Times of life

Не касаясь, касался...
В безмолвии был откровенен...
Неподвижностью двигал и нервным кивком отрицал...
Эх, нельзя было ветром скользнуть по открывшейся вене,
и допить эту жизнь с обращённого к небу лица...
А ведь пробовал, Отче!..
Я пробовал виски и травку...
На каком-то этапе спасало, вот только - каком?
А потом на душе появились к Завету поправки,
и растерянный разум скукожился в зрелости ком...
Проводил уходящих, давно пребывающих в списках
очевидцев заката, смешавшего кровь и вино.
Сквозь уныния линзы далёкое стало мне близким,
безусловно украсив мечту, что погибла давно...
Ну кому рассказать о мечах и о жертвах победы
одинокого зла над армадой птенцов доброты?..
Мне насилия вкус был в практическом смысле неведом
до отроческих грёз, за которыми прятался Ты...
И, пожалуй, лишь сон приводил эти шалости в норму,
в утомлённых сердцах убаюкав пылающий гнев.
Я боялся за суть, игнорируя время и форму,
и куплетам войны предпочтя перемирий припев.
А ведь в детстве горел!..
От прочитанных книг и бронхитов...
Из обласканных краской сюжетов сплетал миражи
инфернальных миров, за которыми вечность открыта
для весёлых бродяг из числа возжелавших дожить
до глубоких седин...
В суете параллельных Эвклида
этот тронутый мир размечтался однажды совпасть
с идеальной землёй, где плоды запрещали для вида,
предлагая взрастить, а не тупо под змея украсть...
Оглянулся назад...ну вот сколько таких же осталось?..
Мне ведь точно бежать в одиночество здесь не дадут,
так что - есть только шанс, помещённый в счастливую старость
за которой года обретают значенье минут...
И пускай не дожал...
И к утру разболелись колени...
И не жаждал тщеславно начала на фоне конца...
Не касаясь, касался...
В безмолвии был откровенен...
Неподвижностью двигал и нервным кивком отрицал...