***

Зачпокаю замучию
как пол пот кампучию

неоспорим и неподвластен
лежу тулвищем на спине
как чюдо дивное прекрастен
одне достоинства во мне

в право рот невпроворот

жил одноногий носорог
единорог-единоног
был одноглаз и близорук
и сам себе жена и друг

Служить военным вооружённым силам войск родной страны – не сникерсы сосать, конечно. Стоять на страже рубежей с тайно затаившимся вокруг окружающим врагом в стужу и холод на доверенных постах едва обутым в тонкий бушлат на голое тело почти, без нижнего и верхнего белья, порой в сапогах с чужого плеча, согреваемым лишь осознанием отдаваемого долга Родины – есть почётная доблесть славных дел патриотического солдата своей страны.  Кто не пробовал, тот не узнал. 

Вернувшись на склоне дней блудным сыном в лоно родных деревенских погостов, у меня открылось второго дыханья в рассужденьи пейзажных лирик и прочих стихов как-то случайно, не без слезы тоже. 

ой ты лошадь мой лошадь
мы поедем на площадь
пусть поймёт милицыя
что циган без лошади
как без крыльев птица

Такую спой.

Рукою тою зябь пашу я,
Не вылезая из седла.
Стихов о Родине пишу я
Борщи хлебаю из котла. 
Свою невесту обнимаю,
Которой сына я родил!
Другой такой руки не знаю,
Которой жил и победил.

Растения

К казакам отношусь хорошо. Ко всем сразу. А Дубённого так просто люблю.

Будён Михайлыч Семённый.

Ямщик не гони.

бубен пустоголовый.

Вчерашним днём гуляючи заметёнными вокруг меня снегами по моей далёкой, но  любимой Сибири, в которой я живу, у меня пропало настроение в рассужденьи холодных морозов нашего климата. Придя же, мне в почти отчаянии захотелось почитать стихов, в ожидании согретия  замёрзшей души светлой фабулой ваших скромных строк, во имя поднятия падшего зимнего духа, животворящим дыханьием  различных пейзажных лирик.
Читая же данного произведения, у меня возникло обратное желание, хоть я такого от себя не ожидал, а тем более от вас. Я пришёл на островок благодати, а Вы меня опешили, честное слово. Это пепел без огня, Ника. Это портрет без рисомого лица. Натюрморт без стола.  Низкохудожественный мост без опор души. Растсральные колонады без колонн. Вы же умеете собственными ушами увидеть жизнь в её глаза. Вы собственными глазами умеете слышать музыку сфер. Можете поднять, можете опустить всё что угодно на любую высоту, благодаря своего гениального таланта. Зачем же вы этого здесь не сделали? Вот о чём хочется выяснить. Ответьте зачем? Зачем разменяли высокий культурно-поэтический уровень на пароксизмы стихотворного недоразумения. 
В цвете высказанных критик, хочется в дальнейшем собственноручно увидеть поднятую всё выше над собой поэзию ваших стихов. Способствуя чему, скромно пишащий данной рецензии заботливый критик в моём лице сожалеет, желая вам же благо. Вы ж, Ника, ж можете всего в поэзии и даже более, не говоря уже об воспринять правильных замечаний неравнодушных людей. С теплом, Пауков-Щедрин.

Выпуклое получилось не с тех мест, которые места приличные люди стараются укрыть под шинелью повсеместно от неприличных. Это не я сказал – это голос моей скромности, Ника. Спросите у любого служебного патриотического солдата российской страны, отдающего весь свой долг перед которой, что он об таких стихах подумает. В шинели-то на босое тело, в ночь с ногами мокрыми по локоть, да в сапогах с чужого плеча. И он вам ответит.
А зарабатовать денег на таких своих стихов, с посылом, тем более, не достойно Поэта.
Я ещё бы понял в шутку пропесочить различных егодиц и прочих пуантов с пачками под пенсне похотливых старичков, для весёлого юмора и смеха. Но, нет.

Что может быть чудеснее,
когда любовь даря,
тебя встречает песнями
циганская семяь

могла б ты стать родней отца родного
мне заменить отца и мать
да только нет тепла былого

эх пой звени моя гитара разговаривай

всё как прежде всё та же гитара
час от часа ведёт за собой
тем аккордом мелодии старой
всё колышется шарф голубой

с этой маленькой старой гитарой
я родислся и плакал и пел
из шуткой за старой забавой
оглянуться на жизнь не успел
а теперь даже песе не сталось
жизнь прошла пронеслась стороной
и осталась лишь эта гитара
поздним вечером
плакать со мной

ай да зазнобило ты ж мою головушку
ай да зазнобило мою раскудрявую

Ну, вот совсем другого дела, Ника. Здесь высокое искусство балета, переплятясь с тонкой поэзией вашего пера, взлетя подобно тем же пуантам над серой скорбью наших повседневных обыденностей, размашистой текущей кистью метафорических изысков, цветисто, но умеренно раскрасило унылое полотно обыденной жизни благодарного читателя. 

И повесив глаза на заборе, ны -
Нче я досконально узнал.
Те глаза оказалися Борины:
Рассказал криминальный канал.

в моей игре не зная правил
я мчюся на большой феррари
ебя привольно всех вокруг
и сам себе жена и друг

Женщин гораздо больше, чем мущин интересует окружающая вокруг нас действительность существующего бытия, в рассужденьи может прикупить идя не по делу, для семьи и других обитателей различной еды и прочих дамских сумочек и морковки с редькой, не исключая квартплаты и новогодних зайчиков, об чём можно судить благодаря прочтением данного поста

хочю поствавить вас рачком
и удивить своим смыском

Пух кленовый устилает город
Утюгом застывший в творогу.
Расстегнув на лёгкой кепке ворот,
Утром надышаться не могу.

Шелестят далёкие трамваи
Торя по привычке колею.
Я собственноручно проживаю
Жизнь происходящую мою.

Вечность – от рассвета до заката.
Выси пораскинулися вширь.
Маленькое лето расплескато,
Через огромадную Сибирь.

Пухом клёнов выстелило город
Утюгом застывший в творогу.
Расстегнув на кепке лёгкой ворот,
Утром надышаться не могу.

Дребезжат далёкие трамваи,
Торя по асфальту колею.
Я собственноручно проживаю
Жизнь происходящую мою.

Вечность — от рассвета до заката.
Выси пораскинулися вширь:
Маленькое лето раплескато,
Через огромадную Сибирь.

Пухом снежным выстелило город
Утюгом застывший в творогу.
Расстегнув рубахи лёгкой ворот,
Утром надышаться не могу.
Дребезжат далёкие трамваи,
Торя по асфальту колею.
Я собственноручно проживаю
Жизнь происходящую мою.
Вечность — от рассвета до заката.
Выси пораскинулися вширь:
Маленькое лето шло куда-то,
Через огромадную Сибирь.

Не каждый Меерович – Данченко, хочется сразу сказать, подтверждая ваших неоспоримых наблюдений, Ника. Особенно касаясь Мееровича, хотя и обои не без греха в рассужденьи собственных фамилий, об чём я убедительно доказываю данным высказыванием. Это раз. На втрое хочется поблагодарить вашу чуткость к поэтическому слову моего художественного пера в свете благодарности за верное прочтение, как человека, подверженного, но  неподвластного, которым я вас знаю, неоднократно сталкиваясь с вами весьма приятным образом.   В связи с чем, на долгие годы желаю вам бед, горя, несчастий и всяких гадостей – избежать. Обнимаю руками вокруг туловища. Вовилов.

Петя, тебя неоднократно ткнули мордочкой в собственно дерьмецо. Иди с миром, а то тут от тебя воняет.

Таяли туманом перекрёстки.
Фонари росли десятком лун.
Над моих поэзий пролил слёзки
Фёдр Наполеоныч Дребездун.
Вызвездила осень холодами.
Не поймя с которых попыхов,
Федя, извиняйте, что, как даме
Вам в ответ пишу своих стихов.
Ибо впечатлён рецензьей дивной
Не ответить рифмой не могу.
Обнимаю. Чту. Чешу оливы,
Приподсев за клаву на бегу.

Мичюрин привил укроп на яблоню, вы хотели сказать? Да. Там и нашли его Вовилов и Склифасовский, благодаря чего удалось спасти тысячи несчастных и убогих. А Гусев-Кумач песню написал про это. А все в месте просрали в итоге великую страну. Не мы с вами, конечно, просирали. Точнее мы с вами не просирали. Или просирали, но не мы  уж точно и не с вами. Вобщем вы поняли.  Но, просрали. Вот так. 

Диск  луны бесстыднейшею жопой
Над прудом дорожку осветил.

Стынут караси в пруду под вербой.
Водомерки вскользь тревожат гладь.
Наливаю тихонько по первой,
И вокруг струится благодать.
Вижу в отраженьи пруда небо,
Где луну проткнули камыши.
Положив грудиночьку на хлеба,
Пью. Целую. Жду. Пиши.

Ходют ветерки под парусами.
Спит команда в тени корабля.
Капитан с нависшими усами

Первая поклёвка, как влюблённость.

Над собой хорошим ладь не ладь
И вельми понеже исполать

Мы напьёмся водки, будто дети.
Чтоб ни петь, свистеть, ни рассказать.
Только ты меня уж на рассвете
Не буди, как много лет назад.

Не буди того, что отсвистело.
Не печаль того, что не сбылось.
Чтоб лежали тихо наши тела,
Словно в краеведческом лосось.

А втроём и море по колено.
Океана шырь – не водоём.
Подставляйте смело кружку, Лена.
И потом тихонечко споём.

И ухи отведав скромно ляжем
Грешными телами на стерне.
Без трусов, без слёз, без макияжа,
Как букет весенний на окне.

Не тверёз, вонючь, с лицом бараньим,
Босиком в попоне и в гамне,
Конь промчался быстой гулкой сранью
В старомодном ветхом шушуне.

Отчего не взять? Как захотите.
И штрафную радостно нальём.
У Наташи глазки, попа, тити.
Вчетвером приятней, чем втроём.

Предвосхищу для вас, Юрий, как одного из любимых читателей, кусочек писомого мной, на данного момента, произведений про осень.

Над городом пьяная осень
Вращает листвы карусель.
Мне – двадцать, тебе – сорок восемь,
Но годы сравняла постель.

И – ещё про лето, в рассужденьи окружающей вокруг нас с вами надоевшей заснеженной зимы.

