9 имеющий слух услышит - 3 128 страниц

 Алекс Тим
   
ИМЕЮЩИЙ СЛУХ
УСЛЫШИТ
               
2018
ББК…

«Имеющий слух услышит» - девятая книга духовных
стихов-откровений, третья часть большого цикла
«Я Тебя никогда не забуду».

ПРОЛОГ

Мир вам, кто видит эту страничку.
    Для меня самого великое чудо этот цикл стихов
«Я Тебя никогда не забуду» и последующие книги.
    Плоть практически умирала, я чувствовал, как тёплая струйка крови, пульсируя, вытекает в черепе, и тело начинает терять подвижность, до полного обездвиживания, но разум оставался ясным, и осознавал всё, что происходит, и взывал об одном: «Господи, помилуй».
    Милостью Господней мне дали шанс умереть для греха и образно воскреснуть – для чего?
    Названия книг говорят сами за себя:
1. Я Тебя никогда не забуду
2. На круги своя
3. Имеющий слух услышит
И если первые три книги цикла – взыскание последних овечек, 4 «Обновление мира» – о том, что весь мир приговаривается к уничтожению огнём.
5 «Воскресение» – о смерти и с чем предстанем на Страшный Суд.
И 6 «Капли жизни» – после сна-видения о том, что время ускоряет свой ход, и мы уже перед поворотом, после которого покаяния уже не будет, будет разыгран сценарий предсказанный пророками. Ещё есть шанс-чудо хоть кому-то принести, именно в храме, обряд покаяния, там окна в горний мир, и возможности молитвы, особенно в намолённых храмах,  сильно усилены, и идёт помощь – благодатью.
    Без неё мы ничто, и всё напрасно: и рождение, и жизнь, и смерть…
Для тех же, кто в этом странствии души сможет уловить и найти свою гармонию, свою Золотую середину, между духом и плотью – есть шанс перехода в иной Светлый мир. Воскресения не для Страшного Суда, а войти в Город Золотой и прийти к Древу Жизни, и утолить свою жажду из Реки Жизни.
    После 7 и 8 книг «СЕМЬ, СЕМЬ, СЕМЬ» и «Россия» – стало очень ясно, что стихи уже не мои, это идёт дар Свыше, и 9 «ПРЕДЗИМИЕ».
Сборник стихов, что скопились – «ЧЁРНАЯ СКАЗКА».
Все стихи в книгах приходят в полусне уже готовые: с завязкой, сюжетом, развязкой…
    А книга  «МОРЕ» – не отсюда и странная, как бы отсвет от моря стеклянного у престола Божия…
    Потом пойдут несколько книг стихов-песен – своеобразная панихида по этому миру:
«Реквием МОРЯ» и «Реквием МИРА», «ЗВЕЗДОПАД» –  эпилог, и «ВЕТЕР ВРЕМЁН» – о том, что мы прошли поворот. Время увеличило свой ход, и надо постараться удержать то, что успели собрать в плод покаяния…
И две книги – некрологи по этому миру: «ПЕРЕБИТЫ, ПОЛОМАНЫ СУДЬБЫ» и «ЦВЕТНАЯ СКАЗКА». А после неё целая палитра радуги «СКАЗОК» – это от слова «казать», делать точный подсчёт остатка верующих на Земле, на лучшие мотивы России и мира и всё с небывало мощным вдохновением.
Символически также сотворилась и общая обложка.
1. Вначале по периметру идёт многоцветный хаос, как бы битое стекло – это мир внешний.
2. Фон – прямой и косой крест, обрамлённый белыми лучами, сектора – в которых для каждой книги свой цвет, а у центральной книги всего творчества «СЕМЬ, СЕМЬ, СЕМЬ» – семицветные лучи.
3. От семицветных лучей сотворён овал для всех книг, только синие лучи создают не косой крест, а прямой.
4. Внутри овала – Никольская часовня, на Преображенском кладбище в Москве – «О девяти крестах», в которой автор получил причастие Свыше.
АМИНЬ.
ИМЕЮЩИЙ СЛУХ УСЛЫШИТ
ПРЕДИСЛОВИЕ

    Цикл «Я Тебя никогда не забуду» – начинался седьмой
книгой в творчестве, все стихотворения из семи четверостиший, книга «СЕМЬ, СЕМЬ, СЕМЬ» – седьмая
в цикле, и на обложке есть три детали – из семи цветов радуги.
    Если в первых шести книгах творчества я творил сам – иногда по вдохновению, иногда просто нарабатывая технику, то начиная с седьмой начала возникать мысль, перешедшая после книги «СЕМЬ, СЕМЬ, СЕМЬ» в уверенность, что творит Господь.
    Темы и строки приходили в полусне, уже готовые: с завязкой, сюжетом, развязкой…
    Стихи шли – небывало мощным потоком от 2х до 9 стихотворений в день, а в остальных книгах цикла обычно давали по одному.
    Я всего лишь сосуд, который их зафиксировал…


ИМЕЮЩИЙ УШИ УСЛЫШИТ






Сразу же пошло такое же сверхвдохновенное продолжение, от 1 до 3 стихотворений в день, мысли о РОДИНЕ, 8 книга цикла «Я Тебя никогда не забуду» – «РОССИЯ»

____________________________________________________


*    *    *

Очень горько – Цусимские волны
Не дают мне доселе покоя,
Там народ наш свой подвиг исполнил,
Но им выпала скорбная доля.
Этой доли потом будет много:
На Гражданской и две Мировые,
Это в крупном, а мелочь не трогай,
Там застой, перегибы кривые.

Всё не так, как хотелось бы видеть:
Есть простор и умы, и ресурсы,
Но в соблазн вывел равенством идол,
И играли лет семьдесят в дурку.
Что построили: муть и химеру…
Где основа, фундамент и скрепы,
В чём духовно на веки примеры?
Прозябанье и мумия в склепе.
Это было – был древний обычай,
Тоже строили век пирамиды,
Возвели в божество имя-личность,
И на многое строили виды.

Там песок и трава, и болота,
И из памяти – максимум имя,
Ни к чему это – звук с позолотой,
А внутри это прах и пустыня.
Очень горько в истории вехой
Промелькнуть. В чём же участь народа?
Но страданье и Крест не помеха –
Воскресать, и быть с Богом, поодаль.

*    *    *

Что мы видим: есть чёткие рамки
И палитра из темперы строгой,
И из пикселей точки и ямки –
Это мысли рассеянно бродят.
Есть размер ¬ это десять и десять,
Сверху вниз – это семь словостиший,
И сюжет наподобие лестниц,
Или плиток – ходьбы без излишеств.

Как сама возникает картинка?
Непонятно и время не ясно,
Это ночь или дня серединка,
Полусон, полуразума часто.
Или утро сегодняшней песни,
Началось – слабо признак забрезжил,
Еле строки ложились на место,
Но почувствовал веру с надеждой.
Очень плотные тёмные шторы,
Но есть щель и достаточно света,
И внутри проясняются взоры,
Есть доверие к партиям спетым.

Это лестница всходов на Небо,
Это плитки ходьбы без опаски,
Не в насущных стенаний потребу,
А нужда в воскресении ясном.
Рядом тёмный есть мир – очень строгий,
Но есть Свет и Его не заглушат…
Вот и форма картины – Дорога
И я странник имеющий уши.

*    *    *

Наступила весна – да на горло,
Сразу вылезли шилом проблемы,
А силёнок немного, но гордый
Мой замах в садоводстве – есть темы.
Дожидаются сотни прививок,
Семена разных видов – посева,
Пересадка, посадка на диво
Разных разностей – травно и древом.

И реви, не реви – надо делать,
Успевать и с погодой, и в сроки,
Для плодов изобильных и спелых,
Для здоровья и взглядов широких.
Можжевельник размножить из семя,
Ныне план есть такой, для подарков,
Ищем груши для местных – век тема,
У нас нет их, здесь сильно не жарко.
И порядок везде нужен славный,
Не люблю безобразий в природе,
И гармонию чувствую в Главном,
Когда дух и душа не на взводе.

Сложил труд на Пасхальной неделе,
В воскресенья – всегда отдыхаем,
Успеваем в молитве и в деле,
Подремать, и в беседах за чаем.
Наступила весна – это радость,
Созидание, творчества мука,
Кто творил – знает трудность и сладость,
Есть гармония – с Богом наука.

*    *    *

Оттолкнуться бы надо, но тема
Не приходит, и климат здесь хмурый,
По ночам минус, днём есть проблема:
То циклон, то снега с перекуром.
Потом выглянет бешено солнце,
И начнёт прижигать излученьем…
Как вписаться, где будет оконце,
И успеем ли мы, в чём везенье?

Это муки творца-садовода,
Что же делать, моё ли призванье?
Но в другие пенаты нет входа,
Здесь открыты какие-то знанья.
И земли очень много хорошей,
И воды под давлением вволю,
Но в трудах ограничен – не лошадь,
И с сортами, пока что, готовлюсь.
Есть, конечно, успехи и сдвиги,
Но всегда горизонт убегает,
Но мне впору мечта и вериги,
Не хочу лежать в ауте, с края.

Это фон – наполнения жизни,
В чём же корень – творцом-стихоплётом?
Или в храме, но я не подвижник,
Чем спастись – покаяньем ли, потом?
Оттолкнулся давно – Божьим Словом,
И давно знаю светлую радость…
Это в Пасху гореньем готовый…
– Сладость, сладость, духовная сладость. 

*    *    *

Кто мы есть? Мы творцы? Паразиты?
Но историю делают камни.
А они мегалиты – отлиты?
Или как то ещё? Не руками…
Примитивные палки-копалки
Отдыхают при виде тех блоков,
И людей, и животного жалко,
Невозможно творить так глубоко.

Там мозги применялись не наши:
Технологии выше и круче,
Так и череп с полметра расскажет:
По иному он в жизни обучен.
Люди жили до тысячи, здравы,
Да и годы там были другие,
С кислородом и быт не отравлен,
Но духовно больные и злые.
Их сравняли жестоко потопом,
Только шесть индивидуумов генов,
И некрупных при этом, чтоб оптом
На ковчеге их вырвать из плена.

Нам потопа не будет, нам пламя
По отдельности, войны, болячки,
Но и вряд ли возьмём в сумме память,
У руля кто – погонят, как клячу.
Всё там знают, но сделать не смогут.
Всё идёт по пророкам и бунту,
Не сменить перед пропастью ногу:
В воскресенье кто верит и хунту.

*    *    *

Для чего нам земные экстримы,
Их размножилось разных и сложных,
Где безликие, где-то есть имя,
И где место им в замыслах Божьих?
Напряжение мысли и мышцы
Нам дают даже в мирное время,
То случайно, то собственно ищем,
То одни, то в компании делим.

Это пики земных испытаний,
Их дают даже в мирное время,
А в войну, когда рушатся зданья,
Что мы есть ¬– наполнители темы?
Там есть ужасы, много убитых:
И случайно, от ран и болезней,
Кто создал этой участи свиток,
Где напрасно, где очень полезно?
Все итоги нам время покажет,
Это если глобально обхватим,
А на личностях – блеском и сажей
Отразится, иль сгинет в кровати.

Здесь философы перья ломали,
Разбирая текущие страсти,
Где умом постигая детали,
А где Свыше им дали участье.
Всё же есть где-то замысел Божий,
И Случайность и Рок псевдонимы…
И экстримы победой похожи,
Пока плоть и душа неделимы.

*    *    *

Отчего эта часть яко тундра.
И не видно ни птички на древе,
А другая – кусты, и не трудно
Увидать соловья при распеве.
Есть какие-то тайные знаки,
Или здесь человек при хозяйстве
Эту грань и черту обозначил:
От нужды, чертежа иль зазнайства.

Отчего и в душе мы такие:
Кто пустой, не увидите жизни,
Заливается кто-то при диве,
Кто вопит, кто-то хряком до тризны.
После нас будет тундра, пустыня?
Или где-то останется древо?
И вопрос задаётся не ныне,
Он всегда так стоял при посеве.
Что мы сеем? Есть сорные травы,
Или что-то полезное люду…
Есть примеры про давнюю давность –
То святые по миру повсюду.

Они встали могучею кроной,
И в листве укрываются птахи,
Оградив всех мольбой и законом,
Одевая на бедных рубахи.
Как же жить в искушениях – молча?
Или грудь нараспашку – полундра…
Для людей, по законам ли волчьим?
– Тундра, тундра, пустынная тундра…

*    *    *

Как увижу циклон над Россией,
Так не знаю, что думать, всё хмуро…
У нас часть без дорог, некрасиво,
А где строят всё в трещинах – дурость.
Там где старые тракты всё в ямах,
В них стоят, ждут ловушками, лужи,
А народ всё калечит упрямо,
Не от них сотворён этот ужас.

На роду эта запись державы,
Дураки и дороги – всё вместе,
Для чего, где и в чём мы неправы:
Расстоянья, экзамены, тесты.
Но, быть может, плохие дороги
Закрывали народу соблазны,
По местам чтят обычаи строго,
Где проезжие жулики – грязно.
У России есть свой Управитель,
И дорога ей в мире иная,
Пусть не воет в провинции житель,
Свыше правила трения знают.

Удержать, защитить, ограничить –
Без конца территорию в рамках,
И спасти от сетей неприличья,
Помогали ухабы и ямки.
И циклон – это жизнь, а не горе:
Оживит и посевы, и пашню…
И держава воскреснет, нет спора,
И духовную выстроит башню.

*    *    *

Ночью тоже нам хочется света,
Зажигаем обыденно лампы,
И гулять можно смело средь веток,
Не боясь привидений из замка.
Много нам электричество может:
И помочь, поддержать и утешить,
Вмиг развеется день непогожий,
И ночами не явится леший.

Хотя леший давно при квартире:
Он в экране и в гаджетах разных,
Он и в книгах, и в песнях задира,
Он везде в своём облике грязном.
Он обыденно лается матом,
Сигареты,  вино его хобби.
Он на троне, довольный, проклятый,
Его в ночь не отправите в гробе.
Он и ночью, и днём при параде.
Его время и места довольно.
И Господь далеко и не грядет.
Так внушил он и это нам больно.

Нам для ближнего чуточку света
Отыскать, показать эту вечность,
Провести среди терния деток.
Не оставить в потёмках увечных.
Ночи мы по молитве осветим,
Зажигая мир крестным знаменьем.
И мы верим, получим ответы –
Через пост и духовное чтенье.

*    *    *

Снова Сирия втешилась в темя:
Там шииты с потомком пророка,
И сунниты с Кораном, их тема
Это всё толковать, даже сроки.
Там за ними большие фигуры,
Всюду нефть и деньжищ преизбыток,
И ракеты сегодня не дурость,
Могут вдаль долетать очень прытко.

Там на юге есть корень проблемы,
И на севере – Турция, курды,
И Россия с Америкой делят
Кость, да свора там мутных.
Никому не уйти: все в завязке,
Есть оружие, деньги и люди,
Никого не волнует свет ясный,
При своём все, но Свыше всех судят.
Их свела там незримая Сила,
Это видели раньше пророки,
А мы здесь, нам бы жизнь не тужилась,
Но пошли пробуждения соки.

А у нас кто-то близкий военный,
Кто в запасе, кто сам при погонах,
Есть пророчества – женщин оденут
Тоже в форму, планетные стоны.
Стонет всё – небеса и природа,
Катаклизмы, в политике дрязги…
Кто с молитвой – колпак будет сводом,
Остальным же творить дело в грязном.

*    *    *

Мы, похоже – навозные черви,
Копошимся без света, без цели,
Кто-то вылезет сверху и первым
Себя сразу наделом наделит.
Остальным – экскременты и мусор,
ГэМэО и немного икринок,
Что из нефти, как дикому бусы,
Чтобы думал, что с первым единый.

Но не так всё идёт у России:
Натуральное прёт из сознанья,
И враги снова в бешенстве, злые,
Как добить нас? – от беса заданье.
Но встают Православные храмы,
И кресты на Поклон, по границам.
Скиты есть и монахи упрямы,
Староверов упорные лица.
Для врагов это мощь и твердыня,
Не пройти ни ракетой, ни танком,
Это будет во век, присно, ныне,
Пусть ведут свои злобные танцы.

Православные тянутся к Свету,
Ясно цель – через Крест воскресенье,
Есть смиренье, их в вере примета,
И в молитве – трезвленье и бденье.
Кто червяк, а кто в кокон надежды,
Облечётся Любовью и верой,
И воскреснет, получит одежды-
Есть Христос, Искупителем первый.

*    *    *

Как не дать для просящего что-то,
Это заповедь – выполни строго…
Постигается опытом, потом,
И не здесь подбивают итоги.
Эти мелочи в странствии жизни
Возникают всегда, постоянно,
И порой с искушением низким:
Где-то корысть, нужда, в чём-то планы.

