Израиль нужно любить?!

"И реже всё и всё туманней
Встают ещё перед умом -
Картины молодости ранней
В моём отечестве... чужом"

В.С.Соловьёв
 
 1

 В конце восьмидесятых годов, когда обломки Берлинской стены давно уже были разобраны на сувениры, другая стена – «железная», только начала трещать под мощным напором советского народа, вдруг резко сбившегося с ленинского курса.
 Очнулась от спячки «гнилая» интеллигенция, захиревшая от долгого сидения на кухнях с приросшим к «Спидоле» ухом. Несчастная, задроченная страна, охуевшая от свежих ветров перемен, галдела в талонных очередях за водкой, хозяйственным мылом и сатиновыми трусами; балдела от слезливой «Рабыни Изауры», от бойких «Музыкальных рингов», реанимированного, разудалого КВНа и дерзких пятничных «Взглядов».
 Толстые литературные журналы печатали Солженицына, Нечаева, Пильняка и Замятина; номенклатурный Егор Кузьмич публично хулил опального Бориса Николаевича, обвиняя его в глобальной неправоте; безвестная Нина Андреева дряблой грудью вставала на защиту пошатнувшихся социалистических принципов, народная «Память» бурно изливала накопленный десятилетиями кондово-посконный гнев на пархатые жидо-масонские головы; сын Отечества (зачатый отцом-адвокатом, но выношенный и рождённый простой русской женщиной) обещал лично довести до оргазма сексуально неудовлетворённых и напоить бесплатной водкой страждущих, и лишь один Человек негромким картавым голосом под топот, свист и улюлюканье толпы, говорил людям горькую правду.
 Шустрые, умные и дальновидные (среди которых, в первую голову, выделялись евреи) понимали, что гул и дрожание земли – есть лишь прелюдия к извержению вулкана, а потому, не дожидаясь «последнего дня Помпеи», зашебуршились и разделились на три категории: «отъезжантов», «выжидантов» и «оставантов».
 «Отъезжанты» вскоре становились обладателями красивых, прямоугольных конвертов с прозрачными целлофановыми «окошечками», в правом верхнем углу которых, можно было прочесть фамилии адресатов.
 Подав документы в ОВИР, «отъезжанты» активно распродавали имущество и усиленно занимались еврейским троеборьем (так в шутку называли курсы вождения, иврита и английского).
 «Выжиданты» присматривались к «отъезжантам», прислушивались к «оставантам», покупали самоучители иврита и втихаря меняли рубли на доллары.
 «Оставанты» посещали концерты Яффы Яркони, творческие вечера Эфраима Севелы и встречи с многочисленными сохнутовскими «засланцами».

