for S. R

Поднимайся, солдат, у тебя еще много дел.
Самому ведь плевать, в чьей ты сейчас крови.
Если своя  - так это и не предел,
если чужая – остальных на куски порви.
Только признайся, парень, не этого ты хотел.

Поднимайся, приятель, нет времени отдыхать:
с правой руки – огонь, левая вмерзла в лед.
/твой единственный друг, кого ты бы не смог предать/
Ты же знаешь, приятель, он уже не придет,
и это так больно, что криком не передать.

Вперед, тыжгерой! –  долг, справедливость, честь,
звезды в полоску, щит на тугом ремне.
Слабоумие и отвага. Крепко выпить – и можно есть,
выползать из-под пресса сизифовых мук-камней,
только б понять, за что тебе эта месть.

Это же месть, да?  Не вырулил, не успел,
не к месту, не в кассу – теперь огребай сполна.
/твой заснеженный друг/  Ты бездарно недоглядел
по каким полюсам вас двоих разнесла война.
А теперь возвращаться в архив незакрытых дел.

Прицелься, герой, хоть ты не мастак стрелять,
но нужных слов, как назло, уже нет с собой.
Оружие, знаешь, не призвано исцелять,
так что ты не поможешь. А завтра последний бой.
Он позвал тебя в смерть, как в детстве он звал гулять.

Твой утраченный друг, пришедший тебя убить.
И ты вдруг понимаешь Цезаря, как никто.
/твой возлюбленный Брут, обреченный тебя забыть/
И нет смысла в «И ты …?», только б понять, за что,
до того, как тебя предсмертно начнет знобить.

Где есть герой – трагедия бьет ключом.
Разводным. По лицу. Ну а чего ты ждал?
Вы были почти что братья, и, в общем-то, ни при чем.
Только он не на тех поставил и прогадал.
И теперь и ты, и твой голос, да и смерть ему нипочем.

Вы были вместе против всего и всех,
похожи в словах, в мыслях и в цвете глаз.
Ты свято верил в него и в его успех…
Но он должен тебя убить – у него приказ.
Вы оба поставили удручающе не на тех.

После стольких лет в промороженной темноте,
как можно выбрать: убить или умереть?
Оставить его одного среди груды тел,
по горло в крови, которую не стереть.
Не для этого ты нашел его, как давно хотел.

Поднимайся, солдат, у тебя еще много дел.