, 29 марта 1947
    Уважаемый г-н Юнгер,
    Как ваш многолетний почитатель, я хотел послать вам баночку меда на ваш день рождения. Но мне не это удалось, потому что в Берне мне отказали в разрешении на вывоз.
    Я задумывал этот подарок скорее как привет из страны, где до сих пор в изобилии есть молоко и мед, чем как напоминание об очаровательном высказывании из вашей книги Auf den Marmorklippen (На Мраморном Утесе), где вы говорите о "золотых пчелах". Упомянутая здесь книга вышла в 1939, незадолго до начала Второй Мировой Войны. "На мраморном утесе" - не только шедевр немецкой прозы, но и весьма важная работа, поскольку в этой книге пророчески, с поэтической проницательностью, описаны образы тиранов, ужасов войны и ночных бомбардировок.

     В нашей переписке Эрнст Юнгер также спрашивал о моих исследованиях ЛСД, о которых он узнал через друзей. По этому поводу я послал ему подходящую литературу, которую он с благодарностью принял и сделал следующие комментарии:

     Кирххорст 3.3.1948

    ...вместе с обоими приложениями, касающимися вашего нового фантастикума. Кажется, что вы затронули ту область, которая содержит много тайн.
    Ваша посылка пришла вместе с книгой "Исповедь англичанина, употребляющего опиум", которая только что вышла в новом переводе. Переводчик написал мне, что он решился на эту работу, прочитав мою книгу "Смелое сердце".
    Что касается меня, то мои практические опыты в этой сфере остались позади. Это такие эксперименты, в которых любой рано или поздно вступает на действительно опасный путь, и может радоваться, если ему удастся сбежать с одним только подбитым глазом.
    В этих веществах меня больше всего интересовала их взаимосвязь с продуктивностью творчества.