 Зимой 1989 года я с приятелем побывал на одном из таких мероприятий.
«Сеанс» проводили двое сотрудников израильской консульской группы, приехавшие в Ленинград из Москвы.
 Один из них – толстый, высокий сабра с шапкой чёрных, курчавых волос, грузно развалившись сидел на стуле, высоко закинув ногу на ногу, демонстрируя публике кремовые тёплые кальсоны, небрежно заправленные в тонкие синтетические носки.
 Изредка он лениво поводил головой, обводя аудиторию скучающим взглядом красивых, тёмно-карих глаз. Модные очки в золотой, изящной оправе придавали ему сходство с жирным котом Базилио, плотно отобедавшим в харчевне «Трёх пескарей».
 Его товарищ (тип шолом-алейхевского коммивояжёра) – маленький, лысый еврейчик с огромным красным носом, на кончике которого висела крупная капля, бодро вышагивал по сцене в растоптанных зимних ботинках, с задраной штаниной и громким голосом с сильным местечковым акцентом, уверенно отвечал на вопросы.
 Как опытный лектор, он умело управлял гудящим, необузданным залом, с ловкостью престидижитатора манипулировал фактами и, как настоящий артист, делал в нужных местах паузы, срывая после этого бурные апплодисменты.
 Иногда, для дополнительного подтверждения сказанного, он апеллировал к своему молчаливо сидящему коллеге ( «…не вру, ей Богу, скажи, Серёга!»). И тогда «Серёга», ни слова не понимавший по русски и реагируя лишь на звук от произнесения «коммивояжёром» его имени, неторопливо менял положение полных, затёкших от неподвижного сидения ног, нежно оглаживал выпирающий из брюк живот, издавая гортанно-булькающие, нечленораздельные звуки, подобно гоголевскому Христиану Ивановичу Гибнеру.
 «Коммивояжёр» обстоятельно отвечал на вопросы о том: как получить вызов при отсутствии в Израиле прямых родственников, каковы запасы пресной воды в Тивериадском озере, как переслать на историческую родину яхту и проч.
 Он крепкой рукой держал штурвал и, как опытный лоцман, умело обходя рифы «острых» вопросов, уверенно вёл судно по безопасному фарватеру.
 Ответы его были деловы, лаконичны и не лишены своеобразного юмора.
Вопрос: Смогу ли я устроиться в Израиле по своей специальности в качестве инженера-мостостроителя?
Ответ: Сегодня у нас имеется два моста через Иордан; надеюсь, что с вашей помощью мы построим и третий!
Вопрос: Какова цель призыва в израильскую армию девушек?
Ответ: 30% девушек за время службы получают в армии специальность; 70% - находят себе женихов.
Чем плохо?!
Вопрос: Каковы отношения Израиля со своими соседями?
Ответ: У нас подписан мирный договор с самой влиятельной арабской страной – Египтом.
С Иорданией у нас «де-факто» добрососедские отношения.
Ливан слаб и не способен принимать самостоятельне решения.
С Сирией мы находимся в состоянии войны и внимательно следим за поведением нашего северного врага.
Ирак уже получил по мозгам в 1981 году и хорошо помнит об этом.
Иран сильно подорвал свой потенциал в войне с Ираком и поэтому ему сегодня не до нас.
Ливия «громко лает», но собака знает, что она далеко и поэтому так смело гавкает, но если понадобится – мы и до Ливии доберёмся!
Вопрос: Сколько евреев может принять Израиль?
Ответ: По нашим данным сегодня за пределами Израиля проживает 12 миллионов евреев.
У нас достаточно территории и ресурсов, что бы принять и обустроить всех!
Вопрос: Моя жена еврейка, а я – русский. Правда ли, что по приезде в Израиль я должен буду немедленно сделать обрезание?
Ответ: Вы можете ехать в Израиль спокойно – никто вас за «это дело» с трапа самолёта не потянет, ну а если потом вы сами захотите сделать обрезание – пожалуйста.
Я вам лично очень рекомендую, а жена ваша после этого – только спасибо скажет!

 Иногда «коммивояжёра» сильно «заносило».
Отвечая на вопрос о том, планирует ли Израиль увеличить количество прямых рейсов из крупных городов Советского Союза, «коммивояжёр» сказал, что многое будет зависеть от темпов алии и от общей ситуации, но если возникнет прямая угроза жизни евреев В СССР, то Израиль отреагирует незамедлительно и станет присылать для эвакуации соплеменников: «Сорок, шестьдесят «Боингов» в день и так до тех пор, пока не вывезет из Союза последнего еврея!».
 Эту заключительную часть спича, он произнёс громовым голосом, подняв над головой сжатую в кулак руку, напоминая Ленина на броневике, под восторженный рёв толпы.
 Этот маленький, комического вида человечек располагал к себе, олицетворяя силу и притягательность той далёкой, загадочной страны, которую он вполне достойно представлял.

 Отвечая на вопросы о городах развития, о положении на территориях, о службе в милуиме, «коммивояжёр» сперва щурился и воздевая голову, сладострастно тянул: «О-о, Арад! О-о, Шхем! О-о, милуим! (О-о, Марат!) и лишь только потом, выдержав длинную паузу, начинал говорить по существу.
 На большинство вопросов «коммивояжёр» отвечал доброжелательно, с лёгкой, чуть ироничной улыбкой, но когда один бойкий молодой человек спросил его о том, как по прибытии в Израиль сразу же улететь в ЮАР, «коммивояжёр» перестал улыбаться, внимательно посмотрел на юношу, смахнул с носа каплю и, с оттенком презрительной брезгливости, ответил на вопрос вопросом: «Простите, но я совершенно не понимаю, что делать еврею в ЮАР?» – и подняв вверх руку с вытянутым указательным пальцем, тихо, но твёрдо добавил: «Израиль нужно любить!»
 
 
 2

 Стоя в очередях по обмену валюты и отправке багажа, «отъезжанты» легко заводили знакомства, весело и непринуждённо трепались, обмениваясь телефонами, информацией, муссируя разнообразные слухи.
 Особым вниманием были окружены те, кто мог сообщить сведения «из первых рук», уже побывав в Израиле в качестве туриста. Таких счастливчиков брали в тесное кольцо и, затаив дыхание, восторженно слушали. Однажды и мне «повезло».
 
 В центре плотно сбитой толпы стоял невысокий старикан в облезлой кроличьей шапке с опущенными «ушами», в длиннополом зимнем пальто с потёртым каракулевым воротником и засаленными накладными карманами.
 Он добродушно улыбался и рассказывал о своих впечатлениях, параллельно отвечая на вопросы.

