Алкопеснь

                Александру Карпенко

                Дракон приветствует распад.
                А что любить, к чему стремиться?
                Когда звезда уходит спать. Спать,
                чтобы с горя не напиться.

                Леонид Губанов. «Кого украдкой расскажу?..»

                Жизнь в этом мире — всего лишь большой сон.
                Зачем же нам делать ее трудной?
                Поэтому я и пью весь день.

                Ли Бо*

День или ночь? Не разберу: тошно с похмелья.
Пили вчера нАзло врагам крепкое зелье.
Не рассчитал, принял опять лишнюю каплю.
Черти пришли, звали с собой. Чур, меня! Fuck you!
Сухо во рту, хочется пить. Выпил бы бочку.
Прав был Фалес, хоть сам и грек. Ас! Выдал в точку!
Гадко. Трещит кумпол шальной, руки трясутся.
Твердь да и свод неба, кажись, мимо несутся.
Значит вчера было нам всем круто и клево.
Нет, не могу вспомнить. Увы, вельми херово.
Так и живем, пачкая дни хлебом и водкой.
Неба огни бьют нас за то плАменя плеткой.
То и реку: «Сухо прожить в этой казарме
стремно» — и мы аз воздаем суетной карме
день ото дня. Радуйся ж, раб, веру измерю!
Взвоют уста песнь, дифирамб водке и хмелю.

Вакх или Ной нас приучил пить всяку гадость?
Демон, герой, кто раззудил пагубну слабость?
Тайна. Давно кануть пора тайне той в Лету.
Миф обветшал, выцвел, бренчит стертой монетой.
Химия жизнь правит и жить стадо милее
после того, как начал пить сам Менделеев.
Вижу сидит. Стол. На столе нечто клубится.
Выпил. Налил. Взмахи пера. Чертит таблицу.
Гений! Ну кто вспомнит, скажи, хоть Галилея?
Вот. А у нас всякий с утра: «Ух, Менделеев!»
Смысл бытия, корень его нами постигнут:
сто пятьдесят, двести…  Предел вряд ли достигнуть
нам суждено в этом ряду: ряд не сходимый…
Вырвать пора грешный язык! Эй, серафимы!
Заняты? Во как! Не до меня? Много пророков?
Что ж, так и быть, высыплю вам слов еще кроху.

Может сказать несколько слов без протокола?
(Чтоб не марать русскую речь срамным глаголом,
мат заменять буду везде свистом-мычаньем…)
Занавес! Все! Что же изречь вам на прощанье?
Жизнь набекрень, мозг как кисель вязкий и склизкий.
Грабли всё те ж, те ж косяки, те же описки.
Бродит печаль, бродит тоска в наших наделах.
Взор уперев, видишь лишь власть, власть без предела.
Рюрик, Миндовг…  Ставлю тире. Дайте стакан мне!
Проблеск ума вреден весьма. Эй, истуканы,
страшно?! И мне страшно порой. Тошно и брыдко.
Думать о том, что мы творим, жуткая пытка.
Черный как смоль, злющий как пес каркает ворон.
Полна луна, полон стакан, думой я полон:
«Жизнь — это сон, майя, обман…»  Выпью — и точка!
Выпей, звезда, вместе со мной! Нет? Ни глоточка?
Слышишь, звонит где-то по нам колокол? Кода:
глушит окрест сорна трава промысла всходы,
только в стакан глядя и зрим свет и свободу…

Витебск-Москва
2004 - 2006
_____________________________________
*Перевод с китайского Н.И. Конрада