На берегу недалеко от Бельведера

                Какие рыбы средь глубин
                Свободнее меня?
                Ричард Лавлейс


Покуда я в своём уме,
как бы на дне,
под тонкой плёнкой
сознания, на глубине
почти что в двадцать тысяч лье,
в тебя влюблённый,
так в глубине, во мне, в уме,
насколько вспомню.

Насколько в силах занырнуть,
на дне вращаться
волчком, торчком в отходнике,
водоворотом на реке,
и пожелтевший воздух в грудь
забить так плотно, чтоб, нырнув,
не возвращаться.

В кровати камнем потонуть.
Какие сутки
курить, как стерва. Потому,
что дым плывёт по потолку,
мне нравится быть одному,
в уме, в рассудке.

Окислиться, заматоветь,
покрыться охрой, как коркой.
Снимок полустёрт
реальности, но здесь - в уме:

вот мы лежим в густой траве
у вязких илистых озёр
близ Петергофа.

И я в тебе, и по спине
стекаю потом.
В зеленой душной пелене
я запахом твоим дышу
прекрасно пошлым.

И чтобы не разрезал крик
вот этот дольний
кисельный воздух. Вздох. Прилив.
Я резко выхожу, закрыв
твой рот ладонью.

И снова. Медленно. Рыча.
Под гул подкожный.
И это мне сейчас решать,
когда ты кончишь.

И капли памяти, как ртуть,
слипаются слепящим шаром.
Я помню маленькую грудь
и блеск загара,
куриной кожицы лобка
почти реален
солёный путь до ободка.
 
Пороги, дамбы, облака,
кирпич развалин,
дорога, галька, смех и плеск
детей, купальщиц,
машины где-то вдалеке,
а где-то дальше,
куда стекается вода
озёрцев, и прудов, и речек,

Самсон, фонтан из пасти льва,
перрон,
готический вокзал,
гул электричек.

...

И руку пачкает слюна,
как в грязном порно.
И я бы мог сойти с ума,
вернуться, вынырнуть из сна,
покинуть этот водоём,
но это подло
по отношению к тебе.

Ты видишь: блики на воде,
полынь, и клевер, и крапива.

Суманесшествие моё.

Покуда я в своём уме.

Покуда ты в моём уме.
Смотри, какая ты во мне.
 
Как ты красива.