Это тонкая, в целом, наука
Для души – отшлифовка всех граней,
И сперва выполнение мука,
Как отдать? – где немного отданий…
Но Господь, если верные, учит
И в другом возмещает ущербы,
Да и всё здесь текущее Случай,
А нас Случай для блага содержит.
Там глубины высокого плана,
А народ наш простой, неучёный,
Всё-то просят, нужда неустанно,
А им надо и штуки, и тонны.

Да мы все здесь просящие что-то…
Мы у Господа милости просим,
И там строго, и спросят не оптом,
А конкретно за случаи точек.
Как просить и с каким выраженьем,
Если сами чего-то зажали…
Мы в Христе и Его отраженье.
– Дали, дали, духовные дали.

*    *    *

Про какие-то странные «Крылья»
Нам пропел в роке песню Бутусов,
Они вряд ли в реальности были,
Но их жалко, хотя мы не трусы.
При пожаре на Бога надежду
Возлагать надо и на пожарных,
Всё же «Крылья» мне нравились прежде,
Я их пел в караоке отважно.

Караоке сломался, а крылья
Не видны у моей половины,
Она очень земная и были
Ей заботы одни – осень-зиму.
И весной посевная – забота
Вылезает, умножим в квадрате…
Уберечь от надрыва и пота
Надо бы, с пожеланием: «Хватит».
Летом тянет на юг их под Сочи,
Пусть летят и прогреются, крылья
Им нужны, и мы веруем очень,
Что и здесь не случайны усилья.

Через даль расстояний природа
Им родная покажется раем,
Пусть зима у нас жжёт по полгода
И работу мы потную знаем.
Дети с ней выезжают, погреться,
Так и им надо крылья надежды,
Крылья надо – немного им в детство,
А мне крылья – открыть в духе вежды.

*    *    *

«Деревянные церкви» – есть песня,
Её спели нам – «Чёрное кофе»,
И с ней ряд фотографий чудесных,
Что в анфас сотворились и в профиль.
Очень мощное действие вместе,
Там с такой виртуозностью храмы,
Поражён я и автору  – чести
Надо дать, постарался упрямый.

Я про сам интернетовский ролик,
Он нас свёл с деревянною Русью,
И напомнил про память, до боли,
Не везде сохранились мы к устью.
Есть и мерзость конца, запустенье,
У нас храм деревянный укором,
Стал на площади грязною тенью,
Никогда не порадует взоры.
Разбежалась та паства по свету,
Нет корней, есть одно населенье,
Очень жалко в рассеянье деток,
Тех, что есть, жалко – водка, да деньги.

Но есть Корень, и чудо приходит:
Есть ростки – есть мечеть, есть часовня,
Староверов моленная годы
Устояла, хотя и не ровно.
Всё же память не в дерево надо
И не в камень, а вырубить в сердце,
И тогда не осилит преграда:
Ни гниенье, ни взрыв – не померкнем.

*    *    *

Актуально что? – внуки и дочки,
А у них сложно всё и проблемы,
Да и время всё сложное очень:
То жильё, то количество денег.
Нам же, кажется, было всё проще,
Всё душевней, дешевле, стабильно,
Правда, в духе дерзания – прочерк…
Это всё ограниченно сильно.

Выживали все – кто как придётся,
Как бы равенство было условно,
Для кого-то жестокая плётка,
А кому-то в дороге готовность.
Понимаю – был промысел Божий
В своём ходе и нам не понятен,
И в деталях, и в личностях тоже,
Где-то больно, а где-то без вмятин.
Да, деревья там были большие,
И трава зеленей, небо чище…
Так всегда, всё текущее горче,
Актуальней и выхода ищем.

Понимаем сейчас – есть молитва,
И Господь не закрыт, и ответит,
Эта Духа духовная нитка
Была раньше – родители-детям.
И за нас где-то мамы молились,
Где-то бабки, весь мир из молитвы.
И есть – кто трепыхается в иле,
Но им в помощь Писания свиток.

*    *    *

Помощь тоже приходит вне сроков,
Непонятно и как-то рывками,
Когда плачу и в поте оброки,
Вроде выплат за прошлое дани.
Да и силы дают не по плану,
А по некой невидимой планке:
Помолюсь, потружусь и устану,
И прилягу – для силы приманки.

Но и здесь не дают много думать:
В голове начинаются строки,
И рождается образов сумма,
То в нейронах индукция токов.
Это образ стихов – примитивный,
Как они собираются в формы,
Когда жёстко, когда и наивно,
Не моя тема – Духу покорны.
Помощь эта великая словом,
Мы глаголом всё сущее свяжем,
В большинстве по грехам нам – сурово,
Для помывки от грязи и сажи.

Сроки Свыше пришли, чрез пророков,
Их не видит, кто сильно плутает,
Но Небесной индукцией, током
Просветят и паршивую стаю.
Всем окажут посильную помощь:
Постепенно, рывком, непонятно…
Всех блюдут для Суда и закона,
И без планки Любовью по пятнам.

*    *    *

Холод, сырость – раз дождь накрапает,
И весна наступает на пятки,
Но дела накопились – без края,
Все из серии – мне необъятны.
И их надо тихонечко делать:
По гвоздю, черенку, по лопате,
Принуждать для движения тело,
Не стонать и не плакать, что хватит.

Всё пойдёт, но останутся всходы,
Если в сроки свой день не упустишь,
На потом запланируешь отдых,
А сейчас – продвижение к устью.
Но не так ли душа утомилась,
И идти надо в гору и с ношей,
Везде сырость, ветра или стылость,
И порой мало всходов хороших.
Но сажать надо – сеять и сеять,
Зная, что не везде одни камни,
Есть и почва – без терний, без змеев,
Это притча, из мудрости давней.

Здесь и сроки, и время другие,
Кто растёт, а кто трогает всходы,
Но итог одинаков – святые,
Отделились от зла и им ода.
В гору трудно, но в чём-то помогут,
Всё потом – превеликая радость…
Со своими, как с братьями – в ногу,
Непростым и суровым отрядом.

*    *    *

Про деревья огромные вспомнил,
Что к нам в память приходят из детства,
И про мнения старших для пользы,
Что для нас припасли для ответа.
Они, старшие, многое знают.
И дошкольников разному учат,
Но кому что придётся из пая –
Разделяет величество Случай.

Кто-то мату обучит детишек,
Воровать и обманывать ловко,
Кто в алтарь приведёт – веры ищет,
Кто лишь кормит и вся подготовка.
И здоровье по-разному детям:
Кто бычком, на башке кол затешешь,
Кто болезнью за предков ответит,
Кого с детства запутает леший.
Все маразмы такие же были:
И у нас, и у старших, у предков,
Ничего не меняется, силы
На нас действуют те же и метко.

Ничего не случайно в подлунной,
Плоть с душой – продолжение странствий,
Те же страсти – духовные струны:
Покаянье, застой, окаянство.
Да, деревьям в подобие – сложно:
Кто-то кедр, кто-то дуб, кто осина…
Кто лианой запутался ложной,
А кто с Корнем и лишнее скинул.

*    *    *

В изобилье берёзовым соком
Напоила нас родина ныне,
И калина повидло глубоко
Пропитала, и в нервах не взвинчен.
Нам калина – чтоб снизить давленье,
Да и соки – промывка от камня,
На таблетки не тратили деньги,
Есть мечты, планы – в замыслах давних.

У меня – это книжек немного,
Застолбить чтобы форму, идею…
У жены – там до юга дорога
С дочерьми и их трогать не смею.
Всем своё – по ранжиру, по чину,
По трудам, по мечтам, по здоровью,
Мы не видим: что вред, где причина
Наших бед, достижений – всё кровью.
Ничего не случается даром:
Где-то, кто-то и что-то заплатит…
Время, деньги, мечты – сгинут паром,
Что в итоге ¬– восторг иль заплата?

Наша Родина – щедрая мама
И своих дочерей не обидит,
Лишь бы шли в своём странствии прямо
И имели спасения виды.
Так семья – это семь раз по разу,
И у каждого планы, запросы…
Помолюсь, чтобы в действии разум
Всем помог найти Главные оси.

*    *    *

Докричаться к соседу бы надо,
Но в реальности вряд ли услышит.
Там такие есть заросли сада,
Да и метры из области тысяч.
Я квадратные метры представил,
А ещё есть дорога, заборы,
Здесь вопи: все закрытые ставни
И для слуха, и ясного взора.

Не везде так просторно и чисто,
Но от этого вряд ли полегче,
Меж соседями вечное – мглисто,
И кидается распря на плечи.
И с домашними эта же тема:
Вечно тёрки, какие-то искры.
Нет контакта – горелая клемма,
Хотя вроде союз не из быстрых.
Да здесь Бог нам кричит много тысяч
Лет, но крепко заложены уши…
И мы словом по ближнему тычем
Что попало, как поиск отдушин.

Но бывает – что в лоб и что по лбу,
И насквозь через слух пролетело,
И грызут шестерёнками долго,
А в словах запредельная смелость.
Но слова – это меч, и оружье
Это остро и очень опасно…
Докричишься – вернётся недужьем,
Всё реально, у многих и часто.

*    *    *

Про поддержку весенних деревьев:
Им опора – есть кол со шпагатом,
И укрыть бы мешком, свет не дремлет,
Если сроки упущены, сжаты.
Всем укрытие надо от солнца,
Если корень серьёзно нарушен,
Притенить белым сводом питомца,
Приживётся и вынесет стужу.

И нам в жизни опора – на Церковь,
Привязаться к общине и храму,
И тогда ясный Свет не померкнет,
Корень даст и питанье, и память.
Корень вечный с живительным соком.
И Его, всем кто жаждали, хватит.
Неприметно движение токов,
Но кто верит – пополнят затраты.
Все мы тратим какие-то силы:
На любовь, на мечту, на призванье,
Всем угроза духовная стылость,
И мы видим всю гибель чуть раньше.

Без Опоры сломают, наклонят,
И сожгут, где нет белой одежды…
Лучше сразу до Корня со стоном:
– Помоги, Боже, с верой, надеждой.
Стужа, стужа, вселенская стужа
Накрывает духовно планету,
Но кто с Корнем и с токами дружен –
Есть какие-то шансы быть в Свете. 

*    *    *

Где-то вылезла первая травка,
И животным есть прикорм, с нагулом,
И простор, а не тесная давка,
Ясный свет, а не тёмная хмурость.
Сразу видно у них настроенье
Приподнялось, играют и скачут,
И у них есть какое-то зренье,
И они принимают удачу.

Всё естественно вроде, но всё же –
Есть секрет в пробужденье природы,
И в количестве суток погожих,
И в тепле, и в умеренных водах.
Гармонично – где молятся люди,
Всё успеют – и в севе, и в пашне,
Проявляют крестьянскую удаль,
Всё не в дурь – вавилонскую башню.
Это жизнь и её дал Всевышний,
И, пока что, Он нам благоволит,
Чтобы были голодным излишки,
Не у всех есть хорошая доля.

Где-то воды и пашня – в обрезке,
Жарит солнце и ветры бушуют,
И гармонии нет очень резко,
Катаклизмы, и в пище им дуля.
Неестественный вышел период:
Потрясут напоследок планету,
Все увидят погодное диво,
Благодать и проклятие деток.

*    *    *

Не спешите – все к Богу успеем,
Есть такой афоризм непредвзятый,
Для лентяя быть может елеем,
А весной садоводу – как ядом.
Но важны при подсчёте итоги,
И спеша надо думать и думать,
Не плутаться по многим дорогам,
И не гнаться за большею суммой.

Всё тихонько, с молитвой, по сроку,
И само притекает везенье,
Сочетаются – время и опыт,
Этот стиль – подражание пенью.
День – как песню исполнить от сердца,
Наполненье заботы – любовью,
И успеешь, обгонишь и первых,
Ради Главных плодов всё готовишь.
Есть текучка, есть долгая память,
Есть в подарок, есть где-то за деньги,
Сочетать можем многое сами,
А над чем-то и Промысел тенью.
 
Свыше тоже всё знают и помнят,
Нас не бросили здесь в выживанье,
Это мы под воздействием сонным,
И духовно здесь каждый изранен.
Поспешите – в леченье болезни,
Покаяние многое может,
Это вроде кольчуги железной,
И даёт направление  – к Богу.

*    *    *

Благодать – это помощью Свыше
Спасены все кто верует Отче,
Не от дел и грехи не запишут,
Кто от Сына прощенья захочет.
Не от дел, чтоб никто не хвалился,
Это главное в теме религий,
Это некая в вере развилка,
И с нас сняты законов вериги.

Это путь благодатью на Небо:
И разбойник за миг до кончины,
И на одре лежащая немочь,
Все по вере отбросят личину.
Поревнуйте разбойнику дети,
Отче нас не обидит укором,
Там Любовь совершенная встретит,
Красотою утешатся взоры.
Красоту эту видят святые,
У них есть просветлённые взгляды,
Они могут оформить нам выезд –
На войну, в боевые отряды.

Не без брани нам путь до Отчизны,
И враги – на пути, с бока, с тыла,
Окружили нас происком низким,
Нам проходом – Небесная милость.
Благодать – это милость за милость,
За прощенье – прощение грешным,
Благодатью нам Небо открылось…
– Помоги, Боже, всем неутешным.

*    *    *

Боевые по вере отряды –
Состоят в основном из старушек,
Пол мужской, почему-то, не рядом,
А он очень в служении нужен.
Хор мужской он как грянет и басом,
Задрожат канделябры и люстры,
А старушки выводят все гласы,
Очень слабо, нестройно, не густо.

Но и так сохранили все ноты:
От веков, завещание предков,
Не грозит им забвение, отдых
Пока живы, пусть два из последков.
Мы последние здесь христиане,
Всё идёт потихоньку к закату,
Но и двое бойцов не устанут –
Сам Христос стал преградой для ада.
Обещал – будут двое иль трое,
Я там буду и вас не оставлю,
И старушки всегда наготове,
Не боялись сражения в главном.

Пораспяли попов и монахов,
Притчи все укатали в ГУЛАГе,
Но старушки молитвенным взмахом
Отогнали всех бесов в их лагерь.
А мужчины? Да есть и мужчины,
Не везде, да и с басом не густо…
Но отряды в сраженье за Сына,
Не остынут ни в букве, ни устно.

*    *    *

Очень старые в чём-то обряды –
Для сохранности в Старую Тушку,
И в молитве есть старые рядом,
Но старинному храму не душно.
Потолки здесь уменьшили вдвое,
А народ – где-то сотая доля,
Мы и капли тех прежних не стоим,
Но по старому служат и молят.

Старина – это что не придумать,
Это тысяча лет христианства,
На Стоглавом соборе вся сумма
Подтвердила своё постоянство.
Это сотня епископов мудрых
Разобрала все книги и службы,
Они знали о времени трудном,
Что придёт, и о якоре нужном.
Этот якорь – Стоглавая крепость,
Что потом – это есть самочинство:
Где гордыня, где власть, где нелепость,
И порой до обратного – свинство.

Покарать, запретить, раскулачить,
Это в вере – сурово и страшно,
Рвали бороды, гнали удачу,
Всё не так, и не та это пашня.
Так Христа тоже гнали и били,
Где та стража, судья, фарисеи?
Так и старые, древние были
Остаются и нужное сеют.

*    *    *

Пробужденье природное к сроку,
Сто процентов: упёртых, особых,
Даже то, что зарыто глубоко
Прекращает свой временный отдых.
Есть такие, что нужно им время –
Года два, чтоб найти свою всхожесть,
И их носит случайно теченье:
Где-то птицей, где ветром, прохожим.

Но и им пробуждаться чрез годы,
Чем же мы отличаемся в духе:
Тоже время, случайность и отдых,
И поддержка, потребности в Друге.
Кто наш Друг на земле? Он особый…
Он распят и гоним, но воскресший,
Это Семя на много способно,
Оно в нас прорастёт многогрешных.
Нужен грунт, нужно слёзную влагу,
И тепло, и защиту от ветра…
На пути этом многие лягут,
Не осилят вверх с трудностью метров.

Всё идёт через тернии к звёздам,
Через ночь, черноту, но упёртым
Будет срок, будет к савану отдан,
Этот пропуск из царствия мёртвых.
Смерть вторая не тронет то Семя,
Наблюдайте духовные всходы,
Они рядом, лет тысячи в теме,
Не зависят ни дня от погоды.

*    *    *

Не меняются нервные типы,
Но меняется время и опыт,
Если соли пуд слёзами выпит,
То другие выходят окопы.
Успокоится сильно холерик,
Про флегматика точно не скажешь,
Да и душу других не измеришь:
Ни квадратом, ни тонной, без сажен.

Получается дух всё же выше
И свою совершает работу,
Чтоб рисунок умеренный вышел,
Всё без крайностей нервного пота.
Эти нервы оставим мы праху,
А душе сей критерий не нужен,
На земле, чтобы служба не сахар –
Нам оставили это недужье.
Это всё же какие-то токи:
ДээНКа и следы генотипа,
Сочетает и предков, и опыт,
Выявляет – что кремень, что липа…

Раз на кремень ушло размышленье:
Это важно в критерии веры,
И огонь высекается кремнем,
На горячее душу измерят.
Не холодный, ни тёплый – не годен,
Раскалить можно душу молитвой,
У кого за мгновенье, за годы…
– Помоги нам, Господь, не убытком.

