По имени Ганимед

Однажды сын Максим нашёл в зелёной зоне Академгородка молодого покалеченного ёжика, он был ослаблен, еле дышал, к тому же у него была повреждена правая задняя лапка и правый глаз, который не открывался.
Он лежал на тропинке у входа в лес в траве рядом с автомобильной трассой, очевидно, попал под колёса автомобиля, так как шоссе в том месте перегружено автотранспортом. Макс взял ёжика домой, выходил его, оказав ему помощь и обеспечив питание и уход. Имя ёжику дано Ганимед.

Так ёжик поселился в квартире, укрытием ему служила картонная коробка, питание осуществлялось соответственно рекомендациям. Зимой Ганимед зарывался в кипу газет в тёмном углу комнаты и впадал в спячку, в тёплое время года топал по комнате, кривобоко прихрамывая, шуршал газетами, питался исключительно деликатесами из зоомагазина и телячьим фаршем.
В часы досуга ёжик, вероятно, вспоминал вольную жизнь в привычном ареале и мечтал вновь оказаться со своими сородичами в лесу. Прожил Ёжик в квартире под присмотром сына два года.

Однажды Максиму нужно было уехать надолго. Было лето, все жили на даче, Ганимеда тоже пришлось вывезти на дачу. Ему построили просторный домик, устлали его газетами, поставили в саду в тени возле рябины с раскидистой кроной, где никто не ходит, огородили пластиковым штакетником территорию в несколько квадратных метров с тем, чтобы ёжик мог свободно гулять.
Траву на его угодьях больше не трогали, чтобы среда обитания была приближена к  естественной.   

Летом на даче я жила почти безвыездно, и присмотр за Ганимедом был на мне. Утром и вечером он получал порцию телячьего фарша с перепелиным яйцом, в плошке всегда была вода, так как лето было очень жарким. Если при уходе за садом и огородом попадалась какая-либо живность, я с радостью почти бегом несла её питомцу.

Вначале ёжик не проявлял никакой активности, о том, что жив я узнавала по фырканью и шуршанию, когда проверяла его наличие в домике тонким прутиком, трогая газеты. Днём он спал в домике, зарывшись под газеты, вёл ночной образ жизни, как и подобает ежам, но я его  практически не видела.

Однажды, запоздав с подачей ужина Ганимеду, я торопливо шла к угодьям подопечного квартиранта по тропинке в сумраке наступающей ночи, и чуть не наступила на другого ежа, который был размером меньше нашего. Видимо это была молодая ежиха, которая с соседнего участка направлялась в сторону места обитания нашего питомца.
Она раньше заметила меня, свернула на боковую тропинку и быстро исчезла в зарослях соседнего участка.
Несколько раз я видела похожие на подкоп ямки у возведённой ограды вокруг участка Ганимеда, поправляла  всё и не придавала этому особого значения.

В один из особо жарких дней я была напугана не на шутку. Часа в два пополудни я шла проверить  наличие воды в плошке у Ганимеда и обнаружила его распластанным, вернее даже как бы растёкшимся посреди вольера. Это выглядело как блин: ёжик лежал мягким кожистым брюшком вверх, совершенно плоский размером около тридцати сантиметров в диаметре, и как казалось без каких-либо признаков жизни.
Я уже каялась в недосмотре за несчастным ёжиком-инвалидом, от мысли, что он погиб, мне самой было дурно. Постепенно присмотревшись, я заметила ритмичное движение брюшка в такт дыханию, едва заметное глазу.

Нежась на солнышке, ёжик безмятежно лежал на спинке, на земле, где не было растительности. Ни головы, ни лапок я даже различить не могла. Он спал, так как никоим образом не прореагировал на мои шаги и видимо ощущал себя в полной безопасности.

Убедившись, что с ёжиком всё в порядке, я тихонько покинула вольер, но находилась поблизости и периодически поглядывала на отдыхающего. И всё же момент трансформации распластанного «блина» в привычный облик ёжика мною был пропущен.
Стало ясно, что Ганимед полностью адаптировался к новым условиям и его всё  в  вольере устраивает, как мне казалось…

Шло время, ёжик жил в саду на отведённой ему территории своей сумеречно-ночной жизнью. Я кормила квартиранта, меняла воду, временами поправляла изгородь,
иногда видела ежиху всё также вблизи вольера Ганимеда.

Но природа, в конце концов, взяла своё, ёжик начал осваивать естественную среду обитания, несмотря на, казалось бы, комфортные условия, созданные ему людьми.
Дважды за лето Ганимед уходил из вольера и из сада за пределы участка.

Оба раза его находили соседи, в один из этих случаев он скатился в водоотводную трубу, она была разрезана, а самостоятельно выбраться не мог, скользя по гладкой поверхности металла. Он ведь был одноглазый и хромой, поэтому и попал в опасную ситуацию.
Ещё через какое-то время, наш ёжик из очередной прогулки не вернулся. 

Поиски не принесли результатов, пришлось смириться с тем, что Ганимед не вернётся никогда, так как вспомнил или познал прелести вольной жизни в ежовом сообществе, если иметь в виду ежиху с соседнего участка.

Он вольную жизнь в естественной природной среде вместе со своей подругой  предпочёл жизни на полном пансионе, но в неволе.

Вот такая история приключилась с ежом по имени Ганимед.