на Москву

Я отказался от всего, что положено в таких случаях – попросил только бумагу и карандаш.

Карандаш принесли тупой, чтобы я не вскрыл себе вены. В ночь перед казнью!

Собственно писать мне тоже не о чем. Моя история проста. Протоколы моих допросов пришлось печатать с двойным интервалом, чтобы растянуть на три страницы.

Я полностью признал свою вину, а свою судьбу выбрал сам.

Всё же прошу отнестись с состраданием если не ко мне лично, то к этому письму.

В разгар конфликта между Россией и Украиной я был заброшен в Москву.

Обычно диверсантов посылают для нанесения вреда противнику, но мой случай иной.

Меня отправили, чтобы избавить Украину от того вреда, который я наносил моей Родине.

Лучшего кандидата на эту роль, пожалуй, найти было нельзя – русский мой родной язык, внешность неотличима от автохтонов, фрикативное «г» почти не слышно, я практически не «шокаю».

Перейдя границу я мгновенно стал использовать оборот «на Украине» вместо «в Украине».

Ничто не предвещало быстрого провала.

Добравшись до Подмосковья, я несколько дней проверял свой акцент на аборигенах.

Дагестанцы, киргизы и таджики не раскрыли меня и я решился.

Выйдя из лесу к железнодорожной станции, я побеседовал с женщиной в косынке и через тридцать секунд был арестован.

Теперь я прошу только об одном.

Объясните мне перед казнью, как правильно изъясняться на русском языке.
 
Прихоть? А тебе зачем?

Незачем! Последнее желание!

Я спросил её: «Когда ближайший поезд на Москву?»

«Не поедешь ты в Москву, бандеровец»,  – сказала женщина, достала из корзины свисток и засвистела соловьём.