*    *    *

Огорчение в мелких деталях –
Это с нами живёт до могилы,
Эту ношу и помыслы дали,
Чтобы помнили место и милость.
На земле – испытание бытом,
От него даже плачут монахи,
А мирянам и жизнью избитым,
Огорчений с излишками хватит.

Это шилом выходит – не спрячешь,
Не уйдёшь и не скроешься в норку,
И гоняется бедненький мячик
В этой комнате долго и горько.
Все шипы обломают и сгладят,
Отшлифуют до блеска и даже
Разогреть попытаются адом,
Что и здесь свои щупальца кажет.
Ещё лучше куётся горячий,
И без трещин, без примесей шлака,
Это чистый, испытанный мячик,
Это вес идеальный – как атом.

Всё должно быть – как в строгой таблице,
Всё негодное, образно, в топку,
С огорчением жизнь суетиться,
И бредёт своим помыслом топким.
Это всё остаётся вне храма…
А придешь, то о мелком забудешь,
Здесь из вечности взгляд-панорама:
Милость, милость и точности судей.

*    *    *

Просто так – нет, не вылезет чирей,
Всё имеет толчок и причину,
Есть оковы висящие гирей,
И есть цель – направление к Сыну.
Есть основы – обряды для плоти,
Оправдаться делами пред Богом,
Это строго и много захочешь,
А на выход – не важно итогов.

И за грех отступления – кара
Уже здесь, есть примеры суровы,
Но, по вере нам пропуски дарят –
Благодатью снимают оковы.
Это нечто сошедшее Свыше
Нам по слабости, но и по силам
Понести этот крест, без излишеств:
Мимо ям, тупиков и развилок.
Здесь по разному строгости будут:
Протестантам – слабей, без обрядов,
Староверы – упёртые люди,
Эти рядом и в поле не сядут.

Это всё проверяют любовью,
Она главная в этом ученье,
И в делах и в обрядах готовят
Тех, кто в вечность уходит без лени.
Просто так не получишь путёвку:
Всем – по делу, по месту, по силам…
И Любовь – как на Небо верёвка,
И она опустилась, как милость.

*    *    *

По закону – воскресное время
Посвящать надо храму и Богу,
Но мы часто и многое сеем
И в другие места для итогов.
Совершайте для ближних поступок,
Для людей, для страны, для потомков,
Воровать у Всевышнего глупо,
Но и так пролежать – время скомкать.

Совершайте с любовью – для плода,
Что один в этом времени нужен,
А что в храме, что в келье, что одаль –
Это как повезёт и закружит.
Плод любви – для любви и с любовью,
Для него и посев и молитва,
Для спасенья – наш плод приготовлен,
Для него эта дверка открыта.
Для него и закон и обряды,
Мы без рамок не можем, нам надо
Всё чего-то земного и сразу,
И воскресный нам день не преграда.

Отвязаться мы можем посевом,
Сенокосом, другим искушеньем,
Но конечный итоговый невод
Принесёт этот мусор – что деньги.
Не возьмёте с собою в могилу,
Да и здесь не насытится чрево…
– День воскресный – дай отдых, дай силы,
Чтобы выполнить Господа дело.

*    *    *

Виртуозы испанской гитары –
Нам, затронут душевные струны,
Они с вывертом, методом старым,
Про любовь нам напомнят в подлунной.
Про любовь у людей и к природе,
У испанцев она в совершенстве:
И в стране, и в колониях, мода
На цветы там до гроба – не меньше.

Они север и вьюгу не знают.
Что здесь солнце не видят подолгу,
И что птиц перелётная стая
От морозов спасается колких.
Виртуозы с природой сольются:
В совершенстве гармонии звуки,
И у нас, в нашем климате утлом
Расцветают цветы – не разлуки.
И нам хочется петь о прекрасном:
О зелёном, цветущем и вечном,
И мы здесь с виртуозом согласны,
Что гармония главная – нечто.

Виртуоз был рождён музыкантом,
В совершенстве движений и слуха,
И мы слушать хотим постоянно
О прекрасном, что мир не разруха.
Где-то бьют барабаны, ракеты
Накрывают укромные цели…
Это хаоса струны задеты,
Здесь мы что-то в проклятии делим…

*    *    *

Современные фото – ландшафты,
Это нечто – ударом по взглядам,
И неважно – кто зритель, кто автор,
Это есть в красоте и не рядом.
Отдалённые точки планеты
Приближает к нам фото-редактор,
Облака уходя – плывут где-то,
В удивительном ракурсе факты.

А когда фотографий так много –
Облака создают игру теней,
Это лучше кино, без тревоги,
Релакс-музыка чувства заденет.
Всем советую эти сюжеты:
Тени, блик на воде – нереальны,
Всё движенье проявлено светом
И нам ближе творенья мир дальний.
Никогда не уйти в эти дали,
Но мы были там это мгновенье,
От природы прекрасное взяли,
Подивились ушедшему тенью.

Современные фото-фантасты
Нам кино сотворили миг-время,
Там костёр догорел безучастно,
Пришла ночь, но и съёмка не дремлет.
И луна создаёт свои блики…
Что от нас зафиксирует время:
Пустоту, может, мусор безликий,
Да фиксатор грехов бес не дремлет.

*    *    *

Всяк имеющий уши – да слышит…
Но религий есть много и важных,
Каждый чтит себя замыслом Свыше,
И другую не тянет поклажу.
Эта фраза избита – банальна,
Но глухих не уменьшилось стадо,
А спасение в странствии дальнем
И другие потребности рядом.

Что слова – их на зуб не положишь,
Не оденешь, себя не украсишь,
Так и стоит ли прыгать из кожи
Ради мифа ¬– души, а не кассы.
Здесь другие там-тамные звуки,
Они бьют не по слуху, а в ноги,
И вилять будут бёдрами суки,
И движения делать – не строги.
И учёные верой не верят:
Им давай аргументы и факты,
Не пойдут в приоткрытые двери,
Ждут ворота, мощёные тракты.

Этот слух на духовном режиме,
Он как дар прорезается Свыше,
Не закроешь его, не отнимешь,
Если дали, не сделаешь тише.
Так зачем говорить то, что сложно:
Для укора, тоски иль молитвы?
Чтоб просили даров, что возможны:
– Дай нам, Господи, слуха, мы сыты…

*    *    *

Может, вещий был сон – это в руку
Дали денежку сверхноминалом…
А в реальности поиски – мука,
Здесь на жизнь и лечение мало.
На издание маленьких книжек,
На оправу стихов, чтоб редактор
Посмотрел , и убавил излишек
Разных мелочей, портящих факты.

Всё нуждается в жёсткой огранке,
Отшлифовке, оправе и месте
Для стихов, их печать спозаранку
Рассмешить может критика, честно.
Но есть чувство, что дорого время,
Что ещё отвели уходящим,
Что уже новый гомо не внемлет:
Гонит пену, готовится в ящик.
Не нужны ему ноты спасенья,
Мани-мани, потребности тела…
И моё очень слабое семя
Ни к чему, если ждёт недозрелость.

Но судить так – лукавого тешить,
Да и сам я, что выброшу ручку?
Не заманит в бездействие леший,
До конца примем творчества муку.
Для чего мне изданья – для славы?
Но здесь стих не читают соседи…
Это всё испытанье лукавым,
А Господь, если толк, не замедлит.

*    *    *

Размышленье – про разную долю,
Она в судьбах до ужаса разных:
Один бай и в колхозе неволил,
Другой нищий – в условиях грязных.
Но одно однозначно – слепые,
И живут для потребностей тела:
Выпьют водки и сразу в «святые»,
Покурить, а спасение мелочь…

Где там душу пристроить обоим:
В уголке, на запятках, под стельку?
Очень трудно судить, но помои
Оба пили и пьют без похмелья.
Но похмелье идёт по закону:
Отделяют козлищ от овечек…
Это в образах всё, но затрону
Словом в частностях жизнь человечью
Я живу там как раз в середине,
Без вина и открылась картинка:
Не нейтральный я, и не сердитый,
А в молитве – растаяла льдинка.

Что мне доля чужая, здесь ближним
Не могу приоткрыть словом глазки,
Они к югу вострят свои лыжи,
И, пока что, без образов ясных.
Доля, образы, тело и судьбы –
Размышляю не сам, мне похмелье
Раньше срока вкатили инсультом,
Слава Богу за всё, и не меньше.

*    *    *

«Мы законов Твоих не забыли,
Оправданьем Твоим научи нас» –
Эта проповедь в храме и в силе
В панихиде за всех, не на вынос.
Кто там помнит их всех за порогом:
Может, родственник, кто-то из близких,
А здесь в храме припомнят всех строго
В именах, и в уме перечислят.

Поминальная ныне суббота,
Перед Троицей – дань и обычай,
Собираются, вплоть до убогих,
Престарелых, больных – Свыше кличем.
Эта память времён христианских
Устояла и в сроках, и в букве,
И гореть будет свет постоянно,
До кончины веков, до разлуки.
Там «помилуй» споют многократно,
И доходит, что выше Суда всё,
Что Суды это очень опасно,
А здесь милости слушает Автор.

Не на кладбище это, а в храме
Собирается память вселенной,
И где слушать о нас не устанут,
Когда мы опадём своей пеной.
«Мы законов Твоих не забыли,
Оправданьем Твоим научи нас» –
Сколько в строках значенья и силы,
И нам тоже когда-то на вынос…

*    *    *

Светло-чистое кладбище в мае,
Перед Троицей, ранняя вышла,
И народ все углы прибирает,
Призывают их памятью Свыше.
Незнакомые там и знакомцы
Приезжают, и корни их тянут,
Это в быте, как вроде, оконце
Поглядеть в вечность дали не пьяным.

Зато в Троицу бес искушенья
Соберёт там любителей пива,
Да и водки добавит бездельник,
И пойдут разговоры на диво.
На руках там потянутся парни,
Да заспорят о чём-то до крика,
И не вспомнят ушедших, и дальних,
Что не здесь и могила безлика.
На войне кто погиб и утопший,
Кто крещён, но ушёл без могилы.
И народу до лампочки, в общем,
Что такая тем часть приключилась.

Они здесь, они пуп для вселенной,
После нас пусть пройдутся потопом,
А покойным незримою тенью
Наблюдать это гульбище скопом.
Не исправить уже – часть традиций
Отпечаталась нечистью в генах…
Оправдать будет сложностью лица,
Что всё знали, но в трезвости леность.

*    *    *

Не был я ещё в том измеренье:
Где ни метр, и ни куб, и ни байты,
Но оттуда доходят к нам песни
И слова, что в значеньях беЗкрайних.
Всё же словом – жива человечность,
Но его извращают и портят,
Словом душат, пытают и лечат,
Словом ношу берут на закорки.

И мне тоже на плечи взвалили:
Приросло – то ли горб, то ли крылья,
То ли воду толчём, то ли в силе,
Разбирая мгновенья и были.
Иногда откровения в вену,
Иногда лишь листа сотрясенье,
Но мечтаю, что струны задену,
Зазвучат они собственным пеньем.
Чтобы я стал пригодным сосудом,
И мой мозг выдал тленному байты,
Раз другого не дали оттуда,
Что из вечности в знаниях тайных.

Закольцована тема, и слово
Возвращается к нам нашей песней,
Оно лечит и в вечность готовит,
И рассудит сурово, не лестно.
Измерения нового мира
В слове Божьем имеют размеры…
– Помоги нам, Господь, без задира
Обрести нужный вес, нрав и нервы.

*    *    *

По каналам центральной системы
Где-то катится допинг из кофе,
Мозг живой, и пока что, не дремлет,
Просит стих у Небесного Отче.
Для кого? Все испытаны сроки,
Всех ведут в электронный концлагерь,
Везде цифры с шестёркой глубокой,
А вокруг толерантности флаги.

Не сбежать, не уйти – будет пуля,
Надо сразу укрыться молитвой,
То броня и лукавому дуля,
И не сам, а Всевышним прикрытый.
Здесь с надеждой, на Бога, железной,
Устоит даже слабый и нищий,
И покажут, что делать полезно,
Там всё видят – кто просит и ищет.
Непростое нам выпало время,
Но и спрос не как прежним, по силам…
Доброта – это вечная тема,
Без неё в тот концлагерь, в могилу.

Здесь и ангелам тоже не просто
Удержать нас на гранях обрыва,
И молитва – единственный остров,
Явит чудо спасенья и диво.
Чудеса не приходят в тот лагерь,
Там всё в рамках законов лукавых…
Дай нам, Господи, веру и стяги
Устоять в этих битвах кровавых.

*    *    *

Одинокие бродят и мучат
Эти души, среди океана –
Что толпа, ищут Истины лучик,
А находят тупик, да изъяны.
Тупиков этих много и тёмных,
Сотворили их секты, князь чёрный,
И в религиях выбор огромный,
Там в обрядах разброды, взгляд спорный.

Это путь пробивает антихрист,
И ему выстилается ложе,
Чтоб духовность заковывать в микро,
И он с миром управиться сможет.
Зацифруют всех в мрачный концлагерь,
Чтоб молчали и двигались в рамках,
Он над миром властителем сядет,
И ему ни к чему перебранка.
На правителей больше накаты,
Но и нас не оставят в покое,
И всё шире от цифры захваты,
Так шестёрки империю строят.

Это пики земных мудрований,
Возомнили, что тоже мы боги,
Да и князь приоткроет им знанье –
Запредельной науки чертоги.
Как же нам одиноким здесь выжить?
Под покров надо в храм, и в молитву,
Не клониться пред цифрою ниже…
– Помоги нам, Господь, Светом чистым.

*    *    *

Удивленье погода нам дарит,
Что ни год, то свои исключенья,
И не круглый выходит наш шарик,
А идут в нём свои измененья.
Изменяется всё в этом мире:
И духовность, и страны, и речи…
И в истории прошлого вырез,
Где тут думать минутным о вечном.

Никогда не понять мегалиты,
Их творили – шутя великаны,
Там такие фигуры отлиты:
Кривизна, чудо в линиях – прямо.
В технологиях – лазер, машина,
Несомненно, внесла свою лепту,
Всё потопом волна сокрушила,
Кто там жил – под вопросами, некто?
Не оставят ни буквы, ни строчки
Эти странные, чудные предки,
Но духовность – мы видели очно,
Она так же петляет и редка.

Вавилонские башни в разрухе,
Континенты и страны – замёрзли,
Всё такие же поиски в духе,
Или в плоти – минутные грёзы.
Мы же видим итоги – весь мусор:
И в словах, и в поступках, и в свалках,
Исключенья не будет безусым,
Не мотали на ус, и всех жалко…

*    *    *

Слухачи есть среди музыкантов,
И слухач очень тонкий – акустик,
Предостаточно всяких талантов,
Что в реальности звук не упустят.
Соревнуются даже с машиной,
Им подвластны нюансы и тоны,
И находится в звуке – единый,
Что зовут эталоном, законом.

Что же в духе, мы бедные, слышим:
Что другие ввели в аксиому?
Что реальности суетной выше?
Но в помехах сигналы те тонут…
Своего очень мало, мы глухи,
Прочищают кого-то болезнью,
В большинстве безнадёжны и тупы,
И кричать им в упор – беЗполезно.
Здесь не меньше помехи и шума,
И мешают, бывает, друг другу,
Все религии важные думой,
Что они выше всех, главный угол.

Что есть слух? И какие есть ноты?
Эталонам, законам – где мера?
В чём успехи духовной работы,
В чём различье молитвы и веры?
Не желают нам зла и в погибель
Не отправят убогих, раз просят,
Здесь другие грозят перегибы:
Искаженья, обман, перекосы…

*    *    *

Слушать мало – здесь надо исполнить,
Что тебе донесли твои предки,
Или вновь благовестия волны,
Но реально мир слышащих – редкий.
Здесь старушки, что Слово не знают,
Не цитируют стих с упоеньем,
Но ушли тихо в Высшие дали,
Они сердцем проходят уменье.

Полюбить христиан и общину,
А потом и других потихоньку…
Они ближе и к Духу, и к Сыну,
Чем законники в возгласах звонких.
В чём же суть, что по-разному слышим,
И по-разному делаем вывод…
Мы не роботы, образом выше,
Здесь подобия Божия иго.
Сотворили нас всех по-иному,
Одинаковых нет экземпляров,
Так и слух в различеньях по тону
Выпадает то слабый, то ярый.

У кого-то он чист от рожденья,
А кому-то достанутся пробки,
И промыть их не хватит уменья,
Это дар, а не выворот ловкий.
Получается страшно картинка –
Все рабы вавилонского плена…
Или есть золотых серединка,
Что исполнят всю часть – непременно.

*    *    *

Современные умные дети
Тоже жаждают света и хлеба:
Иномарки, работа, маркетинг,
В чём-то слава и денег потреба.
И до них тоже люди нуждались,
И творили с серпом рядом молот,
Но сейчас разошлись они в дали,
И другую цель выставил Молох.