«Ви спрашиваете меня что с собой везти? Даже не знаю – в Израиле всё есть! Буквально всё абсолютно! Пианино? Дама, не смешите меня и себя – в Хайфе ими заставлена вся набережная, а это ни много ни мало – целых 2 километра!
Колбаса? О чём ви вообще говорите? Зайдите в любой самый маленький магазинчик и ви увидите не меньше, чем 100 сортов колбасы! А какая это колбаса – настоящая, еврейская – пальчики оближете!
Сигареты есть любые, правда – они не дешёвые, но в Израиле почти никто не курит.
Лимоны? Лимонами по утрам умывается вся страна.
Соки – только натуральные. Вам вижмут на ваших же глазах: морковный, апельсиновый, манго… и стоит это какие-то несчастные копейки!
А чистота! Какая там чистота! Везде цветы, а девушки такие красивые, что можно умереть!
Слушайте, какие болезни, о чём ви говорите, в Израиле нет даже вирусов – они там просто не живут.
Под каждым кустом – компьютер: а что ви хотите, всё подсчитано, каждая капля воды на учёте.
Ви спрашиваете, как там с работой?
Я вам отвечу – все работают! Работают и улыбаются!
Едут в автобусе – улыбаются; идут по улице – улыбаются.
А как израильтяне любят друг друга! Как они друг друга любят!
Они любят всех евреев в мире, но больше всего – свой маленький, родной Израиль!»

 Старый пердун, мюнхгаузен! Как не хватает мне сейчас твоей светлой, блаженной улыбки, когда я вижу понурых стариков, привычно сидящих в длинных поликлинических очередях или сверлящих жадными, злыми глазами прилавки деликатесных магазинов.

 
 3

Израиль нужно любить!?

 Мой знакомый Берл, репатриировавшийся в страну на волне «колбасной алии» из Челябинска, несомненно его любил.
 В прошлом – инженер, блестящий знаток еврейской и мировой истории, пассивный диссидент, вызванный однажды «по стуку» соседей в КГБ за то, что в означенный Торой день поставил на своём дачном участке суку, в которой предавался сладостной некошерной чревоугоднической вакханалии и поносил в нетрезвом виде матом Софью Власьевну. Берл по роду своей службы, часами просиживал в патентном отделе НИИ, штудируя пухлые подшивки советских журналов и газет, вырезая из них заметки, изобиловавшие изощрёнными инсинуациями о бесчинствах оголтелой израильской военщины на западном берегу реки Иордан и в секторе Газы.

 Особым рвением в раскрытии истинной сионистской сути наймита мирового империализма, отличались газета «Правда» и журнал «Крокодил», в которых придворный карикатурист Бор.Ефимов, изображал израильских агрессоров в лучших черносотенных традициях: маленькими, скособоченными уродцами в несоразмерно больших касках со звездой Давида, топчущих кривыми ногами в тяжёлых ботинках священные для всего прогрессивного человечества Голанские высоты, опутаные в несколько рядов колючей проволокой.
 Эти композиции, по замыслу автора, должны были, вероятно, внушать в советских людях чувство праведного гнева к израильским оккупантам, но почему-то Голаны больше напоминали классический ракурс Кавказского хребта, оттиснутого миллионными тиражами на коробках папирос «Казбек», носатые евреи походили на забавных гномиков из популярного мультика, а ряды колючей проволоки «смахивали» …на родную советскую зону.

 На третьей странице «Правды» обычно помещалась колонка «горячих» зарубежных новостей со всех точек планеты.
 Сперва, в качестве заголовка, жирным шрифтом печаталось название столицы государства;
Ниже – скупая, хорошо отцензурированная информация.
 Выглядело это так:
Лондон
Английские докеры провели вчера забастовку в защиту своих прав.
Луанда
Отряды бойцов национально-патриотического фронта разгромили хорошо вооружённые банды наёмников и продвинулись ещё на 15 км к северу от столицы.
Прага
Здесь с триумфом прошли гастроли балетной труппы Большого театра Союза ССР.
Ну и т.д.

 Когда же очередь доходила до болевой точки всех свободолюбивых сил мира, то заголовок гласил:
Запдный берег реки Иордан
( Вот так – простенько и со вкусом, кому нужно – поймут где всё происходит )
Вооружённый до зубов израильский солдат ворвался в толпу мирных палестинских граждан и открыл бешенный огонь – ранено два человека.

Очевидно избыточное вооружение агрессора, спешка и непривычный способ ведения огня («от зубов») – позволили арабам избежать ещё больших жертв.
 Вот такими перлами изобиловала в те годы советская пресса.

