С надеждой затаенной

Пишу тебе, с надеждой затаённой,
Что эти строки удостоятся однажды,
Застать твой взор на них, безмерно удивлённый,
Улыбку милую узреть в конце их каждой.

И сожалею наперёд о скорбном факте,
Что сам присутствовать тогда же не смогу,
Чтобы и мне, вкусить той дивной благодати,
Лицезреть, как ты уносишься в мечту!

Но вдохновлённый этим томным предвкушением,
В своем сознании рисую сей сюжет,
Придя в согласие с своим воображением,
Я принимаюсь, наконец, за твой портрет:

Карандашом, в котором грифель - впечатления,
От первых встреч и робких взглядов на тебя,
Переношу зачатки вдохновения,
Наброски делаю, дыханье за тая.

Так, на холсте беленном вырастают горы,
Вершины их касаются небес,
Укрыты пики белоснежным, плотным снегом,
Их склоны покрывает дивный лес.

В подножии гор долина расстелилась,
Благоухает сакура в садах,
И кажется, что время здесь остановилось,
Застыло, затерялося в веках!

Широкоплечий дуб с седою кроной,
Средь поля замер - древний исполин!
И сбившись в рощицу, хихикают берёзки,
Смеясь над стариком, что он один.

Уж птицы певчие его давно обжили,
И свили гнёзда в вековых ветвях.
Здесь табуном на водопой, к реке ходили,
Мустанги дикие, живущие в степях.

Здесь всё в гармонии с законами природы,
Творящей как искусный ювелир,
С глубоким проявлением заботы.
Таким я вижу, внутренний твой мир!

Во всём ты превзошла, всё возымела:
Пытливый ум, и добрый, кроткий нрав,
Пленяют грацией твои изгибы тела...
Я онемел тебя впервые увидав!

Бесспорно, нет прекрасней в целом свете,
Нет в мире никого тебя добрей,
Так будь всегда, как и сейчас, в расцвете,
И ни душой, ни телом не старей!

Так завершаю я с надеждой затаённой,
Что ты однажды всё это прочтёшь,
Узнаешь автора и мило улыбнёшься,
И добрым словом его имя помянёшь.