Письмо Геннадию Андреевичу

Добрый день или вечер Геннадий,
Шлю  привет я тебе и поклон.
И прости ты меня, Бога ради,
Что вот так начинаю с имен.

Мы ровесники. В веке двадцатом,
Коль уж так суждено на роду.
Я пришел в этот мир в сорок пятом,
Ты же в сорок четвертом году.

Деток много в те годы рожали,
Хоть и в бедности жил наш народ.
И к тому же  учитель  наш Сталин,
Запретил строго делать аборт.

Как рачительный мудрый хозяин,
Без  сомнения он понимал.
Поредел от Москвы до окраин,
Человеческий материал.

Миллионы погибло народу,
И не только на русских полях.
Он руками  «ежовых»,  «ягодов»,*
Сотни тысяч  сгубил в лагерях.

Как  бывает:  мы истину ищем
И как будто находим ее.
И озвучим ее и пропишем,
И считаем: «вот это мое».

Но затем в круговерти событий,
Начинаем вдруг осознавать.
То по фактам, а то по наитию,
Что ушел в заблужденье опять.

А потом  нелегко взгляды  ложные,
Признавать и в душе и в словах.
Это как атеисту безбожному,
Исповедоваться в грехах.

Ты Андреевич,  правду вещаешь,
Социальные темы ведя.
Но, как кажется,  в чем - то лукавишь,
Стоя рядышком с бронзой вождя.

Мы по миру спешим за кумирами,
Называя  кого - то звездой.
И фетиш добываем с усилием,
Пока  тот индивидуум  живой.

И обратный процесс зарождается,
Те кумиры, что в мире ином.
Вдруг к фанатам своим возвращаются,
Чтобы крепко владеть их умом.

Но, тебя этот ракурс  мистический,
Не касается. Ты не причем.
Ты  с  упертостью  коммунистической,
Непреклонно стоишь на своем.

Возвышаешь того, кто «сквозь пальцы»,
Наблюдал за бесправьем в стране.
Покрывая репрессии, санкции,
Сам же будто стоял в стороне.

Он как Понтий Пилат Кесарийский,
«Руки перед  толпой умывал»**
И за следом, расстрельные списки,
В кабинете Кремля утверждал.

Кто - то  скажет: «Бесчинств устроитель,
За спиной его  тайно  внедрен».
Так, какой  же он мудрый учитель,
Вождь народов и прочих племен?

Или целью зачисток, репрессий,
Стал преступный в стране синдикат?
И оправдан потом повсеместно,
Был насильник, бандит, казнокрад?

Спора нет, Он державу построил,
Как ни странно на трех столпах.
Первый энтузиазм миллионов,
Два других – лагеря и  страх.

В век  сомнительной  демократии,
Исключительный есть  пример.
Где живут по своим понятиям,
И страна эта – КНДР.

Ты, Геннадий, давно в Председателях,
Собери ка  партийцев, друзей.
И в торжественном мероприятии,
Сдайте бюст в самый главный музей.

И пойми ты, что с жупелом*** этим,
Не пойдет за тобой весь  народ.
Будешь в ролях вторых или третьих,
Оставаться из года в год.

Где то там, в подсознании многих,
Невзирая   на  давность лет.
Нет да, нет, возникает тревога,
Как бы вновь не наделали бед.

Дом  Родительский  наш и подворье,
Был сожжен еще в  тридцать седьмом.
Слава Богу, что  было  без крови,
Только «с красным прошлись петухом»

Но народ  все  же  наш  сострадательный,
Позови, попроси он придет.
Только вот ты своих избирателей,
Словно вексель  не  сдай  в  оборот.

Да, политика дело серьезное,
А политик – художник в душе.
Должен знать, что  картинка  не сложная,
Не оттиснется гладким  клише.

А картина  вся,  Родины- Матери,
Состоит из палитры цветов.
Много в ней белых, радужных пятен,
И достаточно мрачных тонов.

Завершаю, не то будет скучно,
Кто захочет тот цвет свой найдет.
Только тот, кто совсем равнодушный,
Мимо этой картины пройдет.

Добрых дел дорогой председатель,
Не персоне – народу служи.
И не бойся открытости. Кстати,
Умолчание -  родственник лжи.

Июль 2017

Примечание:

*- Руководители НКВД  при Сталине - Ягода и Ежов;
**- Человек моющий руки перед толпой в древней Иудее показывал  этим действием , что он не причастен к преступлению;
***Жупел- то, что  внушает страх и ужас.