 Но вернёмся к нашей теме.
Найдя в тексте слово «Израиль», Берл аккуратно подчёркивал его карандашом, нежно гладил пальцем и пуская умильную слезу шептал: «Израиль – миленький, Израиль – хороший!», а когда самый гуманный и закрытый суд в мире клеймил участников «самолётного дела», Берл запершись на своей кухне вершил над палачами свой, альтернативный праведный суд.


 4

Израиль нужно любить!?
 
 Как любили его великие евреи – Эйнштейн и Корчак, но первый, словно испугавшись, отказался от предложенной ему чести стать Президентом государства Израиль, а второй, дважды побывавший в Эрец-Исраэль, поживший и поработавший в киббуце, всё-таки уехал, предпочтя жизни в Израиле смерть в газовой камере вместе с еврейскими воспитанниками варшавского дома сирот.

 Как любил его выдающийся еврей, основатель государства Израиль – Давид Бен-Гурион.
Старик лелеял и пестовал своё детище, как мать малого ребёнка.
 Он хотел, что бы его «младенец» развивался как все нормальные дети: быстро рос, хорошо ел, в меру болел и, разумеется, исправно пачкал пелёнки.
 Говоря о том, что в Израиле должны быть не только свои воины и поэты, но и воры и проститутки, Старик безусловно лукавил, он имел ввиду, что молодое государство должно быть «живым», а не схематичным, как говорится: « в семье – не без урода», но жизнь обгоняет даже самые смелые мечты.
 
 Однажды вечером, выйдя из общественного туалета ( выдержанного в лучших совдеповских традициях ) на старой тель-авивской автобусной станции, я столкнулся с еврейской жрицей любви. Она была одета в мятую футболку из которой вываливались её большие, обвислые груди, мини-юбку, открывавшую толстые, грязные ноги, оплетённые клубком синих, вздувшихся вен и разношенные шлёпанцы. Вцепившись мне в плечо и, обдав перегаром, она хрипло предложила на иврите: «Бахурчик, могу отсосать за 50 шекелей».
«Лихая ты, однако!» – «сказали мы с Петром Иванычем» и вульгарное создание растворилось в тель-авивских сумерках.
 
 Платон мечтал об идеальном государстве, населённом просвещёнными гражданами и управляемом философами, учёными и поэтами; Ленин – о государстве, управляемом «кухаркой»; Бен-Гурион – о государстве, с доморощенными ворами и проститутками.
Мечтам Платона не суждено было сбыться, задумка Ленина реализовалась только частично, а вот пожелания Бен-Гуриона были с лихвой воплощены в действительность:

«Полицейский патруль заметил в окне одного из зданий несколько растений марихуаны.
Полицейские, прибывшие в квартиру обнаружили в 10 вазонах 33 куста марихуаны.
Владелец квартиры утверждал, что выращивал «цветы» для личного пользования.

Около полуночи в полицейский участок пришла раненая 13-тилетняя девочка. По её словам она была избита мамой. Девочка рассказала, что мать избивает её уже 3 года.

Социальными работниками больницы была вызвана полиция в связи с дракой между мужем и женой. Женщина рассказала, что муж постоянно издевался над ней, избивал до потери сознания и она решила покончить жизнь самоубийством. Выпив 40 таблеток снотворного женщина отключилась и очнулась только в больнице. При выписке муж снова набросился на неё и жестоко избил.

15-тилетний подросток подозревается в изнасиловании 6-тилетней сестры в течении длительного времени. Этот случай раскрылся после того, как младший брат девочки зашёл в комнату и увидел старшего, лежащего на сестре. Он позвал отца, который немедленно вызвал полицию.
Следователь по делам несовершеннолетних, взяв показания у девочки была удивлена, когда узнала, что брат насилует сестру уже несколько месяцев.

Жительница Кирьят-Гата была арестована за то, что собирала пожертвования на улицах города якобы для пересадки почки больному мальчику; на самом же деле – собранные деньги она тратила на покупку наркотиков.

50-летняя жительница Ашдода была избита и ограблена на улице подростками.
Полиция ведёт поиски преступников»
( Информация цитируется по газете: « » №77 30.08.2001.
Я выбрал только часть опубликованной уголовной хроники, в которой идёт речь о преступлениях, происшедших на протяжении одной недели в небольшом регионе Израиля).


 5

Израиль нужно любить!

