Другу

 Знаешь, я пишу, хоть нет призванья...
 Быть поэтом суждено лишь тем,
 Кто благословен. А я случайно
 Затащился сердцем в бражный плен.

 В плен такой, что русским охмелевши
 Растревожил чувства невзначай.
 Вот такое дело, друг сердечный.
 Осуждай за то, не осуждай.

 Знаешь, то нерадостное дело
 У поэтов русских равным быть.
 Равным так, чтоб и моё пропело
 В душах тех, кому случилось жить.

 Но не так, что прикоснулось вроде,
 А давило горло до слезин,
 И неслось в прокуренном народе
 Беспокойным шелестом осин.

 Не боюсь, чтоб как-то осмеяли.
 Каждый ведь, проникнувшись нутром
 Всей моей о Родине печали,
 Не пойдёт на это ни по чём.

 Я нарочно в строки высшей пробы
 Душу поселил навечно жить,
 И поэтом стал случайно, чтобы
 В русских света чистого пролить.

 Света от речушки захудалой,
 Что искрит у скрюченной ольхи,
 И от лошади, вздымающей бок впалый,
 Подле истлевающей трухи.

 А ещё бесценно дорогое,
 Чем лучат глаза лишь матерей.
 И за это малое благое
 Буду чтим и свят в сердцах людей.

 Я пишу без меры захмелевший,
 От того, что чувства невзначай
 Растревожил. Так что, друг мой лепший,
 На невинный грех мой не серчай.