Но все цели стремятся к закату:
Иномарки – жестянки из хлама,
И работа – не в радость заклятым,
И с маркетингом – хаос и драма.
Слава – дым, ну а деньги – текучка.
Никогда их не хватит, всё мало,
И со светом – иллюзия сучья,
Убегает, а мрака попало.
Современные умные дяди,
Эти в мраке живут, им привычно,
Здесь урвать своим вывертом пяди,
Оболванить, открыть всё отмычкой.

После нас пусть потоп, пусть пожары,
Нас не тронет вес мусорный хаос,
Нас не тронет Суд праведный, ярый…
А вот здесь и приплыли, всем: «Чао».
Всем, кто временный – Суд будет строгий,
Смерть вторая грозит и не ложно…
Хлеб – Христос, это вечно подмога,
Это – Свет, в наших выборах грозных.

*    *    *

Современные умные тёти
В основном, не шутя – телеманы,
Или в деле продвинуты очень –
За рулём, и не праздны, не пьяны.
Всё в трудах, неустанно, как пчёлки,
В собиранье перги и нектара,
Но прилягут к экрану надолго
И духовная жизнь им не пара.

И к плите встанут, их не отгонишь,
Наготовят всем кушаний много,
Лезет образ – рабочие кони,
Хорошо, но немного тревога.
За труды им поклон и спаси Бог,
Но экран ничему не научит,
Это время убийство и идол,
И живут, ждут Величество Случай.
Наугад, на авось, на прокатит,
Продираются верные Марфы,
И растёт у них в терниях садик,
В искривленьях судьбины и кармы.

Безобидный, но подленький идол
Может сделать им страшную шутку,
Что искали всё ложные виды,
Убивали мгновений минутки.
А Величество Случай – суровый,
Псевдоним наблюдателя Бога,
Он не судит, а любит, но ловит
Нас нечистый, здесь сильно тревога…

*    *    *

Современные умные бабки –
И такие в платочках есть белых,
У них жизнь сотворилась не сладка,
Но успехи есть в подвигах зрелых.
Они к храму нащупали тропку,
Они с Богом нашли примиренье,
И взывают о милости робко
Про себя или общее пенье.

Они главные крестного хода,
И на клиросе им нет замены,
Незаметны, где шумно и город,
Но где нужно, приметны отменно.
Там где надо и службу отслужат,
Это можно по чину псаломщиц,
И держали всю церковь, без мужа,
И такое бывало средь ломких.
Современницы всем христианам,
А у Бога все наши живые,
И к святым вопль за всех неустанно,
Они в чём-то от мира в отрыве.

Это в праздники в белом платочке,
А обычно все в сером и чёрном,
Не мешало молитве чтоб точной,
Это внешнее – взглядам упорным.
Они в вечность пытаются крикнуть:
– Помоги и спаси, и помилуй.
Современникам временным иксы,
У них с матрицей бред, не могила…

*    *    *

Современных безбожников сытых
Развелось – и без края, без меры…
А мы ждём, что им двери открыты
Ныне в храмы, и кинутся верить.
Никуда не уходит надежда,
До последнего в мире и с нами,
И Господь приготовил одежды
Тем, кто сбросит неверия камень.

Мы не судим богатых и нищих,
Мы и сами скитались в тех далях,
В нищете, но с усердием ищем
Благодать, что крещением взяли.
И блаженны все нищие духом,
Вот где Корень, и Духу раздолье…
На богатых бывает проруха,
Всё земное кончается болью.
От Луки глава шесть, там всё круто,
Всё расписано чётко, по нотам:
Всё серьёзно, надёжно, без шуток,
Это грань пресыщенья и пота.

Бог судья всем, а плачущим радость,
Им слезу оботрут и печали.
За желанье встать Божеским чадом,
Не уход в суетливые дали.
Всё банально – кричать всем без толку,
И банальны все рифмы – избиты,
Не завидуйте сытому волку…
Свой греховный отбеливай свиток.

*    *    *

Вдохновение прячется где-то,
Как его заманить к нам поближе?
Предложить для соблазна конфеток.
Пусть отдаст свой волшебный излишек.
Иногда придёт Свыше – не просишь,
А порой и не выманишь с норки,
И на дне, чуть покажет свой носик,
Чтоб потом поднимать нас на горку.

Но иначе нельзя – то не дама,
И не принц, это некая мера,
Что даёт нам творить неустанно,
А не тупо лежать изувером.
Отмеряет её некий ангел:
Дуновением, лёгким уколом,
А поймёшь – ездит в черепе танком,
Не уснёшь, пока учишься в школе…
Получается, это учёба,
Мы не тупо-железный компьютер,
Выдаём нечто новое, оба –
Эта пара всё делает круто.

И какое-то в сердце желанье
Возникает творить свою песню,
Не такую, что слышали раньше,
Но здесь есть искушение – лестью.
Похвала – это будит гордыню
И тщеславие здесь, где-то рядом…
Эхо жизни и смерти доныне
Воскрешает и делится ядом.

*    *    *

Я припомнил моторные ультры,
Что свои заполняют ячейки,
Вроде сотов,  вся тема – как мультик,
Этот стих-возвращенье, ремейком.
Ячея – это память о душах,
Что когда-то творили чего-то,
Это надо кому-то на случай,
Пригодится вселенной работа.

Интересный расклад, неслучайный,
Это Кто-то фиксирует чётко,
Не имеет значения дальность,
Там найдут всё, что надобно, ходко.
Всё по сорту, по весу, по классу –
Расфасованы в вечность храненья,
Будут ждать пика, звёздного часа,
И по новой мысль выдавят мненьем…
Всё творенье – ничто пред вселенной,
И ничто – этот груз информаций,
Вдохновение – здешние деньги
И является случаем частным.

Как руины стоят пирамиды,
И как трупы лежат мегалиты,
В измененьях – природные виды,
Вдохновенно – Писания свиток.
Это Дух совершил здесь работу,
Это шансы – равненье на вечность,
Не напрасны все разные соты…
– Энтропия и в Небо колечком.

*    *    *

Кто Морозова Ваньку злословит?
Не виновен он – нет, не виновен…
Он мозолистой схвачен рукою,
Отдыхают все умники в слове.
Это страсть и она выше крыши,
Она сносит её завихреньем,
И не важно – блондинка ли, пышка,
Здесь у каждого личное мненье.

Но нам жалко – Ванюшка наш парень,
Он любовь подхватил, как заразу,
Она сердце жар-пламенем жарит
И похожа страданьем на язву.
Сколько этих Морозовых в муках
Проживает сейчас рядом с нами,
А девицы снуют всюду щукой,
И карасик простой вечно в драме.
Но и щука полюбит акулу,
И они тоже врозь и не пара,
От таких типажей сводит скулы,
Но их жизнь преподносит нам даром.

Кто – медведь, и он любит берлогу,
Кто – кукушка, ей род так приказан,
Это птицы безликие могут
На базарах избегнуть заразы.
Но мы скользкое любим и ходим,
Обожаем запретные страсти…
У любви не прописаны годы,
Двое в целом и жалкие части… 

*    *    *

Щеклея – нет, не пара налиму,
Пусть он толстый, удачлив и умный.
Он на дне и мир света покинул.
Одиночка, во мраке их сумма.
По весне он любитель икринок,
И мечта его – жирная падаль,
Да он кожу для бизнеса скинет,
Хотя слизь его кожа и радость.

Аллегории лезут примером,
Но и жизнь раскрывает нам карты,
По подобию пары и мерой
Приведу здесь заоблачный чартер.
Кто туда, тот надёжно обратно,
Никаких леваков пассажиров,
Не возьмут ни ребёнка, ни брата,
Да им друг, после этого, Ирод.
Тоже ради закона стал палкой,
Что опора и бьёт между рёбер,
Умывает он руки, не жалко
Никого, кто другой, не подобен.

А щеклейкам – тем надобно в стайку,
Из таких же, из света рыбёшек,
И надёжней всем вместе, и пайку
Не урвут, всем достаточно мошек.
Все чему-то чего-то подобны,
По подобию нас сотворили…
Так ищите свой истинный облик,
По молитве откроется в силе.

*    *    *

Под водой можно быть кашалотом
И услышать другого за мили,
А на воздухе вольным пилотом,
Но глухим – шум мотором усилен.
Эта тема реального слуха
Не даёт мне и в спячке покоя,
И в мой мозг, неприметно, без звука
Проникает мысль внешнего строя.

Но мы мыслями многое слышим:
Через зрение, слух, осязанье,
И любой орган нужен, не лишний,
Преподносит нам точность и знанье.
Но есть вера – и всё здесь иное,
Кто есть внешний, им часть непонятна,
Почему один спит и спокоен,
А другой суетится обратно?
И при вере не видим источник,
Но он есть и реально поможет,
Кто услышит, тот выполнит точно…
И себе Хлеб и ближнему тоже.

Докопались до истинной Пищи,
Она в Слове сокрыта для внешних,
И даётся, кто в духе стал нищим,
И попросит, пусть крошечек, честных.
Все мы вольные в мире пилоты,
И мотор – это плоть, её страсти…
Но и слух не потребности моды –
Это духу прозренье и праздник.

*    *    *

Соберётся плоть в атомах вместе –
Кто скелетом, кто стройной фигурой,
На Суде мы предстанем без лести,
Строго с тем, что мы думаем сдуру.
Даже мысли имеют объёмы,
И следы оставляют и шрамы,
И оттенок: где светлый, где тёмный,
Как в пластинке – где пики и ямы.

Эти липкие с техникой виды,
Мы же дети эпохи свершений,
Кто-то пропуск нам в знания выдал,
И лавина обрушилась мнений.
Докопались до квантов и кварков,
До невидимых духов эфира,
Даже в думах от отблеска жарко,
Скоро плазму поймают, усмирят.
Терабайты на нас, на убогих,
Мы ни плоть не познали, ни душу,
Мы слепые плутаем в дороге,
И уже не способные слушать.

Или всё же убогий услышит,
И попросит себе провожатых,
Что проводят охраной до Высших,
Все пути обольщением сжаты.
Одного уже ангела мало,
И всё ближе и выше ограда…
Но калитка в воротах осталась,
До последнего ждут Божье чадо.

*    *    *

На дворе у нас явное лето:
Всё цветёт, мошкара, зеленеет…
Отчего мы так странно одеты:
В свитерах, сапогах, в телогрее…
Обезумела что ли погода:
Где-то засуха Крым выжигает,
Заливает кого-то полгода,
Есть везде исключенья, без края.

Мы же помним – знамения века
Проявляются в морах и гладах,
Вся планета, как будто, калека –
Захромала и людям не рада.
Мы, пока что, букашки ничтожны,
Но уже засорили полмира,
И не вставим оружие в ножны,
Мы добьём остальную квартиру.
Но для нас это просто детали
И вина – ледниковый период,
Полюса или космоса дали,
А не мы – это простенький вывод.

А для верящих – истина в Духе,
Мы дошли до пророческой точки,
Человек возомнил себя – ухарь,
Всё в компьютер заложил, как в бочку.
Разорвёт её, минус ужасный
Накопился в духовных орбитах…
Это вывод открытый и ясный,
Тем, кто верит в пророческий свиток. 

*    *    *

Смоделировать землю пытались –
Как творились холмы и овраги,
Там такие вылазят детали –
Ни в потоп с энтропией не влазит.
Ряд гипотез с натяжкой из пальца –
Исключенья пойдут, артефакты,
Не идёт там эрозия дальше,
Лет на тысячи вспашет всё трактор.

Но навесят заумные бредни,
Как лапшу накидают на уши,
Не проверишь гипотез последних,
Всё на веру – воз сора и чуши.
Но по вере нам ближе творенье,
Сотворили всё разом и мудро,
Для людей проживания землю,
Чтоб познали мир Света не худо.
Но ослушались, прокляли шарик,
И полезли там плиты на плиты,
Изверженья, цунами, удары
Получили, как в камере пыток.

Но смирилась и эта стихия,
И нам дали немного оконце,
Чтобы жатву снял духа – Мессия,
И по новой проклятье под солнцем.
Но и это пройдёт – будет город,
Золотой, тем, кто выдержит стужу,
И мы просим помиловать хором:
Из огня, ближе к Свету, наружу…

*    *    *

По башке бьют не только инсультом,
Для порядка и ближних подключат,
Эти Свыше всё делают мудро,
Но везде исключительный случай.
Ишемический путает речи,
И движения скованы, с тростью
Попадается в возрасте встречный,
А потом появляется в гости.

И по возрасту в соке мужчина,
Но уже поседел и беззубый,
Он «афганец», «чеченец» – причина
Не в войне, это личная убыль.
Это эхо той лютой привязки,
Что в вине проявилась жестоко,
Но и нам приоткрылись здесь глазки,
Тоже после инсульта глубоко.
Пусть у нас излияние кровью,
Но по памяти тоже прорехи,
Два седых, старикам мы подобны,
Повстречались, и речи без смеха.

И вина нам не надо ни капли,
И до ближних любовь и надежда,
Понимаем – посмертные тракты
Где-то рядом, а мы где-то между…
Мы уже не такие, как в прошлом,
Но и в будущем разные цели…
Очищают и пьянку, и пошлость,
И ведут потихонечку к вере.

*    *    *

Сколько в мире непризнанных судеб,
Они что-то творят и мечтают,
И надеются – в мире пребудет,
Горизонты откроются в далях.
Для себя кто-то тихо бормочет,
А кто лезет в подобные кланы,
И признанья, пусть малого, хочет,
И творит, и творит неустанно.

Не у всех от себя излученье,
Кто-то Свыше получит подмогу,
По-любому – здесь драйв и мученье,
Да и выбор: с кем странствовать в ногу.
В тупиках пребывают все страсти,
Про дела и погоду – на ветер,
Да и мир производит свой кастинг,
Через время и дали ответит.
Но нам хочется здесь и сегодня,
Это чувство прочувствовал каждый,
Для чего те творенья пригодны –
Здесь не важно, всё лаврами свяжут.

Не творить невозможно – мы люди,
По подобию сделаны Высших,
Да и Свыше тех слов не убудет,
И в нейронах лазеечку ищем.
Горизонт, как всегда, недоступен,
И мечты – это действие духов…
Но наш дух от забвенья искуплен,
И в творенье Творец – Главный Угол.

*    *    *

Сенокос, прорастание тыквы
И футбольные где-то замашки,
Что ещё поминать мы привыкли
Из земной, ближе к телу рубашки.
Про детей, их большие проблемы:
Выпускные, к диплому экзамен,
Поиск мужа и отдыха темы
Актуальны – их мысленный камень.

Всё земное, до боли знакомо
И у многих гуляет по кругу,
В мелочах различается омут,
Этот плоти блуждающий угол.
Кто из ближних припомнит о Главном,
И из дальних – о проклятых тучах,
Что над Родиной встали недавно,
С номерами пришли невезуче.
Не дают приподняться над миром,
Нас ровняют поближе к природе,
Но, быть может, в том цель, без придирок,
Чтоб искали спасение в Боге.

Матерь Божья покроет покровом,
И напрасны все тучи, с торнадо…
Обвести крестным ходом свой обод,
И закроет нашествие ядов.
Все, кто слышит: вставайте в колонны,
Или мысленно будьте в молитве…
Актуальны последние звоны,
Развернулся пророческий свиток.

*    *    *

Кто обидеть посмеет медведя.
Теремок свой увидит в руинах,
Он селиться к вам в гости не едет.
И к себе не зовёт быть единым.
Он такой, какой есть – он отшельник,
Не шатун, он в своём ареале,
И не нужен в берлоге подельник,
Что сквозняк учиняет, скандалит.

Эти братья на время – иуды,
На серебряник кинулись скопом,
Баба с воза, прощайте паскуды…
Время лечит – проверенный опыт.
Приползут на коленях братушки,
И опять он простит, он же добрый,
А для ворогов грозные пушки
Приготовит прощупывать рёбра.
Детский мультик про Машу с медведем,
А какие навеял громады,
Это жизнь у России с соседом,
Так и брызжут, не думая, ядом.

Но так надо, так любит хозяин,
Чтобы шавки зевали погромче,
Чтобы косточку сытную взяли,
Отработали тявканьем, в общем.
А медведь не глухой, он всё слышит,
Но он всех понимает и любит.
И простит, так задумано Свыше…
Мы же русские – Божии люди.

*    *    *

Что, а судьи то кто? – всё вопросы,
Равнодушных рождает эпоха,
Белым вороном редкая особь,
Кто увидит глобальные крохи.
Остальные в текучке погрязли:
Это было и будет, не ново,
И суждений не встретите связных,
Всё на уровне быта оковы.

Есть по времени разные страсти:
Там футбол или пенсию делят,
Это тоже пройдёт, сгладит ластик,
И опять всё на быт и без цели.
Всё по кругу и умный услышит…
Это тоже затёрли  – не внемлем,
Равнодушия подлые мыши
Всё погрызли, не встретите кремня.
Может, где-то далёко, в сохронах
Сотворили святую обитель
И за нас неустанно в поклонах:
Равнодушных, довольных и сытых.