На город обрушилось лето.
Уеду на поезде в лес.
Краюха, блокнот, сигареты.
Прокуренный тамбур —
Я здесь!
Иду, необутый, ликуя
Сквозь чащи неумолчный гам.
Иду по бревну и по мху я,
Доверившись босым ногам.
Босыми руками, щеками
Ласкаю травинки, стволы,
И прыгаю с кузнечиками
В янтарную кипень смолы.
И слышу знакомые звуки:
Чирикают мирно сверчки,
Ползут по травинкам пауки
И всякие прочьи сверчьки.
Охотится мышка-норушка,
Под вечный строуберихил блюз.
Достану с пиджака горбушку,
И бережно с ней поделюс.
Пав на спину в тихие травы,
У бога стихов попрошу...
Слезу вытираю рукавом,
Краюху жую, и пишу.

Ника Марий для меня и то и другое, а то и больше. Что же касается Сибири, то оно огромное в первую очередь, но если собственноручно приглядеться – то аграмадное без всяких сомнений. Тут я полностью согласен, как ни с кем.
Спасибо за тёплых слов, Эргар.

Прячу же новых произведений из скромностей характера, в рассужденьи непотеряния лица от похвал бесконечной славы читающими читателями. Устаю очень от славы и признания каждый раз, а это не просто.

Выход там где вход.

Приручал к смиренномудрию рукошлёпием.

Но тому, что сделалось меж нами
Был я хоть смущён, но очень рад.
Скоро поженился я на маме,
И у нас родился сынобрат.

• у нас всё есть
непочатый край
• у нас в году 400 дней

сын на матери женился
мама рада сына рад
через год у них родился
славный пупсик сынобрат

я бох я диавол я герой
а людишки вокруг дрянь гамно пыль
надоели трудно мне с ними

Вот ты романтик оглашенный, неизбывный Восьмицветик. И даже маска циника не может этого сокрыть от проницательного читателя в моём литце. И любишь себя, любишь… Как дай бох каждому из нас. Очень понравилось.\

Вдовствующая императрица

Зима ля ля похмелье мплин
Мозгов застывший пластилин

Доча с папой поженились.
Доча рада папа рад.
Через год у них родились
Сестросын и сестробрат.

Меня кусали чирвики.
Литцом об двери мордой били.
Нижнюю кисть второй руки
Мне до колена отрубили.
Ломали ломом голову.
Домкратом тулвище дробили.
На тросе привезя в Москву,
С размаху  били били били.
Ломала ноги, спину, нос,
Затылок, пальцы, егодицы,
Вставную челюсть, и всерьёз
Хотелось пулей застрелиться.
Гоняя в небе голубей,
Я с крыши падала об землю.
Сейчас меня ты хоть убей,
Я смерти просто не приемлю.

Мущину нужно прежде всего уберечь. Это я как будущая роженица говорю сразу. Чтоб стрессов и алкоголей избегать на корню. Молока давать ему и свежее нижнее и верхнее бельё  менять на дню. Кормить ево, поскольку ему кормить тоже вскорости.
И никакого футбола. А что родит, то бох решит. Главное чтоб с любовью выкормил дитё и поставил на обои четыре ноги. Вот и всё.

Однажды лунным вечером у моря,
идя на гимнастических руках
по парапету я увидел борю
и мне свело пратически мой пах

Срали кони за рекою.

В роще какал коростель

Кони срали, ржали, срали,
Всё о чём-то о своём.
Сняв бюстгальтер и сандали,
Я нырнула в водоём.
Под моим невинным телом
Расступилася река.
Я плыла и песню пела,
Грациозна и легка.

Привязываюсь к людям жутко насмерть

• подними меня над суэтой
• целовая грешные ладони
• проживая жись свою с не той
• мы во лжы не замечая тонем
тех ладоней тёплые листы
впитываю губов ваших влажность
кроме вас нужна мне только ты
радостных утех многоэтажност

Вы приблизились с помощью краткости к Напильнику уже.

Мудрость приходит с возрастом но чаще возраст приходит один.

Подъодичал немного, если честно, последнего времени, не без вашего невнимания, конечно: чего не отнять – того не отобрать. Да мудрость ещё пришла ко мне внезапно, не дожидаясь возраста. Мне даже неловко со своего уму и доброты.
В рассужденьи же бушлатов – отдайте, обогрейте голодного ково лутше. Пусть он ощутит. Пусть этаким выхухлем бушлатным проживёт пару счастливых часов жизни.
А мне ничего уже не надо. Ни к чему. Дышу ещё ртом с помощью окружающего воздуха и ладно. Своими глазами собственноручно читаю ваших стихов и хорошо. У меня всё есть и даже больше. У нас же непочатый край. У нас в году четыреста дней и водка 78 градусов. Земля сама родит, сама хоронит. Семь времён года. Маслины из масла делаем. Хорошо поём. Курага озимая взошла на удивленье в этом годе. Дай бог и вам как нам. Всё хорошо.

Выросило лето спозаранку
ТуманАми млечными окрест.
Запрягаю мерина Каштанку
Объезжать верхом родимых мест.
Далеки повсюду кругозоры:
Шири пораскинулися в высь.
Расплела земля свои узоры
По полям несметным, что держись.
Под парчой всходящего рассвета,
Цветом заневестились луга.
Я скачу землёю, мной воспетой,
И кошу духмяные стога.
Еду косогорами  степными,
На подлесках вспахивая зябь.
У Каштанки налилося вымя,
Жаль доить до времени нельзя.
Но попить чуть-чуть наверно можно:
Я решаю тихо меж собой.
И к сосцу родному осторожно
Припадаю левою  губой.
И напившись прямо из лошадки,
Счастье открывается во мне.
Плача слёз раскатистых украдкой,
Засыпаю лёжа на коне.

Да я не в том смысле, а в обратном, Ника. Как у вас язык повернулся такое подумать. Живу, как человек с лошадью в своём праве и не более того. А что такого? И как понять эту вашу собачку? И причём тут жопа, хоть она и слово в вашем случае.  А курить вредно, это точно. Чего и вам желаю.

Очень хорошо, Ника.  Каштанка, он же не Му-Ма и не дама с собачкой усопшеутопшие, чтоб фертелей непотребных выписывать в рассужденьи некрасивой ломки гендерно-видовых стереотипов. Испытавыю приятную похвальность, собственноручно лицезрея понимание в лице вашей рассудительной объяснительности на предмет ведомого диалога. Невольно приобнимаю корпус ваш вокруг туловища в знак моего доверия и благосклонности.

Звездочёрт

Я на канифасовых панталонах, конечно, собаку не съел, и батистовых портянок дамам не одевал на нижние конечности в пароксизмах низменных страстей, об чём скромно признаюсь. Но в изысканных манер светского обхождения представление в себе предполагаю. Всякие колени на первом свидании целовать губами воздержусь, хотя бы до угостить даму мороженным и цветами. Ибо не того воспитания моё отношение к женщине роженице детоносице. Тем более уж не могу представить всё это в библиотеке. А вы?

А меня вот замужем побывать не сподобило, не смотря на окружающих вокруг меня единоутробных жён и их чужих детей. Хоть и мечтал о семьях родных, как никогда. Плакал даже одинокими ночными вечерами о былом. Да вот не срослось. И уж тем более в библиотеке. А я хотел, да не сумел, продолжая лелеять мечту, превратившуюся в коня. Можно мы придём и вы запишите нас в карточку, не корысти ради, а поднятия культурно-обоюдного уровня для, в рассужденьи дальнейшего знакомства с литературной женщиной мечты в вашем лице.


А можно мы придём и вы запишите нас на карточку. 

Ложить коня в койку я не готов, хоть и будучи тронут до слезы вашими цитатами.
Да и Чехов не часто спал с лошадью под одеялом, я уверен, накормив жывотного клейстером. Хоть и страдали от этого оба. Мы поставим Каштанку возле полки с Чапаем и Дубённым. Попонку тёплую подстелим, пусть спит. И упьёмся неоднократною беседой.

Кому и конь – петух. Обои яйца носят опять же.

Всё, как ни на есть в жизни отражаю, Юра. Из петуха не пил, врать не буду, вопреки наступившего года. К тому ж он хитрый, похотливый и дерзкий зверёк. Да и на ём особо не поскачешь, супротив лошадиного коня, через слабого размера и злого характера скакомого животного. А широкопарность фраз завсегда от высоты души на язык приходит. Всё хорошо. Спасибо.

Что ж: неоднократное право в своём лице имеючи, оного не отнять, как говорится. Давайте, Элл. Красив, суров, но неподвластен, верю, обнимаю, жду у пруду в папахе на голое плечо, в гамно и в бакенбардах. Хочу прощать и властвовать, любя.   

На этот раз хорошо похвалили, Николай. Спасибо. Чувствуется, что метущей душой невольно воспели мой скромный гений, отбросив в зад некрасивую зависть пишущего стихов читателя в собственном лице.
А орден я наверное очень заслужил в своём праве с помощью стихов, что бы меня запомнило в веках потомство, а так же дети и внуки, со вдовами моими единоутробными.  Чего и вам желаю.
Во всех же кителях с бушлатами насверлено отверстий, для дырок заранее, будучи обладая даром предвидения.

Психопадов

Ученик серебренникова

Узнаю вас по взгляду глаз и кастрюльке. Руки отмоем, ногти отрубим. Наденем одежду на неприличные места. Турнюр поставим. Каштанка пока поживёт у тётки.

Под занимавшейся луной,
Идущей с негою во взоре,
Совсем, практически, одной,
Я в Вас влюбился возле моря.
На бледность Ваших декольте
Садились бабочки и мошки.
И увидав глазами ножки,
Я вмиг пленился тем и тем.
Пастилкой белою луна
Застыла моря на глазури.
Происходили времена.
И началися жизни бури:
Ты разлюбила невзначай,
Поправ наивные признанья.
И губ взахлёбные лобзанья
Обжог измены молочай.
Брожу до вечера без сна,
Подняв повыше шапки ворот:
Неверность ныне лишь верна
Себе одной – не на обОрот.

Под занимавшейся луной,
Идущей с павою во взоре,
Совсем, практически, одной,
Я в Вас влюбился возле моря.
На бледность Ваших декольте
Чесались грешные ладошки.
Увидев обе эти ножки,
Я сразу понял — это те!
Пастилкой белою луна
Застыла на моря глазури.
Происходили времена,
И началися жизни бури:
Ты разлюбила невзначай,
Поправ наивные признанья.
И губ взахлёбные лобзанья
Обжог измены молочай.
Неверность ныне лишь верна
Себе одной — не на обОрот.
Подняв на чёрной шапке ворот,
Брожу до вечера без сна.


