Как сотрудница культурного отдела лешего одолела

                За кордон, за кордон, далеко за кордон,
                Где ни бурь, ни зимы не бывает.
                Далеко за кордон с перебитым крылом
                Улетает мой друг, улетает.
                А.Кальянов

        Вот так и происходит: когда мозги есть, то они убегают.
Узнав о том, что наша сотрудница покидает отдел, расстроилась очень одна благообразная тётка и решила даже в лес пойти, чтобы душу природными картинами успокоить. Всё ж легче, когда бывший сосновый бор как картинка из настоящего: грустят да гниют пни корявые там, где  раньше деревья переговаривались. Да и букетик собрать какой немудрящий сотруднице в дорогу, чтобы там и одолень-трава была, и незабудки: землю родную чтоб не забывала да всё и всех в зарубежье одолела.
Села тётка эта на пенёк и достала... не пирожок, конечно. Потому как ой не только пирожками сердце-то успокаивается. Взбулькнула глотком жидкости, освежающей чувства и мысли: раз, второй, третий.... А тут откуда ни возмись – старичок-лесовичок из-под пня вылазит. Всё чин по чину, как у мужиков поселковых: и телогрейка тёплая, мховая, и треух лисий подраный, и сапоги на рыбьем меху, ну и шишки в разных местах. Это для красоты, значит.
Тётка и не испужалась даже, только ещё раз булькнула и можжевеловой веточкой занюхала.
- И что это ты не убегаешь? – потоптавшись, обиделось чудовищице лесное.
- А чё от тебя убегать-то? Я и не таких за свою жизнь видала. Ты после бульков так вообще мечта поэтессы.
- А чё булькаешь да горюнишься, красная... э-э-э тётка? Девкой-то тебя, поди лет тридцать пять тому назад звали....
- Да вот, покидают нас люди лучшие, улетают за границу искать жар-птицу.
- Ну и пусть себя летят на здоровье. А что им туточки с вами нафталином пропахшими делать? Пни в лесу задом в землю вбивать и проекты писать о том, как у зайцев косоглазие лечить да лисиц в веганов превращать?
- А мы?... А тут? – хлюпала тётка, размазывая остатки туши, ещё за репшики купленной.
- Не топи мне семейство мышиное потоками соляными, - рассердился лесовик.
Тётка от крику и в себя сразу пришла, руковом интеллигентно так нос утёрла и спрашивает:
- А где тут у вас в лесу одолень-трава растёт? Мне для икебаны очень надобно.
- Эх, садовая ты голова. Для бани не одолень-трава надобна, а веник дубовый иль берёзовый с черёмуховой веточкой для вкусу, для духу банного. А за одолень-травой не на центральный краславский рынок с двумя прдавцами пришла, сполнишь три задачи, так покажу тебе, где травка сия волшебная произрастает.
- Не кипешуй, без сопливых скользко, вишь ещё про баню, титька тараканья, учить меня вздумал. Икебана не для бани. Это тебе не фигу в парилке под портками искать. А с заданиями твоими я на раз справлюсь.
- Перво-наперво, а ну-ка, разгони! – взрычал старичок да и пропал. А из-под пня туман полез, ровно каша манная, густой. И до того в нём муторно, как в бумагах, которые по проектам заполнять надо: ничего не понять, виднеется что-то, а что - неведомо. Сунулась было тётка идти куда глаза не глядят, да за пни-коряги зацепилася, завалилась. Вспомнила тут тётка сотрудницу из отдела, ту, что за границу собралась. Сидела та за столом одуванчиком белоголовым да приговаривала: «Дырки в пректах все убираем, дырки бумагами мы затыкаем».
Была у тётки бумажка одна в кармане на всякий непредвиденный в лесу случай. Подползла тётка ко пню, что дымом-туманом исходил, да и заткнула дыру-то. Ещё и шишками со мхом укрепила, чтобы понадёжней было. А пока туман рассеивался, ещё один раз булькнуть успела тётка. Тут, глядь, и лесовик нарисовался, фиг сотрёшь.
- Ну, - говорит, - первая задача пролетела, вторую крылом позвала. Черпай!
Всхлюпнуло что-то под руками у тётки, и тотчас жижа болотная, ровно кофе из кофеварки, аж в ботинки заливаться стала. Что тут делать-то? Снова в памяти у тётки отдел, снова вспомнилось, как в послеобеденное время кофе пили. Кофеёк и чаёк прямо в кружки скок-поскок. И летят пчёлки-труженицы в каморку к аппарату заморскому. Кофе, кружки, разговоры. Сделала тётка руку черпачком, стала черпать жижу да приговаривать: «Ой, ты кофе, ой, ты жижа, становись-ка ты пожиже. А мы всякого видали, а мы всякое хлебали». Глядь-поглядь, и вычерпалось болотце. А над вырубкой солнце, словно сотрудница ясноголовая, улыбается. 
Выскочил старик-лесовик из-под кучи хвороста, из хваста колючку выцепил, злой, как волостной голова перед выборами.
- А напоследок найди среди саженцев культурных растений Центральной Латгалии стебелёк одолень-травы.
Схлопнул в ладоши, и вдруг землю всю зелень укрыла. Но тут тётка быстро скумекала. Что ж она культурную коноплю да борщевик от одной травки отличить не сможет? Только дотронулась до росточка, как застонало засвистело на вырубке, а потом как лопнуло что-то, и стал росток подниматься, крепнуть прямо на глазах. И выглянул вдруг из свернутых зелёных листьев бутон. Раскрылись резные лепестки, сдунулась порывом ветра пыльца золотая, и вызрели в одну минуту, упали в землю семена одолень-травы....
Сорвала тётка цветок заветный. В икбане будет. Пусть даёт силы одолень-трава тем, кто взмахнул крылом над землёю латгальской...  А семена-то тут остались.....