Да, надежда уходит последней
И мы тоже в надежде на лучших,
Что когда-то и где-то победно
Сотворят свои подвиги в случай…
А себе быть судьёю – не слабо…
Где мы будем – такие амебы?
Равнодушный – холодная жаба.
Но и тёплых не примут на Небо.

*    *    *

Вот  и краткое вятское лето,
И река – где-то градусов десять,
И немалые воды при этом,
От дождей и прохлады, без плесов.
Да и ягоды ныне отстали,
Что цветёт, а что малою дозой,
Зато мошек огромные стаи,
Комары небывалой угрозой.

Небывалого уровня воды,
Небывалой прохладою климат,
Потеплело и нечисть выводит,
И куда нам податься родимым…
Отовсюду такие же вести:
То нашествие змей, ураганы,
Начинается путь этот крестный
Потихоньку, по-разному в странах.
Успокоит политик, учёный:
Это было, бывает, период,
Чтоб народ не боялся, жил тёмный,
И не понял, откуда здесь иго.

Это всё предсказали пророки,
Но не нужен – сей свет миллиардам,
ГМО им и с химией крохи,
Телевизор, на вкус с сериалом.
Тот, кто понял, попросит: «Помилуй,
Помоги нам, Господь, в этих крохах,
Сохрани в чистоте до могилы:
Наших ближних, родимых, далёких…»

*    *    *

Красоты нереальной цветочки –
Не для пчёл, они серое видят.
И не жвачной коровушке Дочке,
Ей бы сена побольше на вилах.
Для чего эти тени, полоски,
Разноцветная гамма и запах,
Недоступность и редкость – есть отблеск,
Отголосок от райского краха.

Нам оставили чуточку красок,
Разрешили селекцию видов,
Чтоб творили и видели ясно,
Что есть нечто прекрасное в мире.
Если миг до того есть прекрасный,
То он в вечность зовёт своей тропкой,
Чтобы шло восхожденье по маслу –
Дали музыку гениям оптом.
Наши чувства задели чудесным,
Научили творить креативно,
Это образ невидимых лестниц,
Что уводят от тлений противных.

Что цветок – это жизнь, зарожденье,
Что есть музыка – лад и согласье,
И в творенье – не почесть, не деньги,
Это тяга к духовному ясно.
Но и здесь извращает лукавый:
Утащили и радугу с ритмом,
Всё на миг, для богатства, для славы,
Это временной модою сшито.

*    *    *

Самовольные дети эпохи –
Своеволие зубками кажут,
Хорошо это, верно иль плохо
Не поймёшь, все от техники в саже.
От ума получается горе:
Есть запросы, а денежек мало,
И никто не копает вглубь корень,
Всем вершки, что от первых остались.

Кто же первые – это проныры,
Ухватили за нитку клубочка,
И к себе его тянут на вырост,
Все за ними, есть зависть и точка…
Не кончается цепь этих пиков,
Поднимается волнами пена,
И на смену другие рвут дико,
Это новая здешняя смена.
А богатство лежит, его много,
Ухватить по знакомству, с дипломом,
Креативом проложить дорогу,
Но в конце – это темень и омут.

Нет, не помнят места человека,
И с собой не возьмёшь эту прорву,
Дважды нет, не залезете в реку,
Всех настигнет смерть, схватит за горло.
Хорошо бы на этом им точка…
Самовольщиков тянут к закону,
Своей волей катились вниз в бочке,
Здесь кто в саже вторично утонут.

*    *    *

Синеокое чудо – озёра,
Отразилось в них небо немного…
Что же в нас отразится, мы воры,
Всё к себе, всё в себя и без пробы.
Не проверим, не спросим в молитве:
Это можно? А это по сколько?
Дал Господь путеводную нитку –
Что не свяжете, это используй.

Много что нам связали святые,
Дальше Церковь внесла свою лепту.
Что-то сам отделил, как кривые
Эти стези, что скажет Сам некто.
Неизвестная связь с неизвестным,
Здесь по-разному – частный есть случай:
Для себя, для вселенной, для местных,
Нас спасают, проводят и учат.
Получается всё-таки – проба,
Кипяток и отрава – не в пользу,
И смотрите внимательно в оба,
Так объёмней и видно где скользко.

Здесь и трость нам дадут, провожатых.
И доверием крепится вера,
Что не бросят нас, временем сжатых,
Не оставят на корм изуверам.
Синеокое чудо в нас – души,
Отразить надо Свет христианский,
Но князь временный мелочью душит.
Не хватает Любви постоянно…

*    *    *

Хорошо в скорлупе жить цыплёнком,
Там тепло, не кусают, а парят…
А на воле – там рвётся, где тонко,
Всё проблемы – гудочки, то свара.
Это жизнь, ну а к ней привыкают,
Притираются, терпят, ждут нишу,
Чтоб занять свою полочку с края,
Ожидая, что время всё спишет.

Ожидают – итогов учёбы,
Ожидают – карьерного роста,
И в супружестве – доли и пробы,
Притирание с ближними – остро.
Нас на ближних проверят любовью,
Обкатают: шипы, грани, сколы,
Этот путь от веков, он не новый,
Гармонируют знанья и школу.
Да, гармония через проблемы,
А иначе нельзя – мы улитки,
В скорлупу свою лезем и в темень,
И боимся реальности пытки.

Испытают нас разною сварой,
Не оставят в ученье без плётки…
Ходит зверь, ищет слабого яро,
На ходу рвёт лукавый подмётки.
Скорлупа отпадает и в кокон
Не дадут нам свернуться блаженно…
Остаётся в мир горний ждать окон,
И молится, чтоб дали нам смену.

*    *    *

Часть понятна мне замыслов жизни,
Остальное тихонько доходит…
Часть дают постиженья чрез ближних,
Остальное приходит чрез годы…
Через цепь испытаний, поступков,
Чрез болезнь и нужду, через мысли,
Образ лестниц – ступеней, поступков,
Осознаешь – не вниз лезешь, выше…

И не сам, а дают в чём-то руку,
Открывается знания корень:
Суета, все излишки, разлука,
Где и в чём ошибался, был болен.
Возникает желание ближним
Приоткрыть тоже глаз, горизонты,
Когда видишь их в поисках лишних,
Создаёшь им молитвенный зонтик.
И в реальности видишь подмогу,
Возникает цепь нужных событий,
Постепенно находят дорогу
В своём мире путей и открытий.

Им искать эти замыслы жизни,
Через трудные тернии к звёздам,
Не травой, ни животный путь нижний,
А в духовное рваться серьёзно.
Нет здесь замысла гибели душам,
Есть Любовь и Она всё управит,
Нам лишь вектор пути к Свыше нужен,
Чтобы жизнь сотворить в Бога славу.

*    *    *

Размышленья о странностях жизни,
О соборности – чёрной и белой,
Есть фанаты – энергией брызнут,
И от музыки тащатся где-то.
Хороша наркомания вместе,
Кокаин они нюхают дружно,
И представьте средь них – нет, не крестик,
А Христа, поперхнётесь недужно.

Это чёрная – князь там лукавый,
Он сосёт свои соки, жрёт силы,
И затем пустота, цикл кровавый,
Надрываются души и жилы.
И соборность курящих – лукава:
Где-то рак, где-то лёгкие в клочья,
Где-то язва, все просьбы Минздрава
Игнорируют, курят и ночью.
И соборность на пляжах – прельщенье,
Быть как все или в чём-то красивей,
Так и едут на пляжи без лени,
Оторваться от жизни лениво.

Получается чёрное с белым,
Или палка – конца и начала,
Дальше: жизнь или смерть, в чём же дело,
И вопрос – что в итоге осталось?
И соборность светлейшая в храме,
Одним сердцем, одними устами:
– Помоги и помилуй, мы в сраме,
Фанарели и в саже местами…

*    *    *

Отключится немного от мира,
Поблаженствовать в ласковом море,
Это нужно для северных, сирых,
Это всё вожделенно не спорим.
Что же – зависть выводит не тему?
Да, я был там, в приятных мгновеньях,
И другим пожелаю и денег,
Впечатлений, красот незабвенных.

Это крайности северной ночи:
По полгода зима и прохладно,
А мы рая и яблока хочем,
Всё сейчас и планируем складно.
Распланируем время и поезд,
Номерок, за соломинку схватим,
И немного бы хлеба и коек,
Пусть под небом открытой кровати.
Я сам жил пацаном на балконе,
И на море мы бегали часто,
Мы же знали, что время догонит,
И мы станем к еде непричастны.

Непричастность – к Небесному царству,
Там тепло, нет слезы с воздыханьем,
Как попасть? Там нет денег, не жарко,
Со своими по духу свиданье.
Так для духа немного работа,
Отключится от низкой привязки,
Здесь нет северных, южных – охота
Тем, кто понял, Домой без подсказки.

*    *    *

Про любовь миру нужная песня
Где-то есть, она ждёт вдохновлённых,
Сотворят её гении честно,
Они технику знают отменно.
Они знают обычай и время,
Конъюнктуру – сонеты, романсы,
Они сеют минутное семя,
Но им честь и хвала постоянно.

Или всё же в любви есть зародыш
От Творца, и он всех вдохновляет,
Сколько копий, стенаний и оды
Нам досталось – в сей партии яиц.
Что возникнет, проклюнет скорлупку,
Есть наседка или инкубатор,
Что затронет: плачевность иль шутку,
Без орбиты блуждающий атом?
Про любовь – мы же выше животных,
Это чувство другого порядка,
Хотя к детям пример есть охотный,
И у лебедя парная кладка.

И любовь – это чувство стабильно,
Чрез века нам доносят примеры:
Всё уходит, что пошло и стильно,
Остаётся изюминка в меру.
А в изюминке – косточка, семя,
Прорастёт и даст плод свой стократно,
Это к вере относится тема,
Всё на круги своя, в Дом обратно.

*    *    *

Не такое и солнце и воды,
И трава – где-то в прошлом, что в детстве…
Изменяется климат и мода,
И угроза, но некуда деться.
И к реке нас потянет купаться,
А там холодно, взвесь, много ила,
И простора и пляжа нам мало,
Но мы помним, что славно и мило.

Одичала река, караваны
Не идут, ни плоты и ни баржи,
Нет ни створов, ни лодок незваных,
И вода небывалого марша.
Всё затоплено – это в июле?
Неприятная грязная пена,
Мошкара, пауты – те проснулись,
И неделя дождей ждёт на смену.
Мы же видим реально, что лето
Перешло свой зенит скоротечно,
Отставало на месяц, отметок
Не оставит холодная речка.

Глубина где-то метров под девять
На фарватере, на перекате,
А мы ждём что-то чуда, надеясь:
Оживёт – караваны подхватит.
Одичалая полная Вятка,
Где-то Волга стоит, непроточна…
И у всех что-то есть неприятно,
Не такое – задуматься точно…

*    *    *

Всё другое, когда ты в болезни
И ослаблен, нет сил молодецких,
Размышляешь, что делать полезней:
Для семьи, для детей, всё по детски.
Это завтра, а это оставим
На потом, как откроются двери,
Раз на мышцу надели управу –
Ограничим земные уделы.

А земли слишком много – порядок
Соблюсти надо, выполнить планы
Грандиозные, сотни посадок
Прополоть и рыхлить, неустанно.
Где-то ждут меня сотни прививок:
Посмотреть, получился ли опыт,
Пересадки принялись на диво,
Зеленеют, полив их окропит.
Но всё крутится, техника в норме.
Да и сам оживаю под вечер,
До темна могу двигать упорно,
Я на солнце – как пьян и увечен.

Иногда только есть ощущенье,
Что наводится слабость и дрёма,
Чтоб стихи сотворились в нетленье,
Остальное пройдёт, все объёмы.
И умри – ещё век не прополют.
И железо сгниёт без остатка…
А из строчек зелёное поле
И цветы иногда, запах сладкий…

*    *    *

Всех расцветок волшебную гамму
Из цветов нам оставил Всевышний,
Чтоб смягчить здесь рождения травму…
Нас из Рая изгнали, как лишних.
И поют о цветах разным тоном:
Хризантемы, ромашки воспеты,
И сирень, маки, розы на троне,
Это буйство чудесное летом.

Их и дарят на праздник, и в горе
Украшают цветами могилку,
Композиции радуют взоры,
И любовь выражается пылко.
Всё с любовью – надежда и память,
Радость – чувства, покой – настроенье…
И снаружи и внутренне в храме
Украшают старушки без лени.
Подсознательно этот обычай,
Он прижился и годы без счёта,
И к цветам у нас кровно привычка,
И без них не слезы, ни полёта.

Здесь и слава, почёт, восхищенье
Выражают фанаты кумирам,
И огромные делают деньги,
Индустрия всё больше, на вырост.
У цветов есть из Рая расцветки…
Благодать – неземным ароматом
Ощущали мы в храме приветом…
И читали и сами богаты.

*    *    *

Где-то копятся мощные силы,
Мы мечтаем о них непрестанно,
Но жара и расслаблено-хило
Я лежу и сознанье устало.
Ничего – кроме сладкой нирваны,
И ни чай и ни ритм не подняли,
Где-то дождь за рекой, к нам незваный,
Уплывает в далёкие дали.

И мне алиби нет на кровати,
Начинают поглядывать косо,
Но молчат, вдохновения хватит,
И я с ручкой особая особь…
Приучил – не тревожить напрасно,
И свою я не сбрасывал ношу,
Отодвинул немного, чтоб ясно
Мне сознанье открыло вопросы.
Знаю сила могучая в слове,
Это нечто в чём корень и стебель,
Остальное всё крона, где ловят
Наши души в насущной потребе.

А насущное – сладко и горько,
И там ягоды есть – земляника,
Духота, комары и прополка,
Вентилятор здесь – сдвинуться дико.
Где же крылья – могучие силы,
Они надобны мне – не разбиться:
Ни о быт, ни соблазном не хилым?
Птицей, птицей в духовное птицей.

*    *    *

Я уже пролетал не над Веной,
И Париж мне ни сколько не нужен,
Над Москвой очутился мгновенно,
Над собором Покровским в окружье.
Всё выглядывал: где там царь Грозный,
Не пора ли вставать для державы,
Окружили враги нас тревожно,
Кто союзник нам верный и правый?

Говорили – что армия с флотом,
Эти двое не дрогнут ни разу.
Олигархи продажные оптом
Нас сдадут за монеты, заразы.
За монеты сдадут нас иуды,
И политики все изолгутся,
Но есть корень духовный, покуда,
Не прельстят толерантностью мутной.
Православие – верно не дрогнет,
Его больше всех грели в горниле,
Закаляли историей огнив,
И вели к возрождению в силе.

Прикрывали и слева, и справа,
И с тылов их вели староверы,
Уклониться не дали державе,
Укрепляли духовные нервы.
И я верю, что Нерв очень Главный –
Сам Спаситель спасает Россию,
И враги будут сворою гавкать,
Но наш дух никогда не осилят.

*    *    *

Крылья, крылья, духовные крылья
Вознесите над миг-суетою,
Посмотреть где же вылезли шилья,
И где люди последние взвоют.
Всё естественно, просто, как воздух,
Привыкают, свиваются в кольца,
Собираются в нужные гроздья,
Все их срежут в точило, без пользы.

Из точила, под яростью Божьей,
С номерами не выпрыгнешь прытко,
А вокруг ждут лукавые рожи,
Это души хватают на пытки.
Тоже просто, согласно законам
Установленных в строках Писанья,
И младенцев по жизни не тронут,
Здесь духовным младенцам терзанья.
Горе тем – кто питается млеком,
И не пробует твёрдую пищу,
Не грызёт эти вызовы века,
И ответов в молитве не ищет.

И смотреть будет каждый особо,
Не загонишь под образ гребёнки,
И от шильев не спрячется много,
Они лезут, где сгнило и тонко.
Где здоровые ткани в духовном?
Есть каноны, обряды, расколы,
Упрощенья, но вылезут брёвна,
Что в глазнице, последняя школа…

*    *    *

Предотеча пророк Иоанне,
Мы же редко тебя поминаем,
Среди пика работ, как устанем,
В сентябре и июле – два края.
Даты: смерть, рождество – две вершины,
Это точки земных пребываний,
От начала ты шёл, как для Сына,
Для сурового здесь расставанья.

От главы чудеса происходят,
Обрести её дали и возят,
Укрепить, чтоб в грядущих невзгодах,
Как под снегом спасается озимь.
И нам тоже хранить надо семя,
Что посеяли в вечность пророки,
Прорастёт, так хранить его кремнем
От морозов, под снегом глубоким.
А снаружи ждёт лютая стужа,
Там ветра, переменчивый климат,
И покой для моления нужен,
И он есть – монастырский, родимый.