 Мой дальний ленинградский родственник Соломон Абрамович Хацкелевич трудился рядовым бухгалтером.
 Он честно отрабатывал свою скромную зарплату с 9.00 до 18.00, а вот время с 18.00 и до 9.00 ( прошу прощения у классиков за плагиат) – Соломон Абрамович самозабвенно отдавал своему хобби – филокартии.
 Предметом его увлечния были открытки с видами городов мира. Соломон Абрамович занимался коллекционированием давно, и по слухам, обладал дорогим и обширным собранием.
 Как-то Хацкелевичи пригласили меня в гости по случаю празднования двадцатилетия их единственного сына Аркаши.
 Тихий Соломон Абрамович, выкушав пару рюмочек хорошего коньяка, раскраснелся и таинственно поманил меня пальцем в соседнюю комнату. Я вышел из-за стола и отправился вслед за ним.
 Плотно затворив дверь и усадив меня на диван, Соломон Абрамович достал из шкафа небольшой, коричневой кожи альбом и, примостившись рядом, с ловкостью факира раскрыл его.
 Если бы в альбоме целомудренно-скромного Соломон Абрамовича оказалось собрание порнографических открыток, я бы удивился меньше: передо мной предстали красочные открытки …с видами Тель-Авива и Хайфы.
 Соломон Абрамович заслуженно насладился произведённым эффектом, а затем, затаив дыхание, стал с благоговением рассматривать своё сокровище. Он взирал на него так елейно, как Манилов на Чичикова. Между прочим, за хранение такого альбомчика власти вполне могли «пришить» владельцу статью о сионистской пропаганде.
 В том далёком 1974 черносотенном году, когда я, молодой дипломированный специалист, тщетно пытался устроиться на работу, «благодаря» всплеску антисемитской политики властей, озлобленных «самолётным делом», когда особой популярностью пользовался анекдот о принципиальном различии между сионистами и евреями (парторг, отвечая на этот каверзный вопрос, заданный ему политически малограмотным рабочим-коммунистом, трактовал эту разницу так: евреи, говорил он, – это те, кто работают у нас на заводе, а сионисты – это те, кто пытаются устроиться к нам на завод); когда Первый Секретарь Ленинградского обкома КПСС товарищ Г.В.Романов изрёк знаменитый тезис: «Всю молодёжь загнать В ПТУ – тогда и диссидентов не будет», – альбомчик Соломона Абрамовича Хацкелевича наряду с негромким, проникновенным голосом политического обозревателя «Би-Би-Си» Анатолия Максимовича Гольдберга, были для меня сродни живительной, чудесной влаге, некогда иссечённой из скалы Моше-рабейну и той спасительной манне, дарованной нам самим Богом.
 
 
 



 6

Израиль нужно любить!

 Как любил его бравый, однорукий фельдфебель царской армии, герой Порт-Артура, получивший за храбрость георгиевский крест, патриот Израиля, легендарный Йосеф Трумпельдор, который умирая, по одной, хрестоматийной версии воскликнул: « » (Прекрасно умереть за свою Родину), а по другой – смачно ругался по русски матом!
 Как любил его герой Первой алии Хаим Хисин – врач и общественный деятель организации «БИЛУ». Вот что писал он в своём дневнике, который вёл в те годы:

«Снявши верхнее платье и засучив рукава, мы начали копать землю приблизительно до глубины шести вершков, тщательно выбирая сорные травы и корни. Мы все встали в ряд и я начал усердно размахивать мотыгой. Через короткое время на руках вздулись и лопнули пузыри и появилась кровь. Стало так больно, что я вынужден был выпустить мотыгу из рук. Но скоро я устыдился своего малодушия.
«И этак-то ты хочешь показать, что евреи способны к физическому труду? – заговорил во мне внутренний голос – Неужели ты не выдержишь этого испытания?»
Скрипя сердце и не обращая внимания на пронзительную боль в руках, я опять схватил мотыгу, и почти яростно работал часа два подряд и потом в изнеможении сел отдохнуть; после этого я уже целый день не мог ничего делать, спина невыносимо болела, и руки были сильно изранены»

 
 7

Израиль нужно любить!

 В начале июня 1967 года, когда мы, молодые оболтусы, тесной еврейской компанией, праздно «тусовались» в парке, к нам подошёл знакомый студент: щёголь, красавец, умница, острослов и любимец девушек – Зелик.
 Не обращая внимания на посторонних, он вскочил на скамейку и пылко произнёс:
«Ребята, наши навалили арабам таких ****юлей!!!
Синай – наш! Голаны – наши! Иерусалим – тоже наш! Ур-р-а-а!!!»
 Он говорил с таким жаром, так вдохновенно произносил новые для нас доселе слова, что мгновенно заразил всех своим пафосом и казалось, будто и мы тоже причастны к этой великой победе Израиля.
 