Идя пешком по парапету
На гимнастических руках,
Я плюнул в море сигарету,
А ты сказала: Сцуко, ах.
Я сделал туловищем сальто
И приземлился, будто бох,
Стоя ногами на асфальте.
А ты сказала: Сцуко, ах!
 
Как без флоры дефлоратор. Пожелаю удач на поприще.

А я вас поцелую на оборот в небритый лоб по братски, пожелая удач на поприще. Намёки на кота прощаю любя, хотя который животный глазами нехорошо посмотрел, услыхамши прочитанного ответа.  С праздником вас седьмого декабря.

Увезу тебя я в тундру.

Шкурой белого медведя
Брошусь я к твоим ногам.

С другой стороны, хороший человек врать не будет. Может он и прав. Не мне судить.
Предлагаю, Элл,  насладиться природой в свете свидания, на предмет различных водоплавающих уток.  Ведь, как сказал поэт:

На пруду паслися утке
По четыре штуки в ряд.
Ни единою минуткой
Не замедливаясь, бля.
Срали, плавали, ныряли
Как жывые поплавки,
Друго-дружке подставляя
К поцелуям клювики.

Посмотрите, какая прелесть. Так неужели ж нам с вами быть против. Ну, нет конечно. Чего и всем желаю.

Эля – качеля, захотелось сказать. Раньше я стремился воспитать в себе стремление об большом. Всё охватить хотел, чешась руками. Раньше я только себя понимал, а сейчас на оборот. Расхотелось после прочтения. Хожу целыми днями и в колокол ударить хочетца. Повесь его в берёзовом лесу, так и вдарил бы. Хотя и ошибаться могу. Произведение очень понравилось.
Передавайте приветов всем.

Чево подарено природой
Тово рукаме не отнять.

Чтоб видеть в глАзах, взяв за титы, душУ, которой не найдёшь.

В которой есть душа и титы одновременно

Нелепой пулею убитый, лежу  на Пушкена похож.

Быть знаменитым некрасиво.
Не это подымает ввысь.
Не надо заводить архива,
Над рукописями трястись.
Цель творчества - самоотдача,
А не шумиха, не успех.
Позорно, ничего не знача,
Быть притчей на устах у всех.
Но надо жить без самозванства,
Так жить, чтобы в конце концов
Привлечь к себе любовь пространства,
Услышать будущего зов.
И надо оставлять пробелы
В судьбе, а не среди бумаг,
Места и главы жизни целой
Отчеркивая на полях.
И окунаться в неизвестность,
И прятать в ней свои шаги,
Как прячется в тумане местность,
Когда в ней не видать ни зги.
Другие по живому следу
Пройдут твой путь за пядью пядь,
Но пораженья от победы
Ты сам не должен отличать.
И должен ни единой долькой
Не отступаться от лица,
Но быть живым, живым и только,
Живым и только до конца.

Быть недрочимым некрасиво:
Не это поднимает ввысь.
Чеша рукой свои оливы,
Над писей радостно трудись.
Цель дрочинга – самоотдача,
А не шумиха, не успех.
Позорно дрочеру, лишь начав,
Закончить на глазах у всех.
Дрочи без слёз, без  самозванства.
Дрочи, чтобы в конце концов
Привлечь к себе любовь пространства,
Услышав будущего зов.
Дроча, не оставляй пробелы
Рукой несмелой между ног.
Дрочи размашисто, всецело.
Дрочи, как диавол и, как бог.
Другие по живому следу,
Пройдут твой путь за пядью пядь,
Где пораженье от победы
Уже не нужно различать.
Танцуя радостную польку,
Рукой работай от плеча.
И будь живым, живым и только,
Светло и радостно дроча.

Я, как настоящий поэт, просто не замечаю графоманов..Подонки. А еслиф пристают, говорю свободно и легко, мол нету вас для меня, говорю. Вы - ноль,ничто, какашка. Читая ваших стихов я испытал настоящую гадость. Вам писать не льзя, кроме ударения на первый слог. Ну и всё такое.

Сегодня мне приснился сон - что я сплю и вижу сон, про то, что я сплю и просыпаюсь во сне и не понимаю, что сплю ещё. И девы вокруг обнажённые, некоторые из которых –  до полной голизны.  И, самые красивые делают со мною, что хотят. Я очень обрадовался и проснулся, на самом деле продолжая спать. А на утро за кофием ничего не помню. Как это толковать? Думаю – надо жениться. Но сначало развестись. Я ведь жонам никогда не изменял. Я ж семейный человек. У меня три семьи.

Новизною так прёт изо всех щелей, которая местами дорогого стоит. Несомненно мозгокрушительно. Несомненно имеет право на существование. Несомненно интересно. Несомненно закос-стилизация под классические образцы.  С этим можно что-то делать. Написано, как минимум с замахом на роман и смотрица как завязка. Оставаясь же в предложенном формате, может нужно максимально упростить местами. Больше диалогов. Простых предложений. Добавить динамики в сюжет. И, поточнее определиться с самоидентификацией автора относительно произведения, читателя и  отношения к персонажам.

Одно знаю точно - проза чрезвычайно трудоёмка. Это надо пахать, как лыжный марафон. Однако все разные. Гоголь, Щедрин, Чехов, Аверченко, Бабель, Платонов,
 Шаламов,  Довлатов – генеи простоты, иронии, прозрачности мысли.  У Бабеля было до двухсот вариантов одного рассказа, а Аверченко писал по «двести» рассказов в день и обои были неподражаемы. Платонов вообще был прозаический поэт и я не понимаю, как он писал. Бабель стремился максимально сократить и вырезать всё лишнее из текста, чем кастрировал просто многое свои вещи, доведя до состояния стенограммы. А Шаламов в этой «простоте» преуспел больше всех вышеперечисленных на мой взгляд. По-моему он сказал, что вовремя поставленная точка стоит десятков эпитетов, действуя намного сильнее. Описывать нужно не чувство, а вызывать оное описанием.

Пушкин по весёлой лёгкости характера стрелял в лошадь Энгельгарта, проезжая каждый день мимо её в кибитке на босу ногу, от чего лошадь брыкала ногами и руками, чем забавляя Сестёр Гончаровых. Особенно младшую Наталью, родившуюся от брака старшей сестры с их средним братом, бретёром и кутилой, убившим на дуэлях немало собак и кошек средней полосы, об чём тогда трубили все газеты московского уезда. Ахматова же , будучи тогда рано сформировавшейся ещё девочкой,  выбирала между Бальмонтом и Кюхельбякером, которые на перебой дразнили талантливую поэтэссу пряниками засунутыми в рот. Лермонтов же, видя всё это, ушёл от сраму в гиксосы, где и зарубил надвое вместе с конём цивьём турецкой шашки Мартынова, приняв его за юного Тургенева, за что и был задушен последним на дуэли у белой речки. Анна же Андреевна после этого кроме пряников ничего не ела до самой смерти Лермонтова, в память Тургенева, в чём и не изменила себе, даже на последнем концерте Андронникова, хоть и не без слёз. Этому был свидетелем Вуячич, в последствии усыновивший ААА, увезя её за границу, а потом и ещё дальше, где они прожили славных лет, напевая и пописывая.   

Уходит литература в прошлое. Писателей читают писатели, поэтов – поэты.
Специализация разбила мир на множество мелких кусочков.
А проза – это те же стихи, без воды, наполнителей, паразитов, и тд.
Читатаель должен верить, как минимум одному из двух: повествованию или автору.
А в идеале – обоим вместе. Эля – качеля

Смысла напрягаться нет, Эллен.  Всё сгорит, подчиняясь законам бытия.  Пройдёт каких-то 500 тысяч лет и некий грядущий Мундельштрём  напишет:

Вот уж первого снега клубы,
С-под земли понесло, обжигая
Волоски моей жопной трубы,
Двадцать пятой с четвёртого края.
И зависло я вновь над землёй,
До весны коротать тридцать суток.
И воткнувши в урыльник гобой,
Поглощать пропиленовых уток.
Мысль одна бередила маммил,
КутикУлы вибрацией рвя:
Как там дети – Исус и Ахилл.
И их дети, Яго и ***я.
Не взлохматились ль  милые попки,
Что смеялись грибузы жуя.
И, что нужно им глазки из пробки
Заказать у Деревохуя.
А зима завывала поносно,
Брызгобулькая снежным гамном.
Ничего.  Всё путём. Скоро осень:
Повисим, похрапим, переждём.

И – большой взрыв. И всё сначала. Нет смысла писать, кроме  для себя.
Жизнь прожить нужно, как можно незаметнее, растворяясь во всём к чему прикасаешься, ибо нет ничего, что осталось бы прежним, после того, как ты сделал его иным по сравнению с тем, каким оно было до того, как ты его таким сделал.

Если водка мешает работе:
Ну её к чёртовой матери!
Ту работу.

И лицами лёжа на блюде
Среди огоньков бытия,
Спиваются лутшие люди.
Один из которых и я.

Русское дворянство, как ни кто любило и умело скакать очень красиво и высоко, среди которых выделялся некто Пушкин поэт. Бывало скачет этаким анахоретом, а весь полк ему давай подражать. Так однажды, будучи немножко в гамно под напитком, ногаме насмерть растоптали весь северофриканский Египет с Алепой. Тогда и дал приказ Саша всё сровнять, чтоб ничего не осталось видно. А народ пороть и в Симбирскую губернию сослать ямщиками всех до одного.
О том, что Хрущёв давал Евтушенкову доподлинных сведений не сохранилось – скорее наоборот. Чучваркин же напротив даже спит с глонасом, не вынимая его никогда.
Мазурку же с покойным государём танцевал мой покойный дед неоднократно, от чего у тогда ещё живого Мусоргского вставало всё естество.
Детки, слава богу все переженились друг на дружке, не потакая гендерным предрассудкам былых, ханжеских времён. Всё хорошо. 
А как обстоит ваших дел? В рассужденьи богатой событий прошлой жизни, через мудрого опыта поколений. 


Ползя на спине и плюсяь.

Колумбовым бригом на запад,
От жизни устав шапито.
Уходят мущины внезапно,
В на голое тело пальто.

Ни счастья, ни меры не зная,
Сложивши крыло ко крылу,
Ворочаются, засыпая
Спиной на подъездном полу.

Плюётся, ругается, гадит
На них, проходя человек.

Не спится, как летом медведям.
Не спиться – желания нет.
Сыграют дешёвою медью
В неструганый кабриолет.

Легко отправляясь в последний
Гагарины жизни, в последний

Везёт их к коллегам-соседям
Неструганый кабриолет.