И оттуда исходит закваска,
И вздымается медленно тесто,
И в горнило пойдём без опаски,
Это нужно, чтоб выпеклось честно.
Предотеча пророк Иоанне,
Не оставь нас слепых на распутьях,
Мы и верим и просим заранье:
– Помоги в наших поприщах мутных.

*    *    *

Нам победа нужна непременно,
И фанаты не спят до Камчатки,
Один-ноль – помогли снова стены,
Но сравняли – как вызов перчаткой.
Так закончился первый период,
Неизвестное – главная тема,
Надо чуда – чтоб сбросилось иго
Невезенья в футболе, сей демон.

Он давно уже мучит державу,
Но Москва или Сочи за нами,
Это Родина в образах ржавых,
И пора их почистить пинками.
И ничья, так закончилось время,
Но добавили новые таймы,
Поболеть, чтоб болящим за деньги,
И призвать из сознания тайну.
Она есть, не в случайных деталях:
Все в кружок становились, за руки,
Всем второе дыхание дали
Указания тренера звуком.

Анекдот мне припомнился – барин,
Восхитился мостом через речку,
Указания точного ждали,
Сотворили чудесное нечто.
Всем в державе бы надо по уху,
Чтоб забегали шибко и смело,
На врагов пусть выходит проруха,
А нам – Родину крепостью делать.

*    *    *

Нам не время распинывать камни,
Собирать надо строго в копилку,
А футбол – это зрелище давних,
И гонять будут долго и пылко.
Но смотрите немного иначе,
Отстранённо и сверху – на время,
Где секунды с минутой не значат:
Получается каша и темень.

Копошатся какие-то люди,
И пинают какую-то тряпку,
То воюют, то делают мундель,
Для гордыни с тщеславьем на травке.
А закончится – снова секиры
Похватают, припомнят обиды,
Изольют свою желчь на задиру,
Он всегда – этот гордости идол.
Идол сразу с рожденья над миром,
Так попущено, это в привычке,
Ну, не может народ без кумира,
И правитель не ставит кавычки.

Попущают играть – будет слава
И герои для новых сравнений,
Но здесь мир искушений не правых,
И мешает в молитвенном бденье.
Всё же Главное Третьего Рима –
Не бои гладиаторов в страсти,
А нести Свет для мира единый,
Собирать всей мозаики части.

*    *    *

Просыпаюсь, и сразу к «баранам»
Посылают меня поработать,
Но есть сила незримая – тянет
Полежать и обдумывать опыт.
Замечал, вырубает реально,
То ли чай не дошёл по каналам,
То ли Голос приблизился дальний,
И он ищет, чей слух не каналья.

Сотворишь свою часть и отпустит,
И от сна не осталось ни капли,
Это значит, нашёл своё устье,
И иди, надевай свои тапки.
И помогут, найдёт вдохновенье –
Как управить земные работы,
Сохранились остаточки генов,
Гематома в мозгах вышла потом.
Я не пью эту дурь из аптеки,
Признаю только корни и травы.
Понимаю, что труд всё укрепит,
По молитве нас дальше направят.

Всё земное ничтожно и важно,
Между телом с душой – компромиссы:
Раздвоенье, слиянье, этажность –
Непрерывных раздумий свой список.
Что останется – гвозди, «бараны»,
Или твёрдая поступь из строчек?
Что послужат, быть может, тараном
И мозги кому вправит наш почерк.

*    *    *

Мы сейчас не в бандитские годы,
И фанаты не те – присмирели,
А народ напряжением водят,
Экономика, пенсии – цели.
Убирают последние крохи
От строителей социализма,
Очень трудно принять этот опыт
От буржуев, другая отчизна.

Мы же родом из СэСэСээРа
И привыкли к заботам немного,
По регламенту брали примеры,
Всё что делалось, делалось в ногу.
А сейчас мы сменили походку,
Побежали вприпрыжку на Запад,
А там: в нос нас и санкцией в глотку,
Не дают помощь дружеской лапой.
Но советчики западной школы
Нас ровняют глобальной гребёнкой,
Но итог всё равно будет голым –
Весь секрет в психологии тонкой.

Ну, не примут их снова работать
Этих бабушек, дедушек слабых,
Они вымрут, как вымерли кто-то
В эти годы, не вынеся рабство.
Мы рабы – медицины, привычек,
И привязок к жилью у заводов,
Мы безбожники сделались дичью
И нас гонят в бурлящие воды…

*    *    *

Пусть немного пройти крестным ходом,
Но заметят, и ангел при деле,
Он ведёт тебя сквозь непогоду,
К той единственной истинной цели.
Возрождение этих традиций
Неспроста, очень сложное время,
Мир безумствует в масках, не лицах,
Нужен истинный образ, как кремень.

Через трудности, цепь испытаний
Пробуждается плач и молитва,
Вспоминаем то ближних, то дальних,
Ничего, что конечности сбиты.
Это мелочь, пройдёт, и не вспомнишь,
А останется радость на сердце,
Вечный зов, но не плоти, не томный,
А Любви, той, что в Небе, не меркнет.
Для Неё золотые заплаты
На душе, где особенно сбито,
Где кровит, где о сделанном плачешь,
Понимаешь о тяжести свитка.

Где-то пишутся тяжкие строки:
Об абортах, о трудных броженьях,
Об убийстве тех временных сроков,
Что мы здесь перед смертью и тленьем.
Но душе к той единственной цели
Просто так, на авось, не пробраться,
Кто как может, здесь мельница мелет
Всё в труху, для сожженья, для ада…

*    *    *

Что начертано – это не ясно,
Не даны нам такие открытья,
Да и было бы просто – по маслу,
Или в горькую двигать событья.
Нет, поищешь утерянный ключик,
Что откроет заветную створку,
И поможет Величество Случай,
После опытов, в поисках горьких.

Этот ключик единственный – вера,
И дела есть у разных конфессий,
Христианам же выходы дверок
У Христа, Его смерть и Воскресший.
Иногда опускаются руки,
Когда видишь всю сложность событий:
Все изгибы, метанья и муки,
И здесь мало уменья и прыти.
Здесь ведут – это определённо,
Есть венцы и проклятия рода,
Есть ловушки из происков тёмных,
И нельзя всё измерить, потрогать.

Там же знают вперёд – всё упорство,
Что проявит вот этот, конкретный,
И на крест отбирается горстка,
Что поймут, что здесь жизнь не конфетка.
И кресты, они разные с вида,
Чей-то крест – это ближние люди,
Кто-то плоть испытает изгибом,
Мы молитвой в неведомом удим… 

*    *    *

Иероглифов есть много тысяч
У китайцев, японцев, корейцев…
Это знание разума ищет
И с мотыгой в успех не надейся.
Это знание избранных гуру
Сохранило лишь часть положений,
Здесь придумывал каждый фигуру,
И давал неизвестное мненье.

Сколько этих фигур улетело,
Неразгаданных и непонятных.
Здесь айкью проявляло умелость,
Но к мотыге вернулись обратно.
Но сейчас снова взрывы познаний,
Подключили всемирный английский,
Переводят известное раньше.
И по знанию в технике близки.
Но духовное как зафигурить,
Здесь еврейскому с греческим трудно,
Не поймёт мысли важные гуру,
Здесь у СЛОВА значение мудро.

Даже мы извратили тот LOGOS,
Что давали нам евангелисты,
И толпа не осилила много,
Жмёт, мышкует по знаниям исто.
Здесь надежда – что Дух не оставит,
И своих озарит вдохновеньем…
Миллиардам – значение клавиш:
Игры, женщины, техника, деньги…

*    *    *

Про айкью размышляю упрямо,
Невысокий мой собственный градус,
Но представлю потомков Адама,
Что лет тысячу жили средь гадов.
У них мозг был – как сложный компьютер,
Этим знанием чистили нечисть,
Она полчищем вывелась в мути,
И им первым взвалилась на плечи.

Эти первые были упорны,
Но пошли кривой плотскою тропкой,
Только восемь их выплыло с тёрна,
И рас шесть отобрали потомков.
Так мельчал потихоньку их разум,
И айкью уменьшалось, и годы,
От подобия Божья – зараза
Потихоньку уводит на отдых.
И мозги не причём – всюду оттиск,
Всё клише, трафареты, как стадо,
Креативный встречается отблеск,
Но мельчаем, так видимо надо.

Мозг достаточный сделать оружье,
Что сравняет на пепел планету,
Разным вирусом сбросить недужье,
Золотой миллиард чтобы светил.
Не в айкью всё же собственно дело,
Есть душа из беЗсмерных значений,
В ней достаточно градусов тлело,
Чтоб из искры гореть и в нетленье…

*    *    *

От страны «Восходящего солнца»
Боевые пошли самураи,
Они айнов порезали молча,
И никто их историй не знает.
Победитель диктует условья,
Подбирает любую из версий,
Даже время служить им готово,
Из дерьма лихо вылепят персик.

Все державы на пепле и прахе,
Что до них – это дико и варвар,
Артефакты находят с размахом,
Но в копилку их, метод не назван.
Непонятное спрятать на время,
Утаить, не мутить чтобы воду,
И на дне в том осадочке темень,
Вы плещитесь пока выше, одаль.
Так дойдём до последних обрывов,
Магетдон зафигачим для спора,
И не сделав в истории вывод,
Да и есть ли он в тине и соре.

Однозначно одно: мы слепые,
И с дубиной естественно Каин,
И он Авелю – мозг чтоб на вылет,
Без вопросов, пусть после читают.
Но идёт Восходящий Мессия,
Всё в истории встанет на место,
И здесь в центре, конечно, Россия,
Здесь и карта, и миссия – честно.

*    *    *

Поэтический светоч России
Был подвешен лукавою волей,
Из разбойников, явно не в силе,
Тот, что слева, что в яростном споре.
Монастырь испохаблен им Страстный,
Его стены все в матерных строчках,
Уже это довольно, согласны,
Чтобы быть на кресте без отсрочки.

А ему ещё дали побегать,
Обольстить всех «кабацкою русью»,
И из женщин устроена нега,
И альфонсом, и временной мутью.
Не суровый я, нет, эти строчки
Не мои, констатация факта,
Есть неправда, то дайте отсрочку,
И другие исполните такты.
Но и это всё будет лукаво,
Двоемыслие, чуждо и пена,
Есть одна только истина права,
Навсегда воскрешая из тлена.

Остальные воскреснем с итогом,
Ярым списком из дел неприятных,
Всё земное к сожжению стогом,
И лишь крохи с духовным обратно.
Не моё это – общее поле,
Где сажаем мы строки и мысли,
Кто прозрел, кто до смерти в неволе,
На Суде в вечность правду исчислят…

*    *    *

Деревенские мелкие страсти
Не к лицу нам, куда же податься?
Не в район, чтобы местных умаслить,
Не в Москву и не в мир, что же, в святцы?
Нет издателя, спонсоры где-то
Отдыхают, пока не при деле…
Хотя что я – процесс всё же светит,
«Альтаспера» на мельнице мелет.

Издают и рекламу запустят,
Гонорары мои не от мира,
Ничего мне не надо, нам к устью –
Чтобы годным сосудом стать в вырост.
Ничего океаны не значат
И в духовном ничто континенты,
Пусть в Канаде исполнят задачу,
И вернутся, как в Мебиус-ленте.
Ничего не проходит беЗследно,
Всё имеет причину и точит
Вода камень, и крохи для бедных
Мы даём, чтоб открылись их очи.

Здесь духовная тема – услышит,
Кто имеет свой слух не отсюда,
Кто захочет не жёваной пищи,
А рискнёт размышленьем поудить.
Не деревня, не город – здесь вечность,
И слова – это форма для стансов,
Мы умрём, но живые и речью
Ставим вехи в другое пространство.

*    *    *

Обложили меня ныне змеи
И нужда – нет на книжечки денег,
Но спокоен и плакать не смею,
Так и надо в духовной неделе.
Понедельник идёт – день тяжёлый,
И голодный быть должен художник,
Чтоб творил и стелился до пола,
Чтобы труд не задвинули в ножны.

Боевому мечу нужен подвиг,
Чтоб не просто на полочку глянцем,
А рубить духов нечисти подлых,
Что лукаво всех губят обманцем.
Мы молитвой очистим поверхность,
Наведём нужной думою жало,
И в душе своей вычистим перхоть,
Чтобы сзади змея не подкралась.
Обложили на уровнях разных:
И в духовном, физическом грозно,
Но нет страха и пятнышек грязных,
Помню я про греховные гроздья.

Про точило из ярости Божьей,
Что покруче, чем мелкие змеи,
Да и бесов лукавые рожи
Не подпустим мы близко, надеюсь.
Понедельник пройдёт, и в субботу
Издадим все стихи в совершенстве,
Воскресенью духовному оду,
Но пока понедельник младенцам…

*    *    *

Всё же тянет нечистого в клоны,
В полутрупы, то в древнее имя,
Он на сайте боится знакомых,
А так двойки неведомым кинет.
Испытает, наверно, злорадство…
А за что? За простую ошибку,
Или смысл ему в вену и гадством
Отомстил он, раз в критике зыбко.

Но нас с печки он вряд ли подвинет,
И не станем мы с двойки беднее,
Мы стряхнём этот грязненький иней,
И в свою устремимся идею.
Но своя она больше снаружи,
В глубине же такие процессы,
Удивляюсь я сам, но оружье
Это дали, чтоб вывел абсцессы.
Они всюду есть, гнойные раны,
Это ноша слепых поколений,
Здесь такие проклятья – не манна,
Не дождаться спокойствием смены.

Мы, конечно же, можем не видеть
Где-то технику, мир пунктуаций,
Но догмат и канон без обиды
Мы прошли, и не сдвинемся братцы.
А нечистый придёт – это знаем,
Он тоскует и мечется всуе,
Пожалеем его, пусть он с края
К нам заходит и ставит, раз дует…

*    *    *

Представляю изгнанье из Рая,
На Цейлон сотворили дорогу,
Нереально всё это, мы знаем,
Но там есть те крутые итоги.
Получился мир – тёплое море,
И защита от бурь и цунами,
Эти прежние опытным взором
Просчитали и сложили камень.

Даже нам не построить ту дамбу,
Километры тяжёлых остатков,
Валуны, неподъёмные камни –
Для чего? Это было не сладко…
Так вела предводителей воля,
И их волей стоят пирамиды,
Города и тоннели так роют,
В Антарктиде и той были виды.
Чья же воля сейчас губит климат,
Вырубает, сжигает в пустыню,
Кто тот гад – у потомков отнимет:
И поля и леса, что есть ныне.

Или так попускает Всевышний,
Даст пожрать этим временным тварям,
Чтоб дошли до последнего – к вышке,
И на Суд за последствия шпарят.
Все как нолики, винтики, мизер,
Но все вместе используют пластик,
У планеты нет шансов, кто лидер?
Он придёт, но «спаситель» ужасный…

*    *    *

Есть такое в событиях сложных,
Что нельзя изменить и исправить,
Угодить туда глупостью можно,
А оттуда никак, амба, аминь.
Попадали в такое по жизни:
То в быту, на работе, в рыбалке,
Все пути вели в проигрыш, нижним,
До сих пор этих случаев жалко.

Ну, никак не поднять эту ношу,
Всегда резать, кромсать по живому,
Где-то видели эту галошу
У других, не помочь по-любому.
Здесь всё сходится в случай, привязка
Там была всем видна, не случайна,
Её рвали ножом, как ни тяжко,
Так спасали, возможно, здесь тайна.
Нет привязкам – в быту, на работе,
Чуть зашкалит, и режут нещадно,
Так спасают и верные ноты
Кто-то слышит, и слушает жадно.

Они есть – эти звуки Небесных,
Не отсюда, в тревоге гудочков,
И покажут, где в выборах тесно,
Не поймёшь, будет глупость и точка.
И на Суд нам никак – не потянем,
Эта ноша для всех неподъёмна…
Только милость, так истинно, аминь.
– Помоги, Боже, в странствиях тёмных.

*    *    *

Я на мыслях немыслимой скачкой
Унестись могу вширь и повыше,
Здесь объёмы ничтожно не значат,
Мы же ищем свободные ниши.
Попадаем туда, нам спокойно:
Радость в сердце, блаженно, нирвана,
Но бывает так редко, и знойно
Наши мысли ждёт поприще рвано.

Они мечутся бедные в клетке:
Там тревога, там быт, это страсти,
Да ещё наша плоть по-соседски
Им дорогу для думы умаслит.
Наша плоть – оболочка, наш терем…
Мысли это – компьютер, нейроны…
И мы майним, ждём ниши и двери,
Кто найдёт – на Суде их не тронут.
Это некие псевдоответы
На раздумья, там нечто сложнее,
Приблизительно, думой раздеты
Только сверху листы, корень зреет.

В этом корне и сила и семя,
И там Жизнь и Любовь – мы ничтожны,
Горстка праха, в душе нашей темень,
Мыслям много дорожечек ложных.
Табуны эти мчатся к обрыву,
Нужен Пастырь, что души направит,
Нужен некий молитвенный привод,
Чтоб запела мысль в Божию славу!