 Прошли годы, но еврейский красавец Зелик, гордый потомок Йосефа Бен-Маттафия и Бар Кохбы, с пламенным взором Иуды Маккавея, стоит передо мной, как вечно молодой и прекрасный микельанжеловский Давид!
 8

Израиль нужно любить!

 Как любила его Ханна Сенеш – еврейская девушка редкого ума, таланта, храбрости и силы воли; парашютистка, заброшенная в немецкий тыл, схваченная, молчавшая под пытками и растрелянная в венгерской тюрьме в двадцать три года.

 Тише! Молчание!
 За морем лежат пески.
 Там берег знакомый и близкий,
 Там золотистый и близкий
 Берег страны моей.
 Стоя у древних развалин,
 Прошепчем мы несколько слов:
 – Мы вернулись. Мы здесь.
 И камни немые ответят:
 – Две тысячи лет мы вас ждали.
 
 Ханна Сенеш 1941 год
 
 Узнав о вынесении ей смертного приговора, Ханна отказалась просить помилования и перед расстрелом не позволив завязать себе глаза воскликнула:
«Идите вперёд, боритесь до конца, пока не наступит день свободы и победы нашего народа»

 Благословенна будет та свеча, что в пламени рождающемся тает,
 Благословенно будет это пламя, что в сердце, в тайниках его горит.
 Благословенно будет это сердце, которое в бою остановилось.
 Благословенна будет та свеча, что в пламени рождающемся тает.

 Ханна Сенеш 1944 год

 9

 «И простор, и восторг, и унылость
 Человеческой нашей семьи –
 Всё сплотилось и мощно сроднилось
 В этом маленьком племени И.»
 
 С. Липкин

Израиль нужно любить!

 Как любил его рав Авраам Ицхак ха-Коэн Кук – первый главный ашкеназийский раввин в Эрец-Исраэль.

«Великий долг лежит на нас: разбудить древнюю любовь к Сиону, вечную любовь, которая с древних времён по сей день пылает священным огнём в душах сынов нашего народа.
Приезжайте в Эрец-Исраэль, дорогие братья, приезжайте в Эрец-Исраэль, спасайте ваши души, души ваших сыновей и внуков, душу всего нашего народа.
Спасайте его от запущенности, исчезновения, разложения и унижения.
Спасайте его от всяческой скверны и зла, от всех бед и притеснений, которые надвигаются на него во всех странах.
Приезжайте в Эрец-Исраэль, приезжайте и увидите: великолепие страны, нежной голубизны небес, чистого, прохладного и свежего воздуха; приезжайте насладиться прелестной страной, страной жизни, атмосфера которой оживляет души.
Приезжайте, и вы насладитесь воспоминаниями, как добрым вином, воспоминаниями возвышающими душу и расширяющими знания, воспоминаниями о героях и пророках, воспоминаниями великолепия, мощи, величия и славы.
Приезжайте в Эрец-Исраэль, только здесь вы ощутите жизнь, достойную называться жизнью, в стране жизни»
 Рав Кук 1906 год

 Недавно я прочитал, что каждые 9 человек из 10 прибывших в Израиль на волне Второй алии, в течении нескольких последующих лет покинули его навсегда.

 10

 « - От шо в Израиле хорошо – все по русски говорят.
 Даже жалко, что такое название.
- Какое?
- Ну Израиль. Нерусское.»
 Игорь Коган

Израиль нужно любить!?

 В самый разгар лета 1994 года ( совпавшего с «пиком» мирного процесса в Израиле ) к нашим знакомым приехали погостить родители.
 Цель их приезда заключалась в «зондировании почвы» на предмет возможной будущей репатриации, а заодно – в приятном и праздном времяпровождении в кругу детей и внуков.
 Исаак Лейбович ( так звали родителя ) занимал солидную административную должность в крупном научно-исследовательском институте, его жена Клара Моисеевна - преподавала в школе историю.
 Однажды, я встретил его, возвращающегося с утреннего моциона.
Мы поздоровались.
- Как отдыхается, Исаак Лейбович? – спросил я.
Он встрепенулся, подобрал живот и молодцевато ответил:
- Хорош-шо!
 Мы обменялись ещё несколькими стандартными, приличествующими фразами, после чего Исаак Лейбович вдруг начальственно посмотрел на меня, крепко взял за воображаемую пуговицу и веско и безапелляционно, как будто речь шла о возвращении карточного долга, заявил:
- А чужие территории отдавать нужно – так-то вот!
Я опешил, но промолчал.
 Была суббота. Жарко палило солнце. Принаряженные мужчины с домочадцами возвращались из синагог, стайками щебетали весёлые, ухоженные детишки…
 
 Ицхак Рабин, приняв «усиленную», субботнюю дозу виски, сладко дремал на диване, маленький иорданский симпатяга-король Хуссейн, проходил мучительный курс химио-терапии, вальяжный Шимон Перес сидел в кресле на тенистой веранде своего дома и читал «Фигаро», а над Газой барражировали израильские военные вертолёты..