Жульену послал тавое сообщение.
Жулька, чё то ты подзаебал меня в ленте. Куда не сунусь, там ты со своим юмором. Расфрендю тебя, извини. Я просто устал. Покою хочю. Ничего личного.

Вчера ошпарил скворечник кипятком. А сегодня кошка свила на нём гнездо. Не знаю, что делать. Может подружатся.

Едва забрезжит над домами
Восходом розовым рассвет,
Заднепроходными дворами
Иду, шагаю по Москве.
Проснулись голуби и птицы.
Зудятся в небе комары.
Ещё по койкам спит столица,
Лишь только дворники бодры:
Привычно красят мостовые,
И мажут сажею качель,
И полевают полевые
Цветы на клумбе и грачей.
Не слышно гомона и драки.
Разлито в воздухе весной.
И две весёлые собаки
Лежат под бочкою квасной.
И вот уж день не за горами
Берётся за свои права.
Цветут вдоль улицы герани.

 Думалось, ну зачем пространство оглашать, будь ты хоть Пушкен, или Тютчев, а уж тем боле, ни тем ни другим не являясь. Проживи жизнь,как можно незаметнее, постепенно растворяясь во всём к чему прикасаешься. Тогда и кремации и развеивания не понадобится, ибо некого будет. Ан нет, что-то заставляет писать вопреки.. Вот и пишется. А главные вопросы решать не нам дано. Просто время решать не пришло. А когда придёт, всё произойдёт самым естественным образом. И в этом будет наш вклад. Ну, наверное ))) типо того
И просыпается Москва.

Это другое, конечно. Ты пашешь, наверное. Не знаю зачем. Может по другому выжить нельзя. Я в жизни напрягался и преодолевал только из принципа, или азарта. Может импирически чувствовал необходимость тренировки психики и нервной системы, чтобы не уйти слишком рано, хотя и не понятно для чего - скорее всего подчиняясь инстинкту самосохранения, в силу соответствующего возраста. Мне любовь не позволяла достигать неких общепринятых человеческих высот. Именно она. Я сейчас это особенно понимаю. Было чувство, что так не красиво. Не мог я расталкивая локтями более слабых пробурить толпу и встать одним из первых к кормушке. Хотя имею первый тяжёлый вес и соответствующую подготовку.

Дак ведь, как молчать, если не писать не можешь, пусть это всего лишь глаз вопиющего в пустыне. Понаедут – охотник на рыбаке, что собаке некуда упасть. Понажрутся алкогольных напитков и давай нарушать безобразий дисциплины правопорядка, с обоюдной стрельбой, мордобитием туловищ и развратом всяких женщин с собой, хоть святых уноси. А на утро, пока раздемши их не отольёшь двумя бушлатами воды, да кирзовой тапкой по морде не дашь несколько раз, в себя не приходят. Разве это красиво? Собственноручно наблюдая неоднократную картину, болото мелеет и звери страдают. Потому и пишу, как могу обо всём, как умею. Спасибо, Владимир, от зело вельми страдающего автора, Вам, как говорится, понеже неравнодушному исполать.   

Прежде всего, не могу не поздравить вас Николай с праздником 16 января по среднесибирскому календарю от всей души, который бывает раз в год в этот один из дней. Не смотря на газы, или иными словами метеоризм, который, кстати, бывает очень красив в безлунную ночь. Однажды мне довелось наблюдать метеоризм на греческом острове Разорвименяпоносе с любимой женщиной моего лучшего друга, что заставило меня невольно задуматься о судьбах отечества в вашем лице, между тем своим лицом не сделав даме даже виду, хотя она рдела и громко хохотала кокетливо бья меня ладошкой по плечу, называя шалуном.
Что же касаемо Пушкина, которого дразнили в децтве Пукшкиным, тоже по неизвестным причинам, то уж про него сложено столько сказаний и легенд, что собаке некуда упасть. Врут всё, врут. Одно доподлинно известно, что любил поэт переодеваться: то няней Тургенева переоденется и накормит великого писателя из своей соски; то – акушеркой вдовствующей императрицы, от чего последняя не раз таскала его под юбкой за бакенбарды, громко стоня;  то Князем Психопадовым командующим гусиным парадом; а то самим собой в старости. И ведь никто не узнавал каналью, не исключая его самого войдящего в роль. Пока, узнавшие его родные сёстры, двумя бушлатами воды не отольют на крыльце, раздемши до голого организма на морозе при всём честном народе, и не нахлещут тапкой по лукавой голове и щекам, да няня кружкой по заднице не врежет,  в себя не приходил. Вобщем, простой и хороший человек был, не смотря, что гений.
На счёт Друзя не уверен, но подозреваю, что и он тоже; ну, может, не так явно.
А с Грибоедовым на старости лет вообще приключилась комическая история: Он умер. А никто не поверил. Пришёл доктор и видит мёртвый труп умершего насмерть Грибоедова и отказывается верить. Всё говорит о том что труп совершенно мёртвый. А Доктор говорит: Я не верю, отказываюсь. Ну и все подхватили: не верим, это ложь, враки, сказки, ловкий нелепый обман и тд.  Так и мурыжили великого режиссёра не желая отдавать ему гроб с рукописями и последними почестями, пока силой не отнесли на могилу и не закопали от греха подальше, откапывая, однако, каждый год в день его рожденья убедиться в своей правоте. Эта традиция жива в Кременчуге до сих пор.
И последний вопрос. Чтоб не было мучительно жить, нужно жить не мучительно, всё просто.

На Савской аватарке твоё фото? (мы же на ты) Красивая. Много остроумных лаконичностей. В остальном - может не стоит впадать в обличающую патетику, тем более в прозе. Мир - как мир: ничего не меняется. Стихи отличные, как всегда.

Сидор Напильник   16.01.2017 02:45   Заявить о нарушении / Удалить
Хрен его знает,что нужно,а что нет.Я не пишу давно уже.Это,так — фигня.Мне говорят ,что чем хуже у меня дела,тем лучше я выгляжу.Спасибо,милый Напильник...

Осеннее Вино   16.01.2017 03:03   Заявить о нарушении / Удалить
Идеальные молодые леди - в гробу. Бледная матовая кожа. Лицо без капельки лжи. Сдержанный макияж. Неслышное дыхание. Глупостей не говорит. Не потеет.
Ничего не надо. И смерти нет, ибо нет объекта могущего оной подвергнуться в силу свершившегося факта. В блаженном успении вечный упокой.

Сидор Напильник   16.01.2017 03:31   Заявить о нарушении / Удалить
Говоришь, не пишешь давно. (хоть и подвираешь, конечно, понтуясь слегка, жалеючи себя и любя) А можешь написать во всю силу? Чтоб посмотреть хоть. Или старенького дай, чтоб захлебнуться и проплакаться, как в детстве от впервые осознанного предательства или любви.

Сидор Напильник   16.01.2017 03:36   Заявить о нарушении / Удалить
..и предательство и любовь — всё в прошлом...ничего не терзает больше....вера есть,но не в земное и не материальное...знаешь,что такое усталость,глубокая очень глубокая усталость и почти безразличие....?...

Осеннее Вино   16.01.2017 03:53   Заявить о нарушении / Удалить
Это когда из запоя выходишь живым, а вокруг деревянный мир.

Сидор Напильник   16.01.2017 04:11   Заявить о нарушении / Удалить
Если есть обида, что не общаюсь, так я сам с собой не общаюсь.
А пишу здесь по приходу на автомате, когда не сплю. А хочется спать всегда, да вот уснуть не могу.

Сидор Напильник   16.01.2017 04:50   Заявить о нарушении / Удалить
Нет обид.Общаться лучше всего с самим собой.И не надо никаких смыслов искать.Смысла нет.Здесь,куда не повернись о свободах и правах — меня тошнит от свобод и прав.Будь моя власть запретила бы все свободы и права,рты заклеила бы всем свободолюбивым.Обьяснять ничего не хочу.Я изменилась,Сидор.Точка невозврата пройдена.

Осеннее Вино   16.01.2017 20:11   Заявить о нарушении / Удалить
Ты стала теплей и добрей. Я понимаю почему. Точнее - знаю. По себе знаю. И ум никуда не делся, конечно. А свобода - пустой звук. Как и всё остальное. Просто смешно.

Какое хорошее стихотворение вы написали, Михаил. Мне захотелось даже танцевать. Но я продолжил.

За околицей кукушка
Родила одно яйцо.
А под той берёзой Пушкин,
Пья французское винцо,
Сочинял слова простые:
Дескать, мол, я вас любил.
Ну, а вы ко мне остыли.
И умерили свой пыл.
Быть любимой, может статца,
Дай вам бог в конце концов.
Я высиживаю яйца
Кукушонков и скворцов.
Взяв цилиндр, яйца, кошку
И чернилов два ведра,
Грею яйца понемножку,
И пишу, грызя пера.


Чё хотел бы вам сказать я,
Сняв усталое пальто.
Бабы ****и? Люди братья?
Ну, конечно же - не то. (это отвратительно)
И такого говорить бы
Не желал бы никому.
Лутше покажите тити.
И интимную хурму.
Ната , Эля, Вова, Миша,
Распахните шаровар.
Опустите гульф пониже,
Предъявив купцу товар.
Чтобы раскатились яйцы,
И визжали школьницы.
Чтобы с сусликами зайцы
Слиплись у околицы.

А я недолюбливаю Москвы, как отрицательный фактор, если честно. Вонь, крик, мухи, тараканы, небоскрёбы, блохи, пробки, гамнище. Не дай бох никому.  Люблю  в этом плане Верхний Новгород, в рассужденьи медленно идущих в никуда красивых и немного грязных,  вонючих людей с бородами, чеша свои яйца. Но главное у них глаза. Они добро смотрят на тебя из головы и говорят: Гамно жэ ты, парень, гамно.  Пусть я простой руский мужык, а ты гамно.  И я им верю. Даю писят рублей на боярышник и еду дальше по золотому кольцу России. А там ещё красивей, а то и лучше.  Хочу с вами, Ника, обозреть всех достопримечательностей любимой страны, ночью и днём спя в отелях на голом полу, или в палатке первопроходимца в чистом поле у ручья на стерне. Пускай даже неодетыми обои. Страна у нас большая а посмотреть не с кем.

Спасибо, Лю. Моя Москва и БЛК – вещи очень близкие и похожие. Людями прежде всего. Мне внутренний голос говорит: Ну чё куда тебе надо суваться, скотина. Остынь. Прими руки и успокойся. Окстися, графоманище и уймися. И я понимаю. Просто читаю и молчу.   