*    *    *

По просёлку, по грязной дороге
Спотыкаясь, идут очень дружно,
Их немного, что выбрали Бога,
И избрали молитву оружьем.
Вроде просто и люди привыкли
К чудакам, ходокам, крестоходцам,
На груди или в сердце их лики
Есть святых и взывают до Отче.

Искушенья там бритвами ходят,
Но они под покров омофора,
Пусть до крови стираются ноги,
К Богородице просятся хором.
Благодать им нужна – эта сила,
Эта помощь ниспослана Свыше,
Прикоснёшься к ней раз и на милость
Снова тянет, тревожит затишье.
Благодать есть в намоленных храмах,
И в простых, очень тесных часовнях,
И в источники входят упрямо,
Невзирая на год и условья.

Благодать – это очень родное,
Просыпается древняя память,
Это связь поколений, то поле,
Что засеяно светом упрямых.
У упрямства есть истинный корень:
Не лукавый, путь верный, надёжный,
И Любовь не выводит на горе,
Открывает мир мелочей ложных.
               
*    *    *

Изначально настроены струны
На гармонию, правду – зов вечный…
Средь запретов и лжи живёт юный,
Это мы их примером калечим.
Это губка, и наш насмышлёныш
На рефлексах, как будто, снаружи,
Но внутри всё в эмоциях тёмных,
И они с ростом возраста уже.

От груди мы проходим настройку
На любовь – окружающим миром,
Здесь айкью ни при чём, нотой стойкой
Это в нас, это в генах, в эфире.
Но потом начинается: правда,
Хитрость, ложь, извороты, привязка,
И капризы – кто демон, кто автор?
Да всё больше зла, звуков неясных.
И здесь больше защита – молитва
От родителей, бабушек, дедов,
Не создашь эту сеть, и корыто
Будет треснутым, грязным и в бедах.

Мы настройщики струн этих вечных,
Что посеем, то жнём по итогам…
А негодную музыку в печку,
Тема слуха исходит от Бога.
Затыкается слух суетою,
Где гордыня, где глупость… Любовью
Можно чистить все эти застои,
Камертон же нам Дух изготовит.
               
*    *    *

Аллилуйя! Наш Боже, Всевышний
В переходах дорожки оставил:
Где делами, где верой, без книжки –
Гласом совести, Высшему слава!
Они были от Ноя и раньше,
Эти твёрдые в вечность зацепки,
И всегда рядом бродит обманщик,
Выставляя в свой табель отметки.

Так попущено – рядом быть с нами,
Проверяя на вшивость и годность,
Все параметры встали в орнамент –
Ограждая путь в Истину вводный.
Там и ангелы справа и слева,
И у каждого пишется свиток,
И плоды, что родились от сева,
На Суды, чтоб был каждый испытан.
Аллилуйя! Любовь не приходит
На Суды, её так пропускают,
Это верный осадок, не мода,
Это то, что годится для Рая.

Мир тому, кто нам пишет ответы,
Обставляя пути и обряды…
Мы же бродим, плутаем, не светим
И пропитаны мутью и ядом.
Аллилуйя! Ещё аллилуйя!
Слава Богу! Поёт православный,
К Саваофу взывая ликуя,
Понимая, Кто в странствиях Главный.
               
*    *    *

Долетают недобрые вести:
Не нашлось той соломки родному,
А у дальних – смертельные, крестим
Мы детей, чтоб их ангел вёл к Дому.
Мы ничем уже им не поможем,
Укатили, летят своей песней,
Мы лишь скорбно все вести итожим,
Получается мир этот тесный.
Там украли ребёнка, там сбили
На машине лихие ребята,
Сколько душ в этом действии было,
Для чего? И не спятишь обратно…
Где проколы, где гниль, где ошибка?
Ничего нет случайного рядом,
Золотая не встретилась рыбка,
Отравились обыденным ядом.
Отравились обыденной жизнью,
Выживаньем у телеэкрана,
Не связались, для поиска, с Высью,
Да и был ли там ангел нежданный?

Арифметика жизни простая,
И разрывы – где тонко и сгнило,
А связать, как подстилку, не знаем,
Хотя знаем – Господняя милость.
Не оставит здесь ангел, молитва
Не такие срывала оковы,
Как учить нас, все двери открыты…
– Помоги, Боже, выстелить обод.
 
               
*    *    *

Где-то песни поют на полянах,
Собираются байкеры скопом,
Крестоходцы выходят упрямо,
А мой путь – свой обдумывать опыт.
Он достаточный: было и море,
И леса, и поля, и дороги,
Я к реке хожу странствовать взором,
И до храма, по праздникам, строго.

Получают все ровно по меркам:
Кто и в чём захотел стать богатым,
Кто общеньем, кто волей, кто дверкой,
Что ведёт в мир иной – благодатью.
Что останется – мелкая память,
Испытали эмоции, страсти,
А в духовном – то лестницей станет,
В восхожденьях по жизни, в ненастьях.
Это жизнь и в ней есть повороты,
Заполняются ниши, лазейки,
Кто-то гонит, как байкер, до рвоты,
Кто-то песни поёт всё ремейком.

Те же барды – как зубры живые,
И моторы ревут – есть лошадки,
Да и в храмах всё то же – святые
Открывают в мир горний площадки.
Всё на круги своя, даже жалко,
Так всё просто, по полочкам, в нишах,
И на сайтах всё то же: кричалки,
Мир общенья, мир кланов, все пишут… 

*    *    *

Восхищаюсь святым Августином,
Он вопросы решал по-простому,
Он проблему разложил в путь длинный,
И потом по кусочку затронул.
Становился икс ясный и чёткий,
Не могло быть иначе, всё – правда,
Это «Исповедь» и её отклик,
Чтоб ответ тот отложился в каждом.

А Господь знает наши вопросы,
Он даёт тем святым откровенье,
И найдёт тот, кто ищет, всю россыпь,
Они есть, эти нужные мненья.
Это было, по кругу, рождались
Вновь и вновь поколенья в духовном,
Они зрели молитвенно в дали,
И та россыпь им была в готовность.
Там на все интеллекты и вкусы:
Арифметика и интегралы,
А напротив – обманщик, вор гнусный,
С тиражом книжек ложных немалым.

Восхищаются люди поэтом,
То писателем, то музыкантом…
А жемчужину в россыпи этой
Сам найдёшь или выдадут грантом?
Хорошо бы готовым на блюдце,
Но в реальности так не выходит…
Покопаешься в мусоре куцем,
Перейдёшь против трения воды.

*    *    *

Как припомню о тех миллионах,
Что живут без воды и без хлеба,
Так рождёны в своих плачах-стонах,
Как животным им выжить потребность.
И чего же мы плачем в России:
Изобилие вод и пшеницы,
Есть проблемы с жильём некрасивым,
Это прошлое тянет склониться.

В этом прошлом был голод и реки
Скорбной крови, за грех христианский,
Это в пользу, урок, опыт некий?
Или образ невидимой планки?
Нам недаром на севере дали
Поселиться средь этих просторов,
Дали всё и мы делимся с дальним,
Принимаем – кто лезет не вором.
Прилагательность нация – русский,
И приложится немец с китайцем,
И арап, в вечном помысле нужный…
Что? Зачем? – непонятно, здесь тайна.

Здесь приложится к русским планета,
Православие стержень духовный,
Сам Христос грядет к русским с приветом,
Его ждали и ждут, ждать готовы.
И куда же тогда миллиарды,
Кто жуёт и блаженствует сыто…
Нет здесь тайны, здесь искорки правды:
Все в огонь, без воды и корыта…
               
*    *    *

Орфографии разные рамки –
Достают не от мира поэта,
И нет средств, чтоб редактор их танком
Обровнял перед выходом к свету.
Снисхождения просим и милость
Оказать, и не спрашивать строго,
Догматически здесь находилась
Сердцевина и к ней эти строки.

Сердцевина – к Всевышнему вектор,
Православие – рамки, обряды,
Этой помощью Свыше вёл некто,
Уводил от дыхания ада.
Находились и темы, и буквы
На свои становились порядки,
Не скажу, что испытывал муки,
Здесь в гармонию ввёл некто Святый.
Почему так считаю, всё – правда,
И нет зла, любованья, гордыни,
Обнаженье грехов, я не автор,
Сотворили слог в вечность и ныне.

И не мне их проталкивать к свету,
По молитве находится умный,
Понимающий в правилах клеток,
Оком зрящий духовные суммы.
Орфографии нужные рамки,
Согласованность слов и догматы…
Это вместе проедет на танке
По мозгам и даст нечто Дух Святый.
               
*    *    *

Нам из мира незримого вести
Долетают, кто слышит, приветом,
Кто и как эту весточку вместит
И куда её сложит при этом.
Есть миро – истекает из статуй,
Из икон, из могил, что за чудо?
Прозорливцы невидимый атом
Уловили и сложили в кучу.

Ясновидящий – что за картины
Принимает и как их запишет?
Нет механики здесь, опыт длинный
Говорит, что есть нечто, что Свыше.
Как понять эти странные строки,
Что поэтам приходят незримо,
Не умом и не опыт глубокий:
Сразу блок и с концом неделимым.
Понимаешь, что всё это было
Где-то набрано раньше, все мысли,
Ну, не мог сейчас разум унылый
Докопаться и точно исчислить.

Все же видели после инсульта
Доходяг, что как малые дети,
Я и сам не создам ныне культа,
Только – правда, оттуда с приветом.
Что сейчас актуально – спасенье,
Этих малых последних остатков,
Эти руки оттуда, чтоб кремнем
Вновь собрался воскресшему атом.
               
*    *    *

Что осталось от прошлых историй –
Мегалиты в немыслимом камне,
Суперлазер их резал, не спорим,
Или циркульный круг великана.
Однозначно одно – мозг их круче,
Да и силы побольше и знаний,
Кто убрал их – космический случай,
Или сами себя растерзали?

Это нам доля – палки-копалки,
Археологам – голову в паре
Измышлять и, играя в считалку,
Годы ставить, кто больше подарит.
Раз погибли – им нет привилегий,
Все тупые и варвары, дики,
Уж у нас-то получится нега,
Мы же в комп все счета зарядили.
Нам оставили каплю преданий
Пастухи из халдейской пустыни,
Но достаточно в выборе знаний,
Что идти надо с Богом отныне.

Но опять мегалит и колоссы,
Блоки памяти – мода у кладбищ,
И не слышим мы внутренний голос,
Что зовёт нас избегнуть чар ада.
По пророчествам близится коллапс,
Накопился груз грязный духовный…
И на Суд мы все движемся голы,
Там проверят всю крепь и готовность.
               
*    *    *

Сходит мир от безумных фантазий,
В голограмму вселенную вставят,
Где-то квант там заскочит без мази,
Ну и числа пристроятся с края.
Намешают такого в те дебри,
Что из пальца, а что от лукавых,
Но раз ищут, есть в этом потребность,
И выводят тихонько свод правил.

Всё когда-то фантазией было:
Фотография, радиовышки,
Сериалов домашнее мыло,
Всё казалось безумием лишним.
И в физическом и в богословском
Состязались в теории правил,
Иногда вели битвы до крови,
Это древний фантазии навык.
Появляются гении мысли,
Им одним опускается планка,
И дают заглянуть в эти выси,
Она есть, эта мира изнанка.

Всё не так, не такое, духовней,
Мир других измерений, пространства,
Там законы не действуют крови,
Но есть Жизнь в неземном постоянстве.
Мир фантазий ничто – это мифы,
И ничто – исчезающий атом,
Но по вере секретные грифы
Открывались святым – Сын распятый…
               
*    *    *

Фараоны духовное чтили,
Понимали всю пользу запретов,
И индейцы с могуществом в силе
Понимали, есть Высшее где-то.
Там жрецы создавали законы,
Наблюдая текущее, опыт,
Понимали – здесь смерть, здесь не тронут,
На ошибках творились век тропы.

Где-то лучше, где сильно дичали,
Исчезали народы, державы,
Все метались в надежде причала,
И всех било цунами о скалы.
Выживал этот род, он живучий,
И плодился не слабо, жил долго,
За века можно складывать случай
И в систему законов, на пользу.
Помогало кому-то, но слабо,
Кровь бурлила, играли инстинкты,
Наступали на те же – в смерть грабли,
На пути выживания длинном.

Потихоньку нашлись и крупицы
Золотые, в духовном походе,
Бог избрал их одних – единицы,
И от них это семя выходит.
Но сейчас уже нет, не дичают,
Избирают антихриста в гуру,
Они с ним захотели здесь пая…
Единицы поймут – это дурость.
               
*    *    *

Что понятно любому народу:
Это верность, любовь и разлука,
Там политику чуточку тронут,
Основное же чувства и мука.
Старый фильм про военные годы
Есть: «Летят журавли» – это вечно.
И всегда есть такие уроды,
И всегда эти фильмы не лечат.

Там нет корня: ни в битвах, ни в чувствах,
Только горе, сюжет и подстрочник,
Каждый в выводах – умственно, устно,
И в конце есть всегда многоточье…
Многоточье – все наши экстримы,
Многоточье – любовные драмы,
Не всегда повезёт с серединой
И с гармонией истинно самой…
Мы же видим: реальные войны
Происходят здесь точечно, в яме,
И всегда это тайному больно,
А другие летят журавлями.

А откуда-куда – неизвестно,
Машут крыльями, держатся стаей,
Так и мы проживаем все местно,
Над культурой страны пролетая.
И какое же счастье в России
Уродиться, здесь шансы есть выжить…
Осознать, что есть радость в Мессии,
И летят журавли веры ниже.
               
*    *    *

Мелко-частных боёв было много
И героев безвестных не мало,
Как везло и как вынесли ноги,
И при взрыве – что в плоти осталось?
Их крушили из сотен орудий,
Пули, бомбы – ничуть не жалели,
Да и трупы валили там в груды,
Кто и что, разберёшь еле-еле.

Их никто не отпел, тех безвестных,
Разве мама тихонько поплачет,
И не знает, где сын лежит честно
Или в лагере сгинул у тачек.
Да и кто отпоёт – поп посажен,
Нет и храмов, где выставить свечку,
Все неверья замараны сажей,
Но случилось великое нечто.
Распечатали мёртвые храмы,
И попов отпустили на волю,
И запели все к Богу упрямо,
Поминая всех скорбною болью.

Это нам неизвестно, а Богу
Все повзводно в строю и живые,
Там другой трибунал и тревога:
За слепых и глухих, есть тупые.
Мы не лучше и в мирное время,
Нас кино разорвало на части,
Да в нас бомба покоя, что дремлет,
Но потом разнесёт,  Суд ужасен.
               
*    *    *

Никогда не летал дельтапланом,
Параплан видел только в картинках,
Но я море прошёл с ураганом
На спасателе, был в поединке.
Двое суток стоял без подмены
На той вахте и выдержал бурю,
Это бати моряцкие гены:
Не стонать, не реветь – если хмуро.

Много что мы ещё не видали,
Не испытывал гонку на каре,
Но в душе я отчаянный парень
И летать хочу с ангелом в паре.
Это очень расчётливый спутник,
ОбеЗпечит любую посадку,
Не заманит в смог облачный, мутный,
На болотах не вывалит гадких.
Будет ясное небо, и море
Отразит его синь-синевою,
Два в одном, я на крыльях от горя
Вознесусь, невесом над землёю.

Да, мечты, но, пока что, мы в весе,
Все в ничтожных и мелких привязках,
Каждый ходит при смоге, не весел,
Все в болотах – где тина и ряска.
Как уйду я от ближних-любимых?
Дельтаплан мне не нужен с мотором,
Подожду, мы должны быть едины,
Это верой даётся с упором.
               
*    *    *

Что-то вспомнилось мне о Малмыже:
Городок, каких много в России,
Он не выше ничем и не ниже,
Пусть в садах, но бывают красивей.
Без излишеств, и пристань уплыла
С бакенами, исчезла на Вятке,
И дорога проходит уныло
В километрах от города, в прятках.

Самолёты теперь не летают,
А когда-то и поезд объехал,
Предприятия где-то там с края –
То ли живы, то нет, без успеха.
Но стоят, возрождаются храмы
И мечеть, и ликует торговля,
Да и в школах всех учат упрямо,
И для Родины здесь подготовка.
Неприметные вятские парни –
Это Родины крепь и опора,
Это зять мой и пасынок – пай их,
И таким, как они, город дорог.

Они ратные где-то в дежурстве,
ПВО и десант – на тревоге,
И не станут играть с боем в жмурки,
Сзади школа и город, и с Богом.
Нам молится за них неустанно,
За Россию, здесь город навеки,
Устоял он и держится в Главном,
И духовные будут успехи.
               
*    *    *

Километров немереных – прочерк…
Так в физическом видится мире,
А в духовном – там нет многоточий,
Здесь всё близко, как рядом в квартире.
Уезжают родные и гости,
Стариков забирают их дети,
Где и как упокоят их кости
Не узнаем, но души их светят.

