Уйти навсегда

Лев был обижен. Очень обижен. На всех, а особенно на маму, во всеуслышание заявившую - кто не участвует в домашних делах, тот не ест. Видите ли, продукты не прибегают из магазина и не раскладываются по кастрюлям и сковородкам без человеческого участия. Надо же, открытие века! Мальчик и сам давно усвоил эту простую истину. Не на столько уж и маленький, пусть не очень пока и большой, девяти еще не исполнилось. И вообще, на улице разгар лета, жара, влажность, солнце печет, а дома роботы-трансформеры. В роботов играть в сто крат интересней, чем ходить покупать овощи и куриные ножки.
Неужели мама не понимает?!
Понимает. Но у мамы сегодня сильно разболелась спина, и ей даже встать тяжело, а в холодильнике пусто, готовить не из чего, вот и озадачила остальных членов семьи списком...
...Озадачить-то озадачила...
А Лев взял и ответил резким отказом, и в результате папа ушел один, без него. Вот тут-то мама и высказалась резко  про лентяев.
Не справедливо, ведь вчера Лев мыл свою тарелку, между прочим, и складывал свою высохшую стирку! И ночью он недоспал, приснилась бяка. Ну какие магазины?!
И мальчик разозлился, не по-детски, а всерьез. Вернувшийся с покупками папа лишь подлил масла в огонь его обиды, жестким тоном подтвердив мамино: да, кто не работает, тот не ест.

Решение пришло спонтанно - раз в этом доме не любят и не кормят, нужно из него уйти жить на улицу. Навсегда, разумеется!

Родители идею не поддержали, но и не очень обеспокоились. Папа просто в  раздражении махнул рукой и запретил, мама же усадила шмыгающего носом надувшегося сына к себе на кровать и довольно долго терпеливо объясняла в подробностях, как не просто жить дикарем, без крыши над головой, удобной постели, денег, полного холодильника и душа, но Лев не изменил своего мнения, и в конце концов она утомилась, тоже плюнула и дала добро на бомжевание.
Лев поразился и расстроился - он до последнего был уверен, что родители задержат и не пустят.
Получалось, его не любили?
Да, да, определенно, так!
Осознание ненужности ударило более чем больно, мальчик сорвался с нагретого места, убежал в другую комнату и там отчаянно разревелся. Конец уютному дому и семье. Катастрофа... Невероятно...
Страх перед улицей призывал не медля вернуться к маме и отказаться от сказанных в запале слов, но гордость и оскорбленное мужское самолюбие победили в борьбе.
Сопя и размазывая по личику слезы вперемешку с соплями, Лев выдернул с полки свой походный рюкзачок, как умел аккуратно сложил в него первую попавшуюся смену одежды - шортики, трусики и футболку, добавил пищевой запас - три бутерброда с сыром и два яблока, после некоторых раздумий прихватил еще кошелек с двадцатью пятью шекелями и самого любимого трансформера, и уже почти покинул квартиру, но в дверях был остановлен мамой, протягивающей мобилку и пластиковую поллитровку с водой.
- Когда надоест жить в кустах с кошками и мышами, - сказала она, сердито хмурясь, - возвращайся, мы с папой будем рады.
Мальчик смерял отказавшуюся от него бывшую маму мокрым кусачим взглядом и помотал головой.
- Ни за что не вернусь! - выкрикнул он срывающимся от рыданий голосом. - Буду бутылки собирать и спать на скамейках! И никто мне не станет указывать! Надоели, все время командовать!!! Я вам не раб!!!
Его решимость, подогреваемая злостью и обидой, укрепилась.
Мама ничего не ответила, покорно вздохнула и отперла дверь.
- До свидания, - донеслось ее горькое до сбегающего по ступенькам вниз нового беспризорника.

Разумеется, Лев не ушел далеко - он так отчаянно плакал, что коленки подкашивались. Плюс на улице было ужасно жарко.
Спустившись во двор, мальчик уселся почти на ощупь на перевернутое ведро в тени дома, притих, всхлипывая и икая, и задумался об открывшихся перспективах на будущее. Его не получивший вовремя обеда желудок забурчал, напоминая о пропущенной трапезе, из окна оставленной навсегда родной квартиры потянуло жареным луком - похоже, мама не легла снова, готовит на кухне что-то вкусное...
А Лев это не съест. Даже не попробует...
Ууууууу.... Уууууууууууууу...

Через час мальчик по-прежнему торчал возле дома. Он все еще плакал, голодный и несчастный, жалко и безнадежно, и совсем-совсем расхотел жить на улице.
Пришла пора возвращаться и мириться с родителями.
Мама же ясно сказала - они будут ждать. А мама не обманывает без веских причин, старается говорить правду...
В последний раз потянув текущим носом, измученный не долгим, но тяжким бездомным существованием беглец встал и улыбнулся вверх, на свои окна, из которых пахло поджаркой.
Хорошо, когда любят и ждут.
Теперь он знал абсолютно точно.