Юрист занимался пруденцией

Ну, зачем же Чепмен кувалдой, она красивая девушка, её любить и обнимать надо, и всяких поцелуев дарить на заре в разные места. И то и ниже.
Ну а ежели взять все-таки огромную кувалду и дать ей с размаху по башке, думаю ничё с ней не будет. Асфальт, конечно каблуками проломит. Но, тогда, уж извините, поцелуя не дождётесь, а совсем на оборот. Той же кувалдой она вам всю харю расплющит, а то и ниже.

Если честно – страницы появлялись случайно. Люди просили открыть, а потом бросали. Хотя, где-то и сам у них отбирал, как не оправдавших доверия. ))) Жалко было оживших персонажей и пришлось продолжать, а потом втянулся и вошёл во вкус. Сам бы по доброй воле на такое не сподобился.
Что касаемо «закручивал вокруг себя», есть минусы и плюсы. С одной стороны трудно осилить буквомассу, как на данной странице, с другой – многие вещи остаются незамеченными на менее раскрученных страницах.
Пусть уж живут самостоятельно: стерва, ребёнок, брутал, дебил и плакса. Хотя, все характеры перемешиваются у них порой, вплоть до наоборот. Стараюсь всем уделять внимание по мере сил. 

Я не люблю  которых сверлят,
Пусть даже в середине дня.
Нальёшь полста. На вилку стерлядь
Возденешь, вдруг, ***ня
За стенкой страшно затрещала,
Когда ты с нежною слезой
Весь мир любя, и всем прощая,
Разинул челюсти гюрзой.
Я не люблю которых смотрят,
Секут, косят и пялятся.
Кто унижает баб, животных
И в драке бьёт по яицам.
Я не люблю, кто любит слушать,
И помнит всё, что ты сказал,
Чтобы тебе нагадить в душу.
Я не люблю базар, вокзал.
Я ненавижу всяких сборных:
Хоккей, фудбол и баскедбол.
И срать в общественных уборных:
Как наихудшее из зол.
Я не люблю тупых старушек:
Сварливых, жирных и глухих.
Пиявок, Путина и суши,
Какашки, зиму и стихи.

Отчётливо помню, как мне было отвратительно это трио, когда я слушал совсем другую музыку. Гадкое трио в когорте таких же лу****еней.  Годы прошли, а чувство осталось.

Толстовское

Чтобы доброе вечным засеять,
От затылка до пяток босой,
Я шагаю пешком по Росее,
Подпоясан одним поясом.

Вопрошают меня непременно:
Отчего ты голее гола?
Отвечаю, мол, обыкновенно,
Проживаю, как мать родила.
Жгу невежд прямо в печень глаголом:
Хоть в толпе, хоть в лесу у ручью.
Будь ты негром, екутом, монголом,
Или викингом павшим в бою:
Всяк из матери вышедши голым,
Покидая утробу свою.

Люди глаз раскрывают и просят,
Почесавши на шапке кушак:
От чего  - за июлями осень?
Почему же осёл – не ишак?
И зачем за горами равнина?
Отвечаю: повсюду рельеф.
Что осёл, что ишак – всё скотина.
Осень дарит нам отдых и хлеб:
И раввин нарезает свинину.
Девы сами срывают понев.

Обладать даже зреньем не надо,
Чтоб увидеть: «На этой земле
Жизнь твоя - есть любовь и награда».
Мне господь написал на челе.


Всё, как всегда. Всё это было было было и будет в других поколениях. Ничего нового у людей. Мир стар и всё повторяется. Занимать любую позицию – подливать масла в огонь. Правы все стороны, а истина – иллюзия.



Пушкин пил лицом из кружки
Самогонное винцо.
(в рифму просится старушка, а вот хрен-то)
Неприлично поражая
Бакенбардами  до плеч.

Да ландо. Держитесь крабовыми пальчиками за воздух. Таким здесь несть числа.
Время и без меня забудет. Всё хорошо.

Спасибо, болярин ласкавый. Я пошол. Ты токо уж ответных рецензий смердам не пиши. Держись.  Уж так красиво это смотрится: тебе – все, а ты – никому. Я хоть буду иногда заходить и смотреть на красоту этакую. (или можэт лутше своей девушке пироженко лишнее купи за эти деньги?) Я не знаю.

Я ломаю тебе шаблоны, дурачок. Может писать станешь менее плохо. Благодари.

Сергей, вы не обижайтесь пожалуста. Я иногда беру первых попавшихся стихов и на их примере показываю, что значит гамно. Как не льзя писать и всё такое.  Люди, имея моего авторитета в стихосложении, смотрят и понимают на примере, чтоб мне не быть голо словным. Ничего личного. Просто пример обычного гамна. Ничего личного.  Вы наверняка хороший человек, муж, сын, налогоплательщик и всё такое.
Меня много читает и учится. Ради них. Для людей. Просто будьте немного добрей, и пишите, конечно, пишите. Извините.

Жуткое гамно::: Вы видите, Николай, трёх двоеточий? Это не ошибка и не тупой прикол. Это три двоеточия. Я обычно сдержан и добр. Но - это жуткое гамно, что вы наложили здесь, похоже на изнасилованье Музы. Она ни в чём не виновата. Отпустите деву вспять. Вы не насильник и не поэт. Вы - хорошый. И всё вокруг хорошо. Жизнь продолжается чюдесно дальше без ваших стихов. Вас за это люди поймут и оценят поступок. Спасибо. Только не обижайтесь. Жизнь прожить нужно, как можно незаметнее, поочерёдно растворяясь во всём, к чему прикасаешься. Тихонько читайте меня и никогда ничего не пишите. Я буду за это благодарен. С теплом: Пауков-Щедрин. Дятел-санитар.
Леса

Дорогие курильцы, если захочете что сказать, дак я и словом не намекну против. А если не зах

Куда не взгляни, от конца и до края
Могучею ширью несметно полна,
Ногами веков величаво шагает,
Россия великая наша страна.

Десятки озёр и морских океанов
Привольно омыли границы ея.
Немало Хазаров, Монгол, Чингисханов,
Как враны слетались отведать с ранья

Народа, что жил за степными лесами,
Где в поле распаханном выгул коров.
И чуя добычу косыми носами,
Желали нарушить отеческий кров.

Вели некрасиво незваные гости,
Гарцуя среди причинённых разрух.
Насилуя скот, вырезая погосты,
В полон уводя лошадей и старух.

А с севера лезли Молдавские Шведы,
Великобританы, Мордва и Чухонь.
Оглоблею с вилой их выбили деды,
Смекалисто взяв в перекрёстный огонь.

Китайцы гурьбой нападали с Урала,
Военною шашкой пугая народ.
Босыми добрались до устья Арала,
И все утонули бредя его вброд.
(китайцы совсем невысокий народ)
 
А с юга ломились Болгарские Персы,
Жирны, разодеты в перстня и ковры.
Им девушек красных ладони и перси
Хотелось укутать в срамные чадры.

Что дождика кровушки в битвах пролито.
Но самое страшное было, когда
Швейцарских Цыган боевые кибитки
Сверкая зубами, вошли города.

Травили медведей. Топтали малину.
Со стен крепостных поснимали часы.
Но в озере лёд подломился под ними,
Утопли Цыганские рыцари-псы.

Немало Россия прошла перепутий.
Ходила кругами: то взад, то вперёд.
Но вождь и отец, Солнце Ясное Путин
На бой с справедливостью смело ведёт!


Глядите, лебёдками на небе синем
Ракеты красивые мирно парят.
Ведь нету границ у единой России:
Отныне в народе у нас говорят.



ps: Вокруг Восенаго бродил одиноко.
Плювался слюнями на вымотый пол
Красиво. Он мудрый, но пьёт очень много.
Я обнял его и поставил на стол…

милосранский

Это было дерзко и некрасиво, тем более рыцарям, пусть и псам, как в рассужденьи нечистоплотной гигиены, так и с точки зрения не отведанья предназначенных плодов. Да и часы такие разве что на лошадь надеть. А на что лошади часы? Она даже букв не знает. Нехорошо вобщем поступили, за что и поплатились. А нападать никто не заставлял.

Я влюбился в Вас с первого разу,
Хоть мы были не пара отнюдь.
Привлекли меня грустные глазы,
Плечи, нос, егодицы и грудь.

С нелицемерною улыбкой
Я  к вам приподсоединюсь.
Любуясь котиком и рыпкой
Из вас в кого-нибудь влюблюсь.

Переубедивши собой меня, часов бы я смело присупонил вокруг лошадиного туловища. К тому же, лошадь  с часами на спине взаместо седла смотрица, разрушительно в рассужденьи гендерно-видовых стереотипов. Согласен полностью. Недооцениваем мы циган вообще-то. И из космоса время видно будет. Хотя, опять же, скакать верхом на хронометре, яйца отрубит через 12 часов. Тут спасло бы стекло. Но стекло тогда ещё не изобрели. Но, с другой стороны, тогда и земля ещё была плоская.
И время текло по-другому. Хотя, приподняться в седле в определённое время, только дисциплинировало бы наездника. 

Преступление жизни
Наказание смерти

Разум отринув, цинизм, воспитание,
Буду молиться, башку разобья.
Жизнь – преступление.
Смерть – наказание.
Хоть намекни:  Для чего? Нахуя?

Уж скоро год как мы в разлуке.
Я мест себе не нахожу.
Грущу и ем, ломая руки.
И вся обосрана лежу.

Я влюбился в Вас с первого разу.
Хоть с тобой мы не пара, отнюдь.
Привлекли меня грустные глазы,
Рифмы, нрав, егодицы и грудь.
Не скажу,что Вы враль и подлиза.
Хоть pizdite подчас до huя
То, что Вы перечислили снизу,
Мне присуще.Ведь баба жэ я!
Нас не даром зовут мужыками,
Кто минуя лифов и штанвы,
Запускает в святое руками,
Как, надеюсь, желаете Вы.
Да, желаю. И робко, и страстно.
Я хочу чтоб ко мне Вы приник.
На лице моём добром, мордастом,
Чтоб прочёл что я тожэ мужык.
Вы - Владимир, я тоже Владимир.
Пусть и был я Анжелой, но, вот,
Чтоб меня Вы мужчиной воспринял,
Я лобзаньем Ваш вывихну рот.
Вы такая мне нравитесь лутше,
Моя милая, братосестра.
Поцелуем взахлёбным замучий.
Околдуй. Укради до утра.
Украду до утра, хоть до ночи.
Как не выкрасть мужскую красу!
За усы и за томные очи,
В дом на персях своих унесу.