Эта тонкая нитка молитвы
Их достанет в любом уголочке,
Наша жизнь – это, как бы, учитель,
И выводит на финише к точке.
Что есть точка в масштабе вселенной,
Как ничто или центр мирозданья,
Это как посмотреть, незабвенны
Стали те, кого встретил в пространствах.
Они, чувствую, всё же живые
И по-разному там за пределом…
Те, кто здесь, им поможем, их вывод
И от нас чуть зависит на деле.

Все пронизаны ниточкой связи
И её не измерить прибором,
Кто услышит, попробует разик,
Не разделишь пространством, забором.
Километры – ничто, это образ,
Для физических тел преткновенье,
А в духовном – мозаикой собран
Его дух и душа для вселенной.

*    *    *

Не от возраста слышанье Духа,
Есть, кто слышит призывы с рожденья,
По постам молоку – нет, без вкуса,
В среду-пятницу – Небо им сенью.
Есть до старости с пробкой из серы
В голове и душе – нет прохода,
Очень жалко таких, что без веры,
Хотя прожили долгие годы.

Моя бабка сто лет проходила,
Но ей дали последние шансы:
Дали батюшку, исповедь, милость
Залечить те духовные ранки.
А другие и в возрасте крепком
Уходили никак, будто травы,
А в какой их направили сектор,
Не гадаем, все будем неправы.
Эта тема тончайших материй,
Нам слегка обозначили рамки,
Не вписался, ушёл в смерть без веры,
И под горку укатятся санки.

Этот вектор внизу – там глухие
И слепые, есть образ – тьмы внешней,
И огонь – окончательный выезд…
И стихи эти – весточка грешным.
Услыхать – это сложная тема:
Здесь болезни, утраты, невзгоды
Помогают прочистить те клеммы
И дойдёт Весть до слабого мозга.

*    *    *

Много раз я затягивал песню,
И она выводила к итогу
Не от мира, сказать если честно,
Против шерсти и вроде не в ногу.
Но что делать – все темы есть Свыше,
И так звёзды сошлись – выраженье,
Времена нам – ни дна, ни покрышки,
Ищем ноту для мужа и женщин.

Они есть, эти в странствиях души,
Кто ещё не услышал призывы,
Что идут от Отца и от Духа,
Ради Сына и к Сыну весь вывод.
Эти тени, где край горизонта:
Возникают, уходят, мелькают,
Я молитвой вдогонку, по кромке,
А что дальше?.. растаяла стая.
Дальше лично… родные и братья,
И сестрички – сквозь тернии жизни,
Эти строки – канаты, чтоб браться
И идти в направлении к Высшим.

Здесь немного духовной подпитки,
Но старался, есть капелька веры,
И я в мельнице – истинной битве
Пригожусь, достигая до нервов.
Они есть, эти нервные струны
И душа отзовётся родному…
Это цель воскресенья – звук юный.
– Помоги, Боже, слышать зов к Дому.

*    *    *

Замечал, отзываются струны
На прекрасные музыки ноты,
Кто и где камертон этот всунул,
Но он есть, в этом рознь от животных.
Хотя там тоже есть экземпляры,
Отзываются мощным удоем,
И змея не кидается яро,
А под дудку качается стоя.

Человеку дана эта сфера,
Не от хлеба и низменных зрелищ,
И органы взмолились, как двери
Приоткрыли на Небо вдаль щели.
Здесь вершины земных совершений,
Эти высшие точки созвучий,
И им слава и память, и деньги,
Этим гениям – лучшим из лучших.
И простор, и столетия поприщ
Не убавили слуха попытки,
Подключаются к Небу и опыт
Говорит, что дают им улыбки.

Иногда инструмент может выдать
Нам словесную фразу для мозга,
Всё понятно, прекрасны все виды,
Мир нетленья и жить будет долго.
И незрячий увидит картины,
А глухой?.. Это промысел Высших…
Где там-тамы – в башке всё едино:
Апатиты, навоз и нот писки…

*    *    *

Завершить надо цепь восхождений
На какой-то возвышенной ноте,
Не один их творил и без лени,
Вдохновенно блаженно работать.
Помогала и вера, и опыт,
Помощь Свыше – все строки и темы,
Этих знаний духовные крохи
Для себя я в копилку приемлю.

По кирпичику строится башня,
Но у нас не гордынь Вавилона,
Я все лавры оставлю на пашне,
Пусть взойдут семена наших стонов.
Это плач и молитва с восторгом,
Приоткрылось духовное нечто,
И я слышать хочу и исторгнуть
Для других эту ноту, что в вечность.
Помолюсь над читающим строки,
На краю вас вселенной достану,
Пусть и вам будет думой глубокой
Наше странствие здесь, наши раны.

Тема слуха – Небесная тема,
Я и сам был глухой и ослепший,
И плясал там, без образов, демон,
Он всегда рядом с теми, кто пеший.
Выбирайте коня в «Откровенье»,
Там есть Всадник, всё Светлое в Светлом,
Нам в подобии малом, не тенью
Перейти на их сторону смело.

*    *    *

Чтоб УСЛЫШАЛИ люди при чтенье,
В дополнение дам ПРЕДИСЛОВЬЕ,
С ПОСЛЕСЛОВИЕМ – это именье
Из грядущего, всё здесь условно…
Там мощнейший поток стихотворный,
Очень явственно Свыше все темы,
И «СЕМЬ, СЕМЬ…» и «Россия» – упорно
Будут к душам кричать, они немы…

Раз не слышат, то нет и ответа,
Тишина над Россией в глобальном,
Где-то есть, может, искорки света,
Но со слухом та тема провальна…
Сами яму огромную роют:
То из быта, то в некой химере,
Ухватить что-то жирное с воем,
И нельзя эту жадность умерить…
Полузомби толпа с номерами,
Что им эти проблемы со слухом,
Не для них эта писана драма,
Им дадут пожужжать в жизни мухой…

Но чуть минус и муха та в спячку,
Да у нас эта спячка в квадрате,
И УСЛЫШАТЬ – большая задачка,
Кто бы чудом великим стал братом?
Чтоб УСЛЫШАЛИ люди в текущем,
Мы с грядущего ловим отсветы,
Шлют нам ноты, те Райские кущи,
По молитвам приходят ответы!

ЭПИЛОГ

    Эпилог – единый для всех книг, главный посыл – помолитесь и обо мне многогрешном, чтобы Господь даровал мне прощение и помиловал. И добавил, если чего недостаёт. И живёт надежда, что хоть чьей-то душе  эти стихи будут подспорьем, некими вехами в нашем многотрудном странствии на Земле. Они и меня выводили из тьмы, и вели за собой Ввысь, открывая и освещая горизонт, становясь всё более сильнее и технически, и духовно…
В последних книгах будут сплошные многоточия…
Пророчества это или просто строки, понятно, рассудит время, которого практически уже остаётся очень мало, а так хочется успеть помочь хотя бы кому-то…
    И музыка, эти мотивы из семи нот, звучащие в этих послеинсультных книгах – это чистый дар Свыше.
Невозможное человеку – возможно Богу!
    Непрерывно и таинственно приходящие стихи-песни – это некое эхо от той Небесной гармонии, что есть в музыке, некая весточка через Небесную индукцию и нам пробирающимся в тени смертной, что есть иной мир, где не будет воздыханий, болезней, и оботрут всякую слезу.
    Если хотя бы в ком-то, после прочтения этих стихов, растёт зёрнышко веры во Христа, прочтите молитву Кресту: «Да воскреснет Бог, и разыдутся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящие Его, яко исчезает дым, да исчезнут, яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога и знаменающихся крестным знамением(полагаем крестное знамение), и да возвеселимся рекуще: радуйся Кресте Господень, прогоняя бесы силою на Тебе пропятого Господа нашего Исуса Христа, во ад сшедшего, и поправшего силу диаволю, и давшего нам Крест Свой Честный на прогнание всякого супостата. О Пречистый и Животворящий Кресте Господень, помогай ми, с Пресвятой Госпожею Богородицею и со всеми Небесными Силами, всегда и ныне и присно и во веки веком, аминь».

    Благослови, Господи, всякую душу читающую и не отвергающую эти строки стихов-песен, и помоги и ей УСЛЫШАТЬ…

    Есть постулат этого мира – что рано или поздно, количество переходит в качество, интенсивное переходит в экстенсивное, а в духовном мире – внешнее переходит во внутреннее, глубинное…
     И даже здесь на Земле, можно уловить некий отблеск, некую духовную индукцию, некое эхо-отзвук от мира потустороннего, но это один из даров Духа Святого – СЛЫШАТЬ!
=======================================================

ИМЕЮЩИЙ СЛУХ УСЛЫШАЛ


И в дополнение об обложке: там за овалом, везде просматриваются прямой и косой Андреевский кресты, в книге «Имеющий слух услышит» фон – жёлтый-оранжевый-жёлтый, а так же и надписи по центру, на лицевой и тыльной стороне  – наше исповедание веры –

ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!     ВОИСТИНУ ВОСКРЕСЕ!









ПОСЛЕСЛОВИЕ

    Книгу «СЕМЬ, СЕМЬ, СЕМЬ» – давали явственно Свыше, ровно в течение 42 дней – шесть седмиц – земное число, с 27 мая по 7 июля, седьмая седмица будет не здесь…
    Окончание, неумышленно, в рождество Иоанна Крестителя, в седьмой день, седьмого месяца, с явной перекличкой(ровно полгода) с седьмым января – РОЖДЕСТВОМ ХРИСТОВЫМ.
    И внутри, как раз этой книги, есть и семьсот семьдесят седьмое стихотворение всего цикла. Всё, все семёрки замкнулись – это джекпот – 7.7.7.
   Правда, каноническая правда, ничего кроме правды!


ИМЕЮЩИЙ СЛУХ УСЛЫШАЛ



Книгу «Россия» давали ровно 84 дня, впловину больше, чем книгу «СЕМЬ, СЕМЬ СЕМЬ», но также свервдохновенно, непрерывным ежедневным потоком – от 1 до 3 стихотворений, она наполовину о земном.




Книгу «ИМЕЮЩИЙ СЛУХ УСЛЫШИТ» – давали вдохновенно, по 1 стихотворению в день.


СОДЕРЖАНИЕ

ПРОЛОГ……………………………………………………………………………………………..3
ПРЕДИСЛОВИЕ…………………………………………………………………………………..5
Очень горько – Цусимские волны…………………………………………………….6
Что мы видим: есть чёткие рамки ……………………………………………………7
Наступила весна – да на горло …………………………………………………………8
Оттолкнуться бы надо, но тема…………………………………………………………9
Кто мы есть? Мы творцы? Паразиты?…………………………………………….10
Для чего нам земные экстримы …….……………………….......................11
Отчего эта часть яко тундра ………...…………………………………………………12
Как увижу циклон над Россией ……..……………………..... ……………………13
Ночью тоже нам хочется света …...…………………………………………………14
Снова Сирия втешилась в темя ….…………………………………………………..15
Мы, похоже – навозные черви …..………………………………………………….16
Как не дать для просящего что-то ...………………………........................17
Про какие-то странные «Крылья»…..………………………………………………18
«Деревянные церкви» – есть песня ..……………………………………………..19
Актуально что? – внуки и дочки ……………………………………………………..20
Помощь тоже приходит вне сроков ………………………........................21
Холод, сырость – раз дождь накрапает ..………………….....................22
Про деревья огромные вспомнил …...……………………………………………23
В изобилье берёзовым соком………………………………………………………..24
Докричаться к соседу бы надо ………...……………………………………………25
Про поддержку весенних деревьев ………………………………………………26
Где-то вылезла первая травка ……….………………………………………………27
Не спешите – все к Богу успеем ……..…………………….........................28
Благодать – это помощью Свыше ………………………………………………….29
Боевые по вере отряды ……...………………………………………………………...30
Очень старые в чём-то обряды ……….…………………………………………….31
Пробужденье природное к сроку …….……………………………………………32
Не меняются нервные типы …………………………………………………………..33
Огорчение в мелких деталях …...…………………………..........................34
Просто так – нет, не вылезет чирей ……………………….........................35
По закону – воскресное время………………………………………………………..36
Виртуозы испанской гитары ……………………………….............................37
Современные фото – ландшафты …….…………………………………………….38
Всяк имеющий уши – да слышит ….………………………………………………..39
Может, вещий был сон – это в руку ……………………………………………….40
Размышленье – про разную долю ...………………………........................41
Мы законов Твоих не забыли ……………..………………...........................42
Светло-чистое кладбище в мае ……..……………………………………………….43
Не был я ещё в том измеренье ………………………………………………………44
По каналам центральной системы……..………………………………………….45
Одинокие бродят и мучат ……….……………………………………………………..46
Удивленье погода нам дарит ….……………………………………………………..47
Слухачи есть среди музыкантов ……….…………………..........................48
Слушать мало – здесь надо исполнить ..………………………………………..49
Современные умные дети…………..………………………………………………….50
Современные умные тёти ………..…………………………………………………….51
Современные умные Современных безбожников сытых ..……………………………………………..53
Вдохновение прячется где-то …….………………………………………………….54
Я припомнил моторные ультры ...………………………………………………….55
Кто Морозова Ваньку злословит?..…………………………………………………56
Щеклея – нет, не пара налиму ………..……………………………………………..57
Под водой можно быть кашалотом …..…………………………………………..58
Соберётся плоть в атомах вместе ….……………………………………………….59
На дворе у нас явное лето ………………………………….............................60
Смоделировать землю пытались …...……………………………………………..61
По башке бьют не только инсультом ……………………………………………..62
Сколько в мире непризнанных судеб …………………………………………….63
Сенокос, прорастание тыквы……………...………………………………………….64
Кто обидеть посмеет медведя …………..………………….........................65
Что, а судьи то кто? – всё вопросы ...……………………………………………..66
Вот  и краткое вятское лето ………..………………………………………………….67
Красоты нереальной цветочки ..…………………………………………………….68
Самовольные дети эпохи ………..……………………………………………………..69
Синеокое чудо – озёра ……………..……………………….............................70
Хорошо в скорлупе жить цыплёнком …………………………………………….71
Часть понятна мне замыслов жизни ..…………………………………………….72
Размышленья о странностях жизни ………………………..........................73
Отключится немного от мира ……..………………………............................74
Про любовь миру нужная песня……..………………………………………………75
Не такое и солнце и воды …………….……………………..............................76
Всё другое, когда ты в болезни………...…………………………………………….77
Всех расцветок волшебную гамму………..………………………………………..78
Где-то копятся мощные силы …………………………………………………………79
Я уже пролетал не над Крылья, крылья, духовные крылья…………………………………………………81
Предотеча пророк Иоанне ……………………………………………………………..82
Нам победа нужна непременно ...………………………….........................83
Нам не время распинывать камни ...………………………........................84
Просыпаюсь, и сразу к «баранам»..………………………………………………..85
Мы сейчас не в бандитские годы …..………………………………………………86
Пусть немного пройти крестным ходом ...……………………………………..87
Что начертано – это не ясно ……..…………………………………………………….88
Иероглифов есть много тысяч………...………………………………………………89
Про айкью размышляю упрямо ……….…………………………………………….90
От страны «Восходящего солнца»…………………………………………………..91
Поэтический светоч Деревенские мелкие страсти…………….……………………………………………93
Обложили меня ныне змеи……………..……………………………………………..94
Всё же тянет нечистого в клоны ……………………………………………………..95
Представляю изгнанье из Рая ………...……………………………………………..96
Есть такое в событиях сложных ……..……………………...........................97
Я на мыслях немыслимой скачкой……..………………….........................98
По просёлку, по грязной дороге………….………………………………………….99
Изначально настроены струны……...……………………………………………100
Аллилуйя! Наш Боже, Всевышний………………………………………………..101
Долетают недобрые вести ……………..…………………………………………….102
Где-то песни поют на полянах ………...…………………………………………..103
Восхищаюсь святым Августином ………………………………………………….104
Как припомню о тех миллионах …..………………………………………………105
Орфографии разные рамки ……………..…………………………………………..106
Нам из мира незримого вести……………………………………………………….107
Что осталось от прошлых историй ……………………………………………….108
Сходит мир от безумных фантазий ..……………………………………………109
Фараоны духовное чтили ……………………………………………………………..110
Что понятно любому народу ………………………………………………………..111
Мелко-частных боёв было много………………………………………………….112
Никогда не летал дельтапланом ……...………………………………………….113
Что-то вспомнилось мне о Малмыже .…………………………………………114
Километров немереных – прочерк ….…………………………………………..115
Не от возраста слышанье Духа ……………………………………………………..116
Много раз я затягивал песню ……………………………...........................117
Замечал, отзываются Завершить надо цепь восхождений…….……………………………………….119
Чтоб УСЛЫШАЛИ люди при чтенье……………………………………………….120
ЭПИЛОГ…………………………………………………………………………………………..121
ПОСЛЕСЛОВИЕ……………………………………………………………………………….123



Мой сайт - sandrshin3.wixsite.com/alexandrtimshin

Все стихи на сайте – http://stihi.ru/avtor/timshin




















Корректор
Технический редактор