Самые первые воспоминания

Я себя помню, как кажется, с 1949 года, когда мы возвращались из Биробиджана в Белоруссию, на родину бабушки. Мне тогда было около трёх лет. Удивляюсь моим внукам (и радуюсь за них), которые в этом возрасте уже управляют компьютером.

Я же был беспомощным существом, недвижимым и бессловесным — сказались на маме гибель в самом начале войны первого мужа — отца моей сестры, и трусливое бегство несостоявшегося моего отца, когда мама была на пятом месяце беременности.
Но я помню вагон, в котором мы ехали, помню сидящих по сторонам людей, и мне казалось, что это я иду вдоль вагона, хотя, на самом деле, это мама ходила со мной на руках.
 
Следующее воспоминание — это дом моей тётки, родной бабушкиной сестры, приютившей нас на первое время после возвращения.
Перевёрнутая табуретка, в которой я сижу между четырёх ножек c перекладинами — чтобы не вывалиться, тепло и чувство постоянства и надёжности — ничего не шатается, не колеблется, не дёргается — и рядом мама.

Также отчётливо помню, как я лежу на столе в маленьком домике с маленькими окошками, около меня стоит женщина и разговаривает с мамой о том, смогу ли я ходить и говорить, что мне нужно хорошо питаться и много солнца. Оказывается, кроме всего прочего, у меня был ещё и рахит.

В детской памяти сохранилось многое, вот только очень странно и необъяснимо, что я не помню, как начал становиться полноценным ребёнком.  Именно этот отрезок, словно ножницами, вырезан безвозвратно.