 Пройдёт шесть лет.
Исаак Лейбович переедет на ПМЖ в Израиль и вольётся в бесславную когорту «русских» пенсионеров-репатриантов.
Он освоит азы иврита, пристрастится к авокадо и хумусу, будет слушать «РЭКА», читать «Вести», встречать из школы внуков – словом, станет обычным средне-статистическим израильтянином-оле…
 На отданных «чужих» территориях с новой силой вспыхнет пожар интифады, который до тла испепелит "мирный процесс".
 Над осквернённой могилой Йосефа в Шхеме взовьётся палестинский флаг, в Рамалле озверевшая толпа растерзает двух евреев, по ошибке заехавших в арабский город,
 Рабин и Хуссейн – догниют в своих могилах, постаревший Шимон Перес всё также будет читать «Фигаро», а над Газой – по-прежнему будут кружить израильские военные вертолёты.


 
 11

 «Еврей в России больше, чем еврей –
 И меньше, чем в стране еврейской сабра.
 Но не печаль ся и не хмурь бровей –
 В любой стране – еврей абракадабра»
 Дмитрий Онгейбер

Израиль нужно любить!?

 Мой папа не очень любил Израиль.
Он не скрывал своего еврейства, хотя и не кичился им.
 Благодаря уму, упорству и благоприятности фортуны, папа сделал умеренную карьеру, поднявшись к 50 годам на нижнюю ступеньку номенклатурной лестницы.
 Когда система «затрещала», папа уже был на пенсии, но решение уехать в Израиль далось ему нелегко.

 Когда, проделав стандартный путь «отъезжанта», включавший: сентиментально-слезливое прощание с родственниками, бесконечно длинную и утомительную дорогу по сонной, заснеженной Белоруссии, препирательства с пьяными польскими грузчиками-вымогателями, частые переклички, бессмысленное перетаскивание с места на место тяжеленного багажа до боли в мышцах, до одури и тошноты, краткое пребывание «на постое» в отстойнике-резервации на окраине Варшавы, обнесённом колючей проволокой, ночную посадку в оцепленный израильскими автоматчиками «Боинг», вкушение казённой, кошерной пищи под нескончаемую вереницу сохнутовских телевизионных роликов-агиток, тяжёлые папины астматические приступы, мы, наконец, совершили долгожданную, благословенную посадку в аэропорту «Бен-Гурион» – голова разваливалась на куски от усталости и смены впечатлений.
 Но всё это не помешало мне сразу же начать любить Израиль: за непривычный гортанный говор, за щедрое не по зимнему солнце, за одуряюще-сладкий запах цветущих апельсиновых деревьев, аккуратными рядами выстроившихся вдоль дороги.
 Я легонько тормошил моего бедного, больного папу, обращая его внимание на гирлянды желтых лимонов, маленькими солнышками сверкавшими в бархатно-пыльной зелени листьев, а он, вяло кивая головой и медленно поводя тусклыми глазами, указывал мне рукой на огромную гору вонючей рамат-гановской свалки.

 Папа прожил в Израиле два года.
Когда он умер, я нашел в его документах сложенный вдвое пожелтевший лист бумаги с аккуратно переписанным папиной рукой по русски … «Кадишем».


 12

Израиль нужно любить!

 С какой любовью моя бабушка Иудис накрывала пасхальный стол белой льняной скатертью и ставила на него круглую, пузырчатую ручной выделки мацу, бережно вынимая лёгкие священные лепёшки из чистых полотенец.
 Взрослые наливали сладкое красное вино в серебряные стопки, крупно крошили мацу в глубокие тарелки с жирным золотистым бульоном и с волнением произносили на идиш:
«На будущий год в Иерусалиме».
 Все с чувством выпивали и начиналась праздничная трапеза: за редькой с гусиным жиром и хрустящими шкварками следовала фаршированная рыба; за ними – студень из петушиных гребешков, селёдочный форшмак, обильно политый ароматнейшим подсолнечным маслом, нежная нашпигованная куриная шейка, «эсек флейш», «цимес», «кугл»…
 Лица замасливались, пунцовели, а над столом витал дух умиротворения и братства.

