кухонное
Мать теней, силуэт незнакомый в фантом-траве...
На гербах поднимаются звери - друг против друга.
Заклинания живы в балладах, во снах, в молве,
Но меня защищает надежней своя кольчуга.
Бесенята-бастарды бегут впереди утра,
Вместо солнца жар-птицей встает из-за гор комета.
Тень длиннее других пролегла от того костра,
Где сгорела вчера кровинка - во имя Света.
Наша ярость - и сердце, и огнь, и меч,
Толпы мертвых героев вернутся домой под вечер.
Стоят дорого игры такие - костров и свеч.
Соберутся мои прегрешенья потом на вече.
Нет, молчи. Защищать не надо. Лишь не забудь
Отыскать меня там, за гранью, в траве высокой.
Сердце-огнь, как и прежде, мою украшает грудь.
Ночь темна. Ярость - наша. Любовь - жестока.
(с) Дэмиэн Винсачи
в тех, кто прямо глядит, лишь твое отражение. мрак
правит балом. кого ангажируешь, твой на век.
здесь своя, право, кухня, здесь каждый, пиши, чудак
половиною бог, половиною человек.
черный...белый...цвета не в привычном значении здесь,
иже разные группы имеет людская кровь.
можешь взять все на веру, а можешь безумством счесть,
из-за этого суть не изменится все равно.
(с) Олеся Вильчур
Коль родишься травой, так и будешь себе травой:
и под солнцем гореть...
и от первых морозов жухнуть...
А как станешь собой – не избегнешь и быть собой:
в чистом поле – с мечом...
или просто с ножом – на кухне...
И кольчуга твоя не надёжней моих шелков.
И эсток твой прекрасен, но... я предпочту сантоку –
на сегодня...
А ярость – мы знаем – для дураков
/и умеем извлечь из неё, пусть немного, проку/.
Из меня адвокат – никудышный – как прокурор.
Не сужу... не сужусь – и за это всегда судима.
Озаряет комета рельефные склоны гор –
лже/пророки её называют звездой-полынью.
А дорога ведёт за границы и меж миров.
Я сейчас – проводник... сочиняю для ветра песни...
Ты "всего лишь" попутчик на этой дороге снов –
чёрно-белых...
цветных...
и по Фрейду пустых...
и вещих...
Свидетельство о публикации №117072610377