Лысый иди пописый


Я тоже иногда пытаюсь уснуть, вызывая намеренно картины детства. (например 68г.) Деревянный город, весь с ног до головы покрашенный зелёной краской. Сосны ещё везде вокруг. Центр города. Заборы, заборы, заборы. Автоматы с газводой без единого стакана.  Дощатые мостовые. Глина. Пыль. Рюмочные. Центральный рынок. Парикмахерская. Отец. Он заходит и выпивает. Бреется. И опять заходит и выпивапет.  Цирк с мотоциклами ездящими по проволочному шару, у которого верх поднимается и они гоняют по верхней полусфере.  Запах гари. Беляши по 16к. Вкусные, кстати. Петушки на палочке.  Жутко вонючий зоопарк. Там умирающий слон бессильно кладёт хобот на голову, на плечо. Ноги в язвах от цепей. Чё-то берёт у меня с руки. Овсяное печенье. Огромный медведь. Шерсть сосульками. Ест всё что бросят ему в пасть. Слезящиеся гнойные глаза. Львы забитые и запуганные в каких-то язвах и шрамах, жмутся в углу клетки.  Жуткая вонь везде. Пони катают детей за 10 копеек круг. Верблюд и лама уже не помню какие, но жутко облезлые. Воробьи штук двести сидят на верблюде и клюют что-то, и он не реагирует. Тюлень в бассейне 2 на 3  метра. Потом трамвай зажал дверями пьяного мужика и протащил его одну остановку по гравию и шпалам на спине. Порвало всю спину и пинжак до костей. Мужик не выжил.  Такое воскресенье было у меня. Помню этот день до мельчайших почему-то.
Может не в тему, Николай, но так откликнулось почему-то.
А в целом, вы же знаете, что я вас люблю. Пишите мне всяких слов и я вам откликнусь.

Поляки ломилися сраною жопой,
Заполнить росейский интимный лосуг.

Росея, своими гордясь мужыками,
Разверзла полякам свою полынью.
И взяв супостатов за горло руками
Кунала  нею

Росея не помнит, что может не вспомнить.
Поляков, Литовцев, Чухонь, Беларусь.
Как голых екутов раздели в Коломне,
Я даже озвучить в словах не берусь.

 собственноручно не мало видали,
Кто носит со фраком парчовый камзол.
Ибло с бакендардом  медали
Не всякий в камзоле, отнюдь, не козёл.

И шли просвещенными дикие люди
В таёжную глушь материнских лесов,
Одеты, обуты,  положивши муди
В уютную ширь парусинных трусов.

Я тоже иногда пытаюсь уснуть, вызывая намеренно децкие картины. Разные, хорошие. Свет фонарей из темени окна выхвативший на этажерке книжки, когда бабушка рано утром открыла ставни. Там самая толстая книга "Идиот". А любимая - Глупая лошадь и Робин Бобин Барабек. Печной угольный дымок и рисовая каша уже при ярком свете. Толстые драповые штаны, френчь с алюминиевыми позолоченными пуговицами, круглая мутоновая шапка, валенки, санки, трамвай с деревянными сиденьями. Детский сад. Но чаще снится мой деревянный, летний город децтва, весь с ног до головы покрашенный зелёной краской. Центр города. Сосны ещё кое где стоят. Заборы, заборы, заборы. Косые длинные заборы. Отец. Автоматы с газводой без стаканов. Дощатые мостовые. Глина. Пыль. Рюмочные. Отец заходит и выпивает. Стреляем в тире никуда не попадая. Отец ещё заходит и выпивает. На рынке Цирк с мотоциклами ездящими по деревянному помосту, по вертикали. Запах гари. Беляши. Вкусные, кстати. Петушки на палочке. Отец заходит и выпивает ещё. Вонючий зоопарк возле рынка. Там умирающий слон бессильно кладёт хобот на голову, на плечо. У него ноги в язвах от цепей. Чё-то берёт у меня с руки. Овсяное печенье. Огромный медведь. Шерсть сосульками. Ест всё что бросят ему в пасть. Слезящиеся гнойные глаза. Львы забитые и запуганные в каких-то язвах и шрамах, жмутся в углу клетки. Жуткая вонь. Пони катают детей за 10 копеек круг. Верблюд одногорбый и лама жутко облезлые. Воробьи штук двести сидят на верблюде и клюют. Он не реагирует. Тюлень в бассейне 2 на 3 метра в зелёной жиже. Потом трамвай зажал дверями пьяного мужика и протащил его одну остановку по гравию и шпалам, порвав всю спину и пинжак до костей. Мужик не выжил. Такое воскресенье было у меня. Помню этот день до мельчайших почему-то. Может не в тему, Николай, но так откликнулось. А в целом, вы же знаете, что я вас люблю. Пишите мне всяких слов и я вам откликнусь.

Нечист был на руки и на ноги нечист

В фамильи Менахер не хватает буквы я

Вас ист дас?  Ай эм?  А сохен вей?
Все слова неточны и неловки.
Лапками шлифует муравей
Корпус ядерной боеголовки.

Я, если настоящей  критики пишу, так я в словах не затрудняюсь. Говорю прямо и чесно:  Вы – графоман. (или графовумен) А я, как настоящая поэтесса, просто не замечаю графоманов. Подонки. Нету вас для меня, говорю. Вы – ноль, ничто, какашка. Читая ваших стихов, я испытала настоящую гадость. Вам писать не льзя, кроме ударения на первый слог.  Или так:  это жуткое гамно, что вы наложили здесь, похоже на изнасилованье Музы. Она ни в чём не виновата. Отпустите деву вспять. Вы не насильник и не поэт. Вы - хорошый. И всё вокруг хорошо. Жизнь продолжается чюдесно дальше без ваших стихов. Вас за это люди поймут и оценят поступок. Спасибо. Только не обижайтесь. Жизнь прожить нужно, как можно незаметнее, поочерёдно растворяясь во всём, к чему прикасаешься. Умрите публично незаметно с эпитафией: «Сожгите и забудьте» Это будет красиво. Просто, тихонько читайте меня и никогда ничего не пишите. Я и народ будем за это благодарны. Напишите лучше хороших позитивных  мне рецензий.

Бутербродов прихвачу. С чем Серёга любит? Возьму, найду. Бульба, там, или свиных крылышек. Репа на коньяке? Лепёшко в виде сержантпепер? Водки будет без просто вопросов. Фева тоже соскучимши по всяким отшибам. Можэт паштету взять с отпечатком батькиных усов? Пиццу в форме стопки неизвестного винила? Или торт Атрктур 006? ))  Тут (на отшибах) столько хороших людей оказалось вдруг. Чё-то не знаю. Удаляют переписок и душевного общенья близких людей, которых хотелось сохранить и которые даже близко не впились в задницу никому, кроме общаемых. По нервному дикому стуку недалёких идиотов.  На фб шрифт мелкий и хитровыебнутость крупная.  Слушаю ZZ Tор. Обнимаю. 

 Хорошие Юля и Лена. И Лосик хороший. Мы отличные вобще. Вот мы трое. Прям чмоки нас всех. Дале по теме: Я вобще с децва раздевался везде. Во дворе в автобусе на уроке химии на велосипеде. Нудист по сути глубочайшей в душе. Сам раздевался и других раздевал. Прям срывал одежды с граждан с криком - опомнитесь люди, что вы делаете! Себя забыли, всё забыли и потеряли ничего не найдя взамен. Конечно страдал и был неоднократно не понят.

Хочу безудержного, разнузданного, дикого, скоцкого, ошеломляющего, вероломного разврата, чтоб стало сладко-стыдно не только на завтра, а прям в процессе, где как в сабельной битве на рассвете, смешались бы: кровища, ромашки, блювотина, кишки, моча и гамно коней, друзей и врагов.

Цитата; Отнимите у человека его маленькие слабости — и он сделается страшен. Очистите его от грешков, ложных, наивных шагов, наивных шалостей, беспомощности и смешных глупостей. Сделайте это — и перед вами будет стоять не человек, а страшная, сверкающая сталью и добродетелью машина, около которой вы никогда не согреетесь и которая не задумается оттяпать вам руку, если вы сделаете ошибочное движение.
Мне часто хочется ласково обнять и прижать к своей груди человечество, но не все. Только ту его часть, которая пьет, лжет, развратничает, дерется в зависимости от настроения и пляшет, когда весело…
Именно ту смешную часть человечества люблю я, которая каждый день терзает себя за совершенные накануне глупости, горько рыдает, раскаивается и каждый день бесплодно мечтает «начать новую жизнь».
Милые вы мои…
Аверченко.

Ай да ну да най.

Вечером розовым ромы и ляли,
С песнями звонкими в Гамбург вошли.
Немцы смеялись, смущались, кивали.
Табор сожгли, а цыган расстреляли.
Сеялись и рукоплескали



Всех расстреляли а табор сожгли.


дети взяли ласкового зверя
и литцом ударили об двери
зверь сказал: хрю хрю му му ква ква –
грусные последние слова…

и смеясь смотрели , как в кино
на
зубы слюни сопли кровь гамно…

Вы правы, Андрей. Только позволю заметить:
Послезаврашнее позавчера ищи в позавчерашнем послезавтра. А кроме того:
И от пожара немало пользы:  тепло, светло, и есть на что посмотреть.
Не правда ли?

Заходят сны через окно -
Ночного морока остуда.
Как надоевшее кино,
Смотреть их не хочу, не буду,
Из года в год я вижу там,
Где вещих откровений смелость,
Говно - к немерянным деньгам.
К слезам - копеечную мелочь.
Течет премудрости река,
Питая мозг и ягодицы.
И новый день преобразится
Улыбкой светлой дурака.

Клянус жизнью своего покойного дяди

И наших трепет тел почуя,
Блудящим указуя путь,
Я в койку вас уволочу я,
Сплетёмся рысью как-нибудь.

Гомик в деревне.

Из-под меня струя, светлей лазури,
А надо мною Гоголь на коне -
Оставить хочет след в литературе,
Бессовестно примазавшись ко мне.


А ночью Пушкин подло гасит свечи,
Вонзая в них мизинца страшный когть,
Измазанный чернилами по локть,
Пугая бакенбардами до плечей.

 Не корыстию сподобившись, а волею вышней заслан. Где ладони мои почувствуешь на себе, не верь егодицам своим. Там сердце моё. Сердцем касаюсь.