 В открытые окна бабушкиного дома врывался пьяный апрельский ветер, надышавшийся сиренью. Никто не читал пасхальную Агаду, не пел песен; все просто сидели за праздничным, семейным столом и тихая музыка звучала в наших душах, наполняя радостью сердца.


 
 13

Израиль нужно любить!

 Как любил и любит его доныне Иермияху Бранновер. Он выпестовал эту любовь, с упорством и кропотливостью садовника, вырастившего красивый, диковинный цветок в гуще дикого и злого бурьяна.
 Наивный, чудаковатый еврей-профессор, долгие годы, упрямо боровшийся с советскими властями за право выезда и со слезами на глазах целовавший бетонные плиты в аэропорту Бен-Гурион по прибытии.
 Дорогой профессор, с грустью и со смехом читал я Вашу нелепую, но честную книгу и думал о той непостижимой силе, которая восстав из неведомых глубин «мышцей простёртою» указала нам путь к Сиону.


 14

 «Не пугайтесь, - сладко успокоил Маргариту Коровьев-
 вы сами королевской крови.
 - Почему королевской крови? – шепнула Маргарита.
 - Ах, королева, как причудливо тасуется колода!
 Есть вещи, в которых совершенно недействительны
 границы между государствами»
 
 М.Булгаков «Мастер и Маргарита»
 О, Боже, как причудливо растасовал ты колоду и разложил свой страшный пасьянс, уготовив потомкам Якова гонения, проклятья, унижения и газовые камеры…
 Чтобы выжить – мы смирили гордыню, сменили веру, склонили головы перед поработителями и присягли на верность мучителям.
 Мы открыли миру дифференциальное счисление и теорию относительности, законы классической механики и наследственности; мы одарили человечество гениями: Спинозой и Мандельштамом, Чаплиным и Фройдом, Марксом и Кафкой, Мендельсоном и Писсарро.
 Мы превратились в «русских» Шафировых и «немецких» Гейне, во «французских» Ротшильдов и «американских» Гершвиных, но однажды, подчиняясь неведомому, но могучему зову крови, мы, как аксёновские герои «в поисках жанра», лавиной устремились из галута в Долину Обетованную.

 15

« Еврей – символ вечности. Он, которого ни резни, ни пытки не смогли уничтожить, ни огонь, ни меч инквизиции не смогли стереть с лица земли, он, который первым возвестил слова Господа, он, который так долго хранил пророчество и передал его всему остальному человечеству, – такой народ не может исчезнуть.
Еврей вечен, он – олицетворение вечности.»
 Лев Толстой, 1891 год


 Старый Завет называют ещё и Ветхим.
Неужели Он, как дедовское, поношеное пальто, пересыпанное нафталином, бесцельно пылится в шкафу истории?
Так ли это?

 И сказал Господь своё Слово, вложив его в уста Иеремии:

«За то, что оставили закон Мой, не слушали гласа Моего, я накормлю народ полынью и напою водой с жёлчью, и рассею между народами, и отдам их на озлобление и на злострадание во всех царствах земных, в поругание, в притчу, в посмеяние, и проклятье во всех местах, куда я изгоню их.
И пошлю на них меч, голод и моровую язву, доколе не истреблю их с земли, которую я дал им и отцам их»

 Но воистину, милосерден и всеблагостен ты, Господи!

«Я соберу их из всех стран, в которые изгнал во гневе Моём и в ярости Моей и возвращу их на место сие и дам им безопасное житие.
Я приведу их из страны северной и соберу их с краёв земли; слепой и хромой, беременная и родильница - великий сонм возвратится сюда.
И придут они, и будут торжествовать на высотах Сиона, и стекутся к благостыне Господа, к пшенице и вину и елею, и душа их будет как напоённый водою сад, и они не будут уже более томиться.
Тогда девица будет веселиться в хороводе, и юноши и старцы вместе; и изменю печаль их на радость, и утешу их, и обрадую их после скорби их.
Они будут Моим народом, а я буду им Богом. И дам им одно сердце и один путь.
И наступят дни, когда Я заключу с домом Израиля новый завет, и вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его».

 Да возвеличится имя твоё, Господи! И скажем, Амен!


P.S  ...прошла четверть века, я постарел, угомонился, стал тихим и благостным, многое переоценил, переосмыслил и сегодня, в сущности, cмог бы на каждое ТО  Pro - возразить сегодняшним - Contra, но стоит ли "овчинка выделки"-?!
Нужно ли ломать всуе копья?!

...Булгаков, в своём полемическом задоре, попытался доказать Гоголю, что рукописи - не горят...
Быть может он и прав, но я полагаю, что они , как минимум, тлеют и корродируют...
необратимо и навсегда.