Иркутский Рембо

Зеваки, вот Иркутск – клоака и вертеп!
Нелеп своим провинциальным шармом.
Моих изысканных развратных непотребств
Лишен свирепыми иркутскими жандармами.

Кто говорит – нарядность и уют,
А я, простите, в каждой подворотне
Или дерусь, иль пью, или блюю
Или подскальзываюсь на чьей-либо блевотине.

А здесь и бетонные мамонты домов в сады блюют.
Этот город нанизан на безмозглую уличную арматуру.
Он лопается от жары в июль
Запахом рвотным, ртутным, трупным

Здесь цыганка считает по руке до семи.
Семь стаканов абсента,
Семь солнц вечерних,
Семь всадников за горизонтом,
Семь золотых монет разбросаны дорогами подступающей Осени…
А мы пьем полынь и рвем зубы смерти под закись азота.

Нагадай же корабль.
Выпусти из прогретых тропических болот вздыхающего левиафана.
Его тело уткнется в город разграбленный
И утонет в говне изнасилованная инфанта.

И корабль плывет! огибая материки,
Сыпля за борт окурки и матерки.

Но мы с тобой, мой друг – предполагаем пить,
Вязать неспешных разговоров нить,
Бросать серсо косноязычий.
Плыть в вечность… А куда ж нам плыть?!
Ссать в вечность… Быть или не быть.
И помереть эпично.