Васлий Чалай На берегах реки Медовой

Перевод с марийского Сергея Поделкова

"Давным-давно, никто не знает,
В каких веках, с какой поры,
Родник пробился в нашем крае
Сквозь каменную грудь горы.

Вода в долину по откосу
Пошла, - чем дальше, тем быстрей, -
Сперва ручьём звонкоголосым,
Потом - рекой среди полей.

А у истока постоянно
Над бесконечною водой
Берёза старая стояла,
Бросая тень с горы крутой.

Она от ветра шелестела,
Ночным приютом птиц была,
А в час грозы всегда гудело
Дупло огромного ствола.

Сюда в страду, чтобы напиться,
Чтоб отдохнуть в тени густой,
Шли истомившаяся жница,
Косец с натруженной рукой.

Сюда со стадом плёлся еле
Пастух с котомкой на горбу
И скорбным голосом свирели
Сам жаловался на судьбу...

Чтоб облегчить людскую участь,
Чтоб стало на душе светло,
Он из лесов густых, дремучих
Рой пчёл пересадил в дупло.

"Пусть пчёлы для всего народа
Копят здесь мёд..." - пастух мечтал.
Он милости ждал от природы,
С наивной верой в бога ждал.

Томясь такой мечтой напрасной,
И жил народ из века в век.
...Сюда, завистливый и властный,
Пришёл однажды человек.

По нраву - зверь, по виду - стражник,
Держа наперевес ружьё,
Он обошёл луга и пашни
И жителям сказал: - Моё!

Он сосчитал в лесу деревья,
Места, где пряталось зверьё,
В округе осмотрел деревни
И повторил: - Моё, моё!

Он объявлял отцам и детям
(А сам мешок с деньгою тряс):
- Мне продал царь угодья эти
И подарил в придачу вас...

Он с дикой жадностью во взоре
Топор железный наточил
И на юру под самый корень
Берёзу старую срубил.

Лишь просвистели крылья веток...
Она упала и легла
В исток реки в исходе лета;
Мёд вытек в воду из дупла.

И реку стали звать Медовой..."
Так мне в лесном селе Кемей
Старик-мариец - слово в слово -
Преданье рассказал о ней.

Затем добавил: "Да Медовой...
Казалось бы, и краю цвесть,
Но тяжестью многопудовой
Нужда людей давила здесь.

Поп утешал бывало сказкой,
А голод на кладбище гнал...
Вихрь революции Октябрьской
Нужду и горе разметал.

Нам протянул по-братски руку
Рабочий русский человек,
Принёс он правду, свет, науку
На берега марийских рек.

Теперь везде огни науки...
Да жаль, старик я...
Вот мой дом,
В нём сыновья живут и внуки.
Судите сами, как живём".

Мы вышли рано, на рассвете,
Свистели соловьи в садах,
И нас сопровождали дети
И удочки несли в руках.

Мы не спеша взошли на гору
По тропке, вьющейся в кустах,
И моему открылась взору
Электростанция в огнях.

Меж берегов - стена плотины.
И, вся от ярости седа,
Вращая мощные турбины,
Шумела, пенилась вода.

Отсюда провода тянулись
Сквозь лес, над зеленью полей,
По просекам широких улиц -
От Мишкино и до Кемей.

Я видел счастья отраженье:
Нет, не лучина, не свеча, -
В огромных окнах всех селений
Светили лампы Ильича.

Я видел молодость на партой,
Сияние в её глазах,
Мелиораторов у карты,
В страду комбайны на полях.

В местечках, в сёлах - словом, где бы
Ни побывал - передо мной
Всходили пахнущие хлебом
Дымки под крышею любой.

Как бы справляя новоселье,
Встречались люди у реки, -
Ходило под гармонь веселье,
Стучали дробно каблуки:

"Ой, река Медовая,
Синяя вода!
Ой, река Медовая,
Наша навсегда".

1939 - 1953