Хорошо, понятно и просто, без натяжек и нытья. Двумя мазками создан цельный образ сюжета. Февраль он и есть. И о себе: я давно свой сарайчик продал и пропил. Ещё в Июле, под дождичком. А лутше не стало. И хуже тоже. Проделываю это каждый год, по забывчивости штоли. И ничего. Никакого эффекта. Краснею и пишу, прям в том сарае сидючи. Но, жутко надоело. Пора можэт ужэ поднапрячься и бумажную книгу выпустить? Как факт потуг. Чё зря сидеть-то, тужиться? Пора миру заявить о себе твёрдым, осязаемым субстантом. Оно (книга) хотя бы объём воздуха вытеснит во вселенной, как матерьяльный обект. Но, опять жэ – сверху обрушится слава на себя, а я этого, как бы допустим скажем не люблю. Мне больше нравится тихо, незаметно наблюдать. Что делать, Серёга? Такой вопрос.
 
Доброе утро, Николай. Замечательно написано и выражено в стихотворении, как с точки зрения, так и благодаря таланта автора, собственноручно знающего предмет с обоих сторон, и не только. Я понимаю, что Монтекристо поступил подло по отношению к предательству великого поэта, не говоря уже про Дантеса и голую Гончарову. И осуждаю их всех. Но у меня личный вопрос.  Правда ли, что Пушкин сам имел высокую волочильность среди противоположных полов, приводя в изумление не только жён мужей, но и себя самого, включая  государя императоров?  Или это завистники нагло обалгивают великого мастера слова. И что няня  с утра до ночи штопающая  сукном корзины и лапти,  не покладавши натруженных рук на прялку, успела в ту роковую ночь сплести поэту лыковую кольчугу к дуэли, которая оказалась кольчужка мала и поэт отказался её надеть, сославшись на свой в ней нелепый вид. А Гоголь, узнавши об этом,  скакал всю ночь верхом в экипаже из Петербурга в Москву и обратно не покладая ног и плакал. А юный Толстой тогда впервые вышел на снег босой и долго стоял так, зажмурившись, глядя в чорное зимнее небо изменившимся лицом, после чего решил засесть и писать. 

Отвечая на первый вопрос, Пестель не мог кричать, как воспитанный культурным гражданином, чтя культуру поведения в общественных местах, включая военных и иных действий. И не смог перешагнуть через себя в тот роковой полдень, хоть и пытался, несколько раз широко открыв на голове рот. Тишина стояла на Сенатской, тишина.  А вот Кюхельбякер наоборот шибко кричал, заходился в крике и угрозах, кулаком грозил эскадрону, бился об брусчатку туловищем и головой, как собака об лед, изорвал в лохмотья бушлат, каску и лосины с ботфортами, просвечивая босым телом наружу. Сломал военную шашку об колено. Два раза показывал голые егодицы. Плювал слюнями в неприятеля.  Но это должного впечатления не произвело. Лишь Муравьёв грустно улыбнулся Апостолу. А Пестель стрелял сигареты и беспрерывно курил со слезами на глазах. Даль ел вишню из картуза, демонстративно сплевывая косточками в сапоги. Остальные стояли суровы и неподвластны. И вдруг пошёл снег… А дальше вы всё знаете, Николай. 
Отвечая на второй вопрос, к могиле Грибоедова всегда тянулся народ и брал по горсти земли на память, и обыкновенно к концу года она оказывалась вычищена до дна. Вот тогда и приходили к ней чорные копатели, потирая руки. Их тут же прогонял любящий народ и закапывал святой гроб в другом месте. Вскрывали, конечно, каждый раз, чтоб последний раз взглянуть на великого драматурга и закрыть снова. С тех пор ям по Росее несметно понарыто, а традиция живёт.
Отвечая на третий вопрос, утки не писают, как гуси, воробьи и чайки, а так же прочие крыло-пернатые животные.

По ту сторону надежды каурисмяки

Каждый вносит долю собственных лепт по трудам своим. Спасибо, Лев.

Неб залунявилось  звёзды – пальцем тронь

Позволю предложить на обсуждение следующих стихов, уважаемые курильцы. От души писалось, признаюсь, и критики захотелось не только от ума, но от сердца. Спасибо.

Опытно, красиво, умно и бескомпромиссно  заверчено.  Без пафоса, понтов, крокодиловых слюней и я-смыслов. Немного страшновато в рассужденьи - куда суваться. Я б добавил ещё -  спекуляций на датах, темах, именах. Хто бы вы ни были, полосатая лошадь, поддерживаю и щёточькой драю полоски, чтоб реще отличать одно от другово. Навеки ваш Пауков-Щедрин.

Пароходы взмыли в небо
И барахтают винтом.
Машинисты кормят хлебом,
Всех, кто можэт кушать ртом.
Море Чорное сверкает.
Чайки белые снуют.
Ни на что не намекают.
Просто песенку поют.

В итоге выпиваешь 2ве бутылки
И на душе звучат колокола!
И во хмелю всё падаешь затылком,
Ломая стулья, унитазы, зеркала.

Полна загадки и сюрприза
На всех улыбкою глядишь.
Джоконда блёкнет с Монолизой.
Унижен Лувор и Париж.

Рыдает в сумраке Париж.
И восхищается Париж.

Приятно иногда перекинуться туда и обратно парой слов с пушкинистскими толстоведами и лермонтологами. Запросилось, вдруг стихов из нутри на ружу, которых сейчас вам здесь напишу.

Приняв с утра, коленопреклоненный,
Поскольку с вечера ложился никакой,
Забыв усталость, совесть и покой,
За оду сел, напитком вдохновленный.
Пусть дух Гаврил Романыча нетленный,
Ведёт моею трепетной рукой.

Люблю себя едрёна медь
За то что выжить смог посметь

Оченьт понравилось Ваше иссэ, Владимир. Надо бы его в сокровищницу.
А скажите мне, хороший человек, правда ли, что когда Тургенев скакал на лошадях, то раздавался звон, или это придумка тупой бессмысленной толпы и не был убийцею строитель Ватикана?!
И еще вопрос: правду ли говорят в народе, что Наталья Гончарова, придя на могилу, упала и больше не вставала, пока ее не утащили насильно?
И последний: верно ли, что Наполеон Буаонопартэ и Оскар Вальд были братьями и оба гиксосы?
Спасибо за внимание.

Скача на лошадях, Тургенев всегда опускал долу очи, не приемля насилования животных. Бывало бежит ногами по лошадьим спинам и почти плача от жалости, суча тросточкой и ботфортом слёзы утирая. Но, не позволить себе этого не мог, ибо любил себя одновременно за то, что смог посметь. Тыща лошадей, копыт 4ре тыщи. Ну как себе не позволить, спрошу я вас? А вонючий народ видя всё это, звонил куда повыше в Ватикан, сообщая про барина, и ломал шапки с виду на глазах великого писателя.
Отвечая на следующий вопрос, Гончарову всегда насильно уносили отовсюду, ибо была она женщина страстная, не любя когда её отвлекают. Тем более от могилы. Грибоедов про неё так и написал: Я, будучи мущиною суровый, клоп тараканий по сравненью с Гончаровой.
Наполеон и Вивальд были сынобратья. Объясню стихами:

сын на матери женился
мама рада
сына рад
через год у них родился
славный мальчик сынобрат

Петя, сдуй щёки, выплюнь гамно обратно в руку и засунь себе в задницу. Всё забрызгал здесь. И ступай, тебе всё сказали.

Жизнелюб и волкан остроумия.

Сегодня я а завтра ты

в ночь когда пирогой
луна по небу плыла
вангога мама родила
и гога сидючи в дурдоме
смеялся и рыдал без сил
себе он ухо откусил

Уникальная коллекцыя вкладышей с под птичьего молока. Пейте птичье молоко, будете здоровы.

ингибиторы
Моноприл
Все оканчивающиеся на .. прил

• Полна ума и вкрадчивой, неслышной красоты:
• грешной, вакхической, экзотической, нездешней.

Собрату пера.

Как в море амфоры,
Песком порошены,
Уходят авторы
 В глубины прошлого.
Лежат писатели
В холодной комнате.
Необязательно
Кому-то помнить их.
И мы уйдём с тобой,
Светло и ласково.
Трубач, труби отбой,
Сияя глазками.

В чом смысл гамна
Спросил я жопу
Пук пук ответила она


Где ваши ножки там нашы глоловушки

Слава в вышних Богу и на земле мир, в человецех благоволение.

Накарай мине Господь.

Уважаемый вами Лосик.

Ел жареную картофель на дельфиньем жиру

Иногда хочется, чтоб все осознанные, наработанные души обязательно встречались после жизни. А там - абсолютное ничево. Мир таков.  Во блаженном успении вечный покой. Говорить нужно сейчас, что хочешь сказать. Спасибо, Бэлла.

 В зоосаде.

Я ей присунул скромно сзаде,
Нескромно приспустив штаны.
А после шёл по зоосаде
И не испытывал вины,
Хоть был в гамно немного пьяный.
Признаюсь честно, господа:
Глазища этой обезьяны
Я не забуду никогда.



 Саблей трассы надвое распорот

Умирает тихо древний город
С вербами, церквами и людьми.

Я живу параллельно всему
Вертикально антенну поставил

Не ломая предложенных правил.

Лёжа, стоя, орально.
И лежу теперь горизонтально.

Мальчик с девочкой ходил
Мальчик девочку любил
Было им всего двенадцать
и хотелося ибаца.

Осчастливьте меня разрешением быть вашим соседом

Наташа умеет готовить
Наташа умеет любить
Приедет к любимому вове
Научица пить и курить

Разрез на платье до середины спины снизу

Стекло невидимое отражает свет
вот так и я пишу поэт

Вы слыхали как стучят дятлы
Нет не те дятлы не полевые
А дятлы волшебники дятлы
Внешние избранники россии

Будем писать, что ж делать. У всех такое. Вот буквально у каждого. Человеки все удивительно похожи. И я и ты и кто угодно – по сути все такие. И немного пошлятинки на закуску: Измени, что можешь и прими чего не можешь изменить. Адрес помню. 

Где светит день
Где ночь сияет
Где на земле лежат снега
Живу отпетым негодяем
В гамно в сисюлю на рогах.
Там где отпеты негодяи
Течёт струёю кабарга.
На голове растут рога

Люблю  икру из кабачков из рыб различных и рачков.

Четвертые сутки не слазию с утки,
А рядом природа в своей красоте
Меня вдохновляет на всякие шутки:
И я их шучу. А вы так можэте?

Сибирская симфони

Стою с ура гляжу в окно,
Немного пьяненький в гамно.


Сибириада

Рrologue               

Тут вам Сибирь, а не Анапа:
Мой клифт на вате, шуз из драпа.

Exposure

В морозах долгих и снегах,
Под туловищем ног не чуя,
В гамно в гамне и на рогах,
Свой образ жызни волочу я.

Еpilogue

Стою с ура, гляжу в окно,
Немного пьяненький в гамно.

Хоть мне порой и одиноко: насрать на всех мне вас глубоко.

К мёртвой девушке.

Вот про девочку стихи.

О, ты лежащая ничком,
С целаофановым мешком
Вокруг красивой головы.
Куколка мёртвая, увы.
Я мог тебя бы полюбить,
И, покрасившее убить.


Я и трезвым практически не был,
Проживая года своих лет.

Землю припорошило снегом
В подстилке жизень погубя.
А Лосик, хоп, прикрыл Олегом
Себя.

Олег суров был и простужен,
Потел, сморкался и пердел.
А я из под него на ружу
Глядел.

Пришла весна
Я вылез теплый с Олега под.
Ем абрикосы, рожь и свёклу
И пью компот.

Прошли года, мы стали ближе.
Сынов родили и детей.
Лишь стало чюточьку понижэ
Страстей.

Собрать рукзак, уехать в Лысьву.
Пойти работать на завод.
И мир вокруг хоть в ротибися.
Вот.

 На вашем примере видя подтверждение, я всегда сталкиваюсь в голове с ощущением моего, взятого у меня в далёкие века различными лермонтютчевыми и толстоевскими, собственноручно читая всяких произведений, особенно классических литератур. Что я не один это написал. Все мы думали об одном о том и сём, не покладая на труженных рук мимо печатной машины, кипя и отвергая уют покоя. Читаю про Онегина в Войне и Мире и вижу - ну мой, мой выстраданный человек. Гляжу на Обломова в Преступлении без наказанья и понимаю, что это это я написал. И лошадка везущаяя в гору меня по утренней росе трогает до слёз. Всё это очень приятно, о чём и вам желаю, и всем вашим семьям и друзьям

Опять с утра ушол в запой я.
Скажите, что это такое?

Полторашку осушил и в фейсбуке нагрешил.

 и люди были глыбистые все. Звёзды на небо вставляли. Протоптывали на лунных дорожках ногами следы. Ложили своих жизней на вертеп революцыи, а вот нате и подиж-ты-с. так и живём: брат - на брата - матерь на сестру. А ведь все русские люди.

Лев Николаевич Толстой,
Писал не то, чтобы отцтой,
А, так – различную ***ню.
Но всё равно его люблю.

Дак, писали от голоду и тоски. Печалились и страдали от печали той. Ели воду и пыль. Чистили ботинки просто воздухом. Пили всё, что плохо лежит.
Маяковский например стирал Есенину верхнее и нижнее бельё за сушки из опилок
Есенини бывало скажэт: - Ну хватит , Вова, заебал суетой. Тот уползёт под антресоли и строчит Облако в штанах. А Сергей напишет маме и пойдёт вдруг вприсядку по Тверской, аж бывало собаки завоют. Тоже от горя всё, от безысходности. А ведь все без исключения были русские люди.

Сегодня в Самаре и её окрестностей был найден неизвестный труп мёртвого покойника и обезглавлен с помощью зарезывания ножом в туловище и другие члены организма убитого множественными смертельными ранениями, от чего последний, не подавая признаков жизни, скончался на месте, не приходя в сознание. Ваш корреспондент.




Сегодня в Самаре и её окрестностей, был найден неизвестный до этого труп мёртвого покойника и обезглавлен неизвестным с помощью зарезывания ножом в туловище и другие члены организма убитого, множественными смертельными ранениями не совместимыми с жизнью, от чего последний, не откликаясь на просьбы органов правопорядка, скончался на месте, не приходя в сознание. Ваш корреспондент


Я от того что сильно пью ещё сильнее устаю.

Хроники быта. (в поэтических стихах)

Забыв усталость, совесть и покой
За оду сел коленопреклоненный.
Пусть дух Гаврил Романыча нетленный
Введёт моею трепетной рукой.

Чтоб перспективы обозначить
Хочю чево-то в жызни начать.

- Пить будем водку, или водку?
Меня спросила ты с утра,
Сидя в разорванных колготках.
- Тоже, что завтра и вчера.
Жена невеста мать систра.

Поя протяжно и надрывно,
Курил и пил он беспрерывно.

Пиша стихов, купаюсь в славе,
Стуча копытками по клаве.

Абрам Арнольдычь Сука*****ев
Не выносил сырых оладьев,
Которые ему пекла
Его немытая герла.

Абрам стонал, скакал, как кочет,
Ломал затылком унитаз
Кричал что он её покончит
Наверняка в который раз

Циганский оркестр русских народных инструментов

Я свободен словно птица на коне
Я свободен словно голая в окне
Я свободен словно блошка в волосах
Я свободен я забыл что значит трах.

Белым пухом выстелило город,
Утюгом застывший в творогу.
Расстегнув рубахи лёгкой ворот,
Утром надышаться не могу.
Дребезжат далёкие трамваи,
Торя по асфальту колею.
Я собственноручно проживаю
Жизнь происходящую мою.
Вечность — от рассвета до заката.
Выси пораскинулися вширь:
Маленькое лето шло куда-то,
Через огромадную Сибирь.

Живёшь вот так один, иногда, как пёрст в заднице. И никому, никому до тебя нет дела.  Ешь иичницу с луком и колбасой, рагу с осетриной, мясо всякое, тфу, блять, раков с пивом, запивая водкой, и никому, никому, ни одной женщино до тебя нет дела. Ничтожэство. Грустишь. Конечно, бывает страшно с утра на третий месяц, пока не сходишь. Но, в этом что-то есть. Есть в этом что-то. Что-то в этом есть. Или я неправ, мужики?   

Какать мимо ног нас научили деды наших оцов, бья по головам ушаком, чтоб присаживались, присаживались. Какай, мол, попимо ляшек дщерь неразумный. Так в люди и вышли, назло германиям и прочьим европам. Бывало серут русские люди всем селом от мала до велика: дети и старики и жоны единоутробные, включая сирот и убогих, аж трепет в рядах врага идёт и перешоптывание: мол, этот народ не победим. Бежали вороги полками взад на серущих глядючи. А каменных вил и сноповязальниц до сих пор полно в окрестных городах, выть только за околицу да глянь собственноручными глазами. Татары же сами в гуннов записались ещё при Какинакии Втором Булкотвёрдом. Стыдно, Владимир, такого не знать в своей голове, тем более, как вас хорошего поэта, изучяющего натуру букв и слогов не понаслышке. Подучить вам ещё истории всяких стран и грамотность русского языка надо. Ох, подучить. 

Люблю просто жить. Встать с утра и прикрутить гвоздик на стене. Просверлить отверстие для дырки и вставить в него. Потом приготовить обед, и просто сидя сидеть и смотреть как варится суп. А вечером засветло уснуть, удволетворённым завтрашним днём. Вот как-то так.

Для вас, дорогая Николетта Миликтрисовна из солнечного Краснодарска, в этот один из дней, пускай прозвучит сегодня стихотворение "Отчая деревня". В акадэмическом чтении.

Мацу делаю дома изумительную. Ароматная амброзия хлебных лугов Курдистана. Только есть надо быстро, пока не затвердела, остымши. Такой у иё странный эффект. Как эпоксидка.

Конфуз природы. Севодня у нас во дворе выпал град с лошадиное яйцо.

по паутинке бытия ползу в неведомое я

и похороны превращяются в элегантную пьянку

коллеакционирую чемоданы
на помойках  везде ищу на подвалах
в камерах хранения ворую
часто всё в гамне в чужих волосах
противно а что делать

узбек иё в печи поджарил
душистой корочкой хрустить
а я стоял глазами шарил
кого ходдогом угостить

кормил народ
хвалили ели
благословляли мясо хлеб
а я как жавронки летели глядел
на выси неб

висели занавесом зори
народ доил своих овец
а я в рубиновом камзоле
всем всё прощал
каг бох отец

но *** закончился на хлебе
народы начали роптать
а я смотрел как в синем небе
стрекозы принялись летать

и внуки скажут
раньше ели
жуя обильной пищи ртом
и обжираяся пердели
да сказка вовсе не об том

опал курила стюардесса
летя на самолёте ту
а я струсля вне процесса
в мечту

пил один
шол два раза за водкой
не забыть мне ту дивную ночь
закружили с соседскою Вовкой
помогите кто можэт помочь

то скорбя то вселяя надежду
то кумиров  ниц
не скорбя не теряя лелея надежду

равнодушно ежедневно теряя надежду

я ропщу и теряю надежду
глядя в этих лоснящихся лиц
и вишу шалаболкой промежду
милой моей родины двух егодиц

я свою жопу
не покину

двух российских больших егодиц
две беды от европы

то казня то вселяя надежду
низвергаю читателя ниц
что бредёт шалаболкой промежду
моей лирики двух егодиц
возвышая

коньячное
никто ни в чём не виноват
коньяк ни в чём не виноват
коньяк он тоже хочет питься
он хочет пахнуть булькать литься
и нежно в печень целовать

Когда я бзжу, а бзжу всегда я,
Вокруг стоит такая вонь:
Из носа сопли вышибает,
На плитке пыхает огонь,
Клопы и мухи погибают.
Я коротаю дни один.
И лишь пышнее расцетает
В горшке пурпурный георгин.

Гнала волну прохладная лазурь,
Купая солнце в изумрудных брызгах.

Хороший человек очень многого себе не позволить себе не может, ибо самоуважает себя за то, что смог посметь.

Уверен, порвём объевшийся бомонд на три половины.

Растоптать хотите искренних чувств кистями тяжолых ног, проходящих мимоходом по конкурсу. Хотите взойти на мой пейзаж, чёрным вороном взлететь.  Что ж. Я готов. Я прошёл неоднократно, через испытаний суровой судьбы человека. Я видел собственноручно своими глазами. Я 2 раза плакал, глядя в небо изменившимся лицом. Иногда хотел, но не мог, но чаще мог, да не хотел. Пишите всё, что думаете, без стесненья, перед скромным гением. Я простой, хороший человек, а хороший человек очень многого себе не позволить не может, ибо самоуважает себя за то, что смог посметь. Уверен, что критик ваших разобью в пух и в прах с улыбкой дорою у рта.

Прокисли, засерьёсились,
Замеднокупоросились
Поэты с поэтессами конкУрса ЛФР.
Лишь Лучевая Берточка
лишь берта лючезарная

Шёл сегодня у себя вдоль забора и увидел – гвоздик в дырочке висит. Кривенький, ржавый. Вид портит. Хотел, было, вытащить и выбросить. Но, подумал: а вдруг пригодица? Оставил. Но шансов мало, что пригодица. (через год написать не пригодился)