Злодейка с наклейкой

На отеческом просторе
без злодейки не прожить:
мы и в радости, и в горе
пили, пьём и будем пить!
На троих сообразили —
нынче, стало быть, живём!
Коллективно побузили,
в одиночестве — не пьём!
То ли свадьба, то ль поминки —
оботри слезу со щёк...
У буфетчицы у Зинки
отоваримся ещё!

Пили вдребезги и в стельку,
вусмерть, вдым и в лоскуты,
кто — задумчиво, кто мельком,
я — до точки, в дупель — ты.
Тот в баранку, тот в дрезину,
до потери пульса — те;
до отключки вполовину,
выпали в осадок — все!
А когда довёл до ручки
градус каждого в дугу,-
сообщил шофёру кучер,
что видал его в гробу!

Под конец не вяжут лыка
ни электрик, ни портной,
сковырнулись с панталыка
и тверёзый, и хмельной!
Пил Языков, пил Есенин,
Веничка глушил вино,
и Бодлером был оценен
Джон-ячменное зерно!
Сам Куприн на дне стакана!
Что искал на этом дне?
То ли призрак таракана,
то ли истину в вине...
Даже Лебедев Евгений
не чурался заливать,
уверял, что даже гений,
не напившись боле-менее,
не сумел бы ведьмой стать
иль кикимору сыграть!

Спотыкается тальянка,
принимай на грудь, малец!
Раз пошла такая пьянка —
режь последний огурец!
Вынь последнюю заначку,
закуси хоть рукавом!
А про белую горячку
и корсаковский синдром
позабудь! Пристрастье тянет!!!
Будь семь пядей ты во лбу,-
возникать не перестанет
Вий и панночка в гробу!
В девятнадцатом столетье
спятил гоголев Хома.
В двадцать первом меньше пейте,
чтоб не выжить из ума!

Пьёт глубинка и столица,
пьют соседи и родня,
в край берёзового ситца
опохмелками маня!
Спирт покрепче, щи пожиже,
кума потчует кума.
Кум наутро всё же выжил,
заодно и из ума!

Да, бухают и в Париже:
виноград растит страна!
От дворцов и аж до хижин
пьют от пуза и в Париже —
божоле пьют без ума,
но